Сергей Зверев - Жулик: грабеж средь бела дня Страница 13

Как ни был пьян Голенков, но он сразу определил: начальник ОБЭПа наверняка бывает здесь часто. Едва заметив Коробейника, старшая официантка метеором помчалась на кухню, а метрдотель почтительно повел уважаемого клиента и его спутника к лучшему столику у окна.

Недавний зэк скользнул настороженным взглядом по белоснежной скатерти. Посмотрел на хрустальную вазу со свежим букетом. Мельком пробежал иллюстрированное фотографиями меню и, ужаснувшись ценам, решил заказать чего-нибудь попроще: овощной салатик и сто пятьдесят граммов водки. Еще по дороге в кабак Эдик твердо настроился платить за себя сам. Зачем добавлять к унижению обманутого супруга и позор нищеты?!

К столику рысцой подбежала официантка. Обманутый супруг и рта не успел раскрыть – начальник ОБЭПа сразу же сделал дорогущий заказ и, помножив его на два, вальяжно откинулся на спинку стула.

– Ладно, пока не напились, давай о делах. Догадываешься, для чего я тебя пригласил? Не догадываешься? Тогда задавай вопросы. Четко и внятно, как на оперативной планерке. Зачем ты, Юрий Васильевич, меня пригласил? И я тебе отвечу. Во-первых, мне действительно перед тобой неудобно. За Наташку. У нас с ней чисто случайная связь. Обычный животный инстинкт и никакого высокого чувства. Впредь попытаюсь эти инстинкты сдерживать. Во-вторых, не в моих правилах наживать себе врагов. Даже таких, как ты… В-третьих, я действительно хочу тебе помочь. И я реально могу это сделать. Ты знаешь, что такое служба в ментуре? По глазам вижу, что не знаешь. Ментура – это не служба, а бизнес. А ОБЭП – самый козырный бизнес во всем МВД… Знаешь, сколько в нашем городе богатеньких буратин? Тоже не знаешь? Это естественно. Тебе и не положено знать. А знаешь, что честный бизнес в России невозможен по определению? То-то. Экономическую статью можно повесить на каждого. Нумерация статьи будет зависеть лишь от фантазии и вдохновения моих подчиненных. А в тюрьму никому не хочется… Только не надо, не надо про «гестапо» впаривать. Если с умом себя повести – все будут довольны. В Собственной безопасности тоже живут по понятиям. А теперь поговорим о главном. То есть о твоем будущем…

Коробейник говорил долго и обстоятельно, перемежая монолог пыхтением и риторическими вопросами. Напомнил собеседнику о его блестящем милицейском прошлом. Мрачными красками живописал настоящее: полное отсутствие перспектив, запятнанная репутация и как следствие – невозможность устроиться на приличную работу… После чего неожиданно предложил такую работу: должность директора этого самого ресторана.

– А кому сам кабак принадлежит?

Коробейник тонко заулыбался.

– Твоему старому знакомому. Господину Нгуену Ван Хюэ… Помнишь «Сайгон»? Ну, точка для алкашей на Центральном рынке…

В голове Эдика вновь понеслась кривая карусель воспоминаний: загадочное ограбление рыночного гадюшника, проходимец Сазонов, которого начальство поручило оформить по этому делу, меченые доллары из прокуратуры, неизвестно как оказавшиеся в квартире…

Подоспевшая официантка уважительно сервировала на столике выпивку и закуску. Глядя на обилие блюд и разноцветье бутылочных этикеток, Голенков лихорадочно считал, в какую копеечку выльются ему эти посиделки.

Отогнав подавальщицу барственным жестом, милиционер продолжил:

– Пока ты сидел, узкоглазый коммерс страшно поднялся… Богат, как председатель Госкомимущества. При этом никому не платит. А это неправильно. Поднялся-то он не без моего ведома.

– Бандиты? – коротко предположил Эдик.

– Да какие в нашем городе бандиты?! Сейчас ведь не середина девяностых. Все более-менее серьезные люди давно сидят и выйдут, поверь, не скоро. Есть «правильные», они же блатные. Например – Дядя Ваня, «смотрящий» по городским рынкам, теневой хозяин охранной фирмы «Находка». Помнишь, наверное, такого деятеля… Недавно освободился, но пока ведет себя тихо. Имеет свой кусок хлеба с маслом и не высовывается.

