Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович Страница 12

Против третьего столба он разгреб мусор и сразу же отыскал фомку, заботливо укутанную в тряпицу. Сунул ее в рукав. Тело кольнул холодок стали.

Антипов перебежал к стене и осторожно высунулся из-за угла. Во весь двор несколькими рядами выстроились грузовики. Он заметил кое-где пустые места — вернулись еще не все машины. На другом конце длинного здания у подъезда светился фонарь. Там вход в кассу, там сторожа. Стерегите, милые, стерегите! А он проникнет к сейфу другим путем. Всего в двух шагах отсюда дверь в рамный цех. Одна минута — и он внутри, в безопасности. Пора! Кузнец вынул отмычку, тенью скользнул по стене. Еле скрипнул засов, и он исчез.

Тишина, темно, как в пещере. Теперь можно и закурить. Антипов чиркнул спичкой, подошел к двери в монтажный цех. Снял пальто, бережно подкладкой вниз положил его на пол. Зачем лишний груз? Закинул за шею кусок мягкой проволоки и приладил фомку на груди — ловчее. Поглубже затянулся папироской. В слабом красноватом отсвете нащупал замок. Спрятал вновь приготовленную отмычку и подумал, усмехнувшись: «Так домой рвались, что не успели запереть. Ладно, спасибо. На обратной дороге, так уж и быть, закрою за вас, работнички!»

Монтажный цех. Антипова не видно, и лишь уверенно плывет, покачиваясь и мерцая, огонек папироски. Вот и электромастерская. В ней шкаф. Для устойчивости его надо подпереть железным прутом, что под верстаком слева. Так!.. Потом поставить на шкаф табуретку. Когда на нее взберешься, подоконник учебной комнаты придется чуть повыше пояса. Так!.. Защелку он сломал еще днем — стоит слегка надавить и форточка распахнется. Так!..

Сотни раз Антипов в мелочах представлял себе этот вечер, и сейчас каждое движение, каждый звук казались ему уже давно знакомыми, привычными. Кузнец просунул голову и плечи в квадратную пустоту, оттолкнулся руками от оконной рамы, провалился внутрь кассы. Здесь дверь, как всегда, не заперта, можно не трудиться.

Маленький коридор — и он у решетки. И зачем только висит? Курам на смех! Антипов отжал ее тупым концом фомки, выставил стекло. Страха, тем более стыда, кузнец не испытывал. За два года он свыкся с мыслью о краже, жил ею. И вот теперь, совершая преступление, он влез в кассу, как в собственную комнату, от которой просто потерял ключ.

Антипов — зажег свет — это было безопасно. Вытер со лба пот. Тело немного ныло от напряжения. Тикали старенькие часы. Обернулся — без пяти десять. Время стегнуло его кнутом. В углу прижался зеленоватый, с облупившейся краской сейф. Глаза кузнеца вспыхнули — там, за железной стенкой, деньги, его деньги, много денег! И острие бандитской фомки врезалось в замочную скважину…

— Взломав сейф, — продолжал Дубровский, — вы решили припутать к краже и кассира. Пускай милиция попыхтит, повозится с ним. Чем больше подозреваемых, тем спокойнее — так ведь? Вы раскидали на полу документы и уже с лестничной клетки окатили через форточку всю комнату из огнетушителя. До окна кассы пятились задом поливая свой путь жидкостью второго баллона. Затем спустились в электромастерскую и тут сделали то, что раньше не входило в ваши, Антипов, планы — подсунули фомку под верстак. Она-то, по вашим расчетам, и должна была натолкнуть нас на молотобойца Пахомова. А в начале двенадцатого часа…

… Кузнец в коридоре снял пальто, завернул на кухню, откуда раздавались голоса. Поболтал минутку с соседями, спросил, сколько времени, и, зевнув, пожелал им доброй ночи — пусть все видят, что он дома.