– Так что твой Нгуен? – напомнил бывший сыскарь.

– А вот что… В принципе он уже созрел, чтобы со мной делиться. Но сколько этот узкоглазый весит по-настоящему, мне неизвестно. Знаю одно – он куда богаче, чем хочет казаться. И богатеет наверняка не с этого кабака. Знать бы, откуда у него деньги… На днях случайно обмолвился – мол, в «Золотой дракон» нужен толковый человек, из местных. Наемным директором. Мне, в свою очередь, нужен надежный информатор в его окружении. Ну а тебе нужна работа. Так что стремления всех заинтересованных лиц совпадают.

– А ты не боишься? – Эдик твердо взглянул в глаза собеседника.

Коробейник искренне развеселился.

– Чего? Что ты пойдешь в УСБ или в прокуратуру и на меня стуканешь? Во-первых, если ты согласишься, стучать будет не в твоих интересах. Я – тот самый сук, на который тебе предлагается очень конкретно подсесть. А сук под собой не рубят. Во-вторых – тебе все равно никто не поверит. Кто ты теперь? Никто, и звать тебя никак… А тебе предлагается из грязи в князи… Так как насчет того, чтобы стать директором в «Золотом драконе»?

– Насосом работать? Бабло за ментовскую «крышу» с Нгуена качать?

– Насосом буду я, – веско опроверг правоохранитель. – А ты – простым информатором. Небесплатно, конечно.

– Я в ресторанном бизнесе не силен, – признался Эдик, кляня себя за уступчивость; он уже почти согласился принять заманчивое предложение.

– А это не главное. Ты – бывший оперативник, практический работник, отлично знаешь законы. Значит, представляешь, как их можно обойти. Человек с большим жизненным опытом… и лагерным сроком. Значит, в людях должен разбираться. А остальное… Ничего, научишься. Ментом ты тоже не сразу стал.

– А если я откажусь?

– Хозяин – барин. У тебя, наверное, есть другие варианты трудоустройства? – с высот состоявшейся судьбы парировал начальник ОБЭПа.

Эдик прикусил язык. Отказываться от столь роскошного предложения было действительно глупо.

– Так что – согласен?

– Согласен, – вздохнул бывший мент, комкая в душе остатки самолюбия.

– Вот и хорошо… – Постучав вилкой по бутылке, Юра подозвал официантку. – Нгуен уже здесь?

– Еще нет, – подобострастно ответила та. – Обещал быть через полчаса. Он уже в курсе.

– Когда объявится – скажешь, – властно распорядился милиционер.

– Хорошо, Юрий Васильевич…

– Свободна. Да, чуть не забыл… – Достав из кармана пачку стодолларовых банкнот, Коробейник отслюнявил десять хрустких бумажек и протянул их Эдику. – Вот, возьми на первое время. Вернешь, когда раскрутишься.

Голенков уже раскрыл рот, чтобы с гордостью отказаться. Но, подняв глаза на собеседника, осекся. Сытое, раскрасневшееся лицо Коробейника выражало безграничную самоуверенность. Было очевидно, что этот человек, привыкший к постоянной податливости окружающих и к своему крепкому кабаньему бегу по земле, даже в мыслях не допускает, что кто-то может сказать ему «нет».

– А теперь – давай гулять! – по-хозяйски распорядился милицейский подполковник и, гостеприимно наклонив бутылку к рюмкам, коротко бросил: – За нас!..

Эдик старался меньше пить и больше закусывать, чтобы не окосеть окончательно. На языке его давно пузырился вопрос, ради которого он, собственно, и согласился ехать в кабак. И хотя вопрос этот почти означал просьбу о помощи, недавнему зэку не из чего было выбирать.

– А что за бумага на Жулика из Интерпола пришла? – вкрадчиво спросил он.

– А-а-а, ты про этого артиста… – с набитым ртом отмахнулся Коробейник. – Опять из тюрьмы сбежал.

– Что значит «опять»? – Голенков не верил своим