В комнате Антипов натолкнулся впотьмах на стул, и тот с шумом опрокинулся. Снова тишина. «Неужто ее тоже понесло к матери? — подумал он. — Вот дура!» Зажег лампу, успокоился: жена в смятом платье лежала на постели, уткнувшись в подушку. «Нюра, а Нюра! — прошептал он, дотронувшись до ее волос. — Слышь, не серчай! Ну, разве ж я по сознательности?.. Теперь-то и сам ведь не пойму, как язык повернулся. Все через вино, а какой с пьяного спрос? Я ж тоже мучаюсь, к маме вот ездил… Слышь, Нюр, ну, прости!..» Женщина привстала, вытерла платком заплаканные глаза: «Голодный, небось? Пойду ужин справлю…»

Семейный мир был налажен. Пока жена возилась на кухне, кузнец живо переоделся, схватил в охапку костюм и пальто, выбежал во двор. Там, где от окна падал желтый блик света, расстелил на снегу одежду. Платяная щетка запрыгала в его руках. «С чего тебе вдруг чиститься взбрело?» — удивилась жена, когда он вернулся. «Да так, о забор запачкался… — ответил Антипов. — Где у нас вакса? Я уж разом и башмаки…»

Поужинав, он принес таз теплой воды и вымылся по пояс. Лег в постель. Одеяло ласкало, гладило теплом уставшее тело. Так хорошо, покойно. «Хватит, отмаялся!.. — думал Антипов, глядя в потолок. — Будь она проклята, эта кузница, пускай там другие спины гнут!..»

Сон начинал окутывать его туманом. Сверху повалил снег. Потом снежинки стали расти, вытягиваться и превратились в денежные бумажки. Красные, зеленые, синие — они кружились, падали, падали без конца на голову, плечи, под ноги. Он смеялся, ловил их, рассовывал по карманам. И шагал по хрустящему, пестрому ковру из денег в новую, счастливую жизнь. На лице спящего Антипова заиграла блаженная улыбка…

Майор снова уселся в кресло:

— Надеюсь, Антипов, свое будущее вы теперь и сами отлично представляете. Остается напомнить кое-что о прошлом. Лет десять назад сбежали вы из колхозной кузницы в город — разбогатеть задумали. Мастерили и продавали спекулянтам самогонные аппараты. За хорошую цену шпану всякую самодельными финочками снабжали. Крупным ворам, наверное, и отмычки по заказу изготовляли, так ведь? Первая жена испугалась грязных барышей — вы ее бросили. Скрывались от алиментов, жадность даже любовь к родным детям истребила. Ради комнаты одурачили еще одну женщину, от которой тоже собирались удрать. Для чего же вам деньги? Еще давно вы пооткровенничали однажды с бывшей своей женой. Сказали ей, что мечтаете купить где-нибудь на отшибе домик и там, за крепким забором, что-то вроде подпольной слесарной мастерской завести, собственной. Тогда, мол, только и считай звонкую монету. Этой мысли вы подчинили не один год жизни — и вот результат. Что ж, как работник милиции я могу отдать должное выдержке, предусмотрительности вашей, даже уму. Только, Антипов, главного не учли — с фомкой у нас не разбогатеешь, нет! Кстати, Александр Алексеевич, — Дубровский, словно забыв о кузнеце, повернулся к подполковнику, — жинка мне вчера говорила: у них на автозаводе паренек один — фрезеровщик, кажется, — двадцать пять тысяч за рацпредложение получил. Точно не знаю, только такую он к станку штуковину приладил, которая чуть ли не миллионную экономию даст. — Майор жестко глянул на преступника. — А вы, Антипов, на трудовые деньги, на рабочую зарплату руку подняли. Подло!

Кузнец сжался, втянул голову в плечи. Потом дернулся в последнем, уже бесполезном усилии, похожем на судорогу утопающего:

— Насочиняли тут разное такое… замарать хотите… Не грабил я никого… Марайте, ваша сила… — плаксиво проныл он.

Борисов достал из ящика какой-то сверток, положил его на стол. Усмехнулся:

— Ну-ну, не кривляйтесь, нервы у вас крепкие. Так бы и заявили: хочу доказательств! Пожалуйста. Узнаете ваши брюки? Как вы ни старались, а все же два пятнышка от огнетушителя — вот тут, за отворотом, — остались. Выходит, не мы, а сами вы себя замарали. Ну, если не верите, можете почитать акт экспертизы, прошу! Итак, Антипов, — голос подполковника отвердел, — где спрятаны деньги? Скажете или нам доверите этим заняться?

Преступник качнулся, зажмурился — комната вдруг дрогнула и поплыла вбок и вниз. Он должен отдать деньги — свои, новенькие, хрустящие! Антипов открыл помутившиеся глаза: из тумана четко выступили три синих кителя, три спокойных, суровых, как неизбежность, лица. Понял — все, конец.

— Скажу… — выпало деревяшкой слово. — В сарайчике… за поленницей…

— Старший лейтенант, — приказал Казакову подполковник, — возьмете дежурную машину и поедете с преступником за деньгами.

Начальник уголовного розыска увел Антипова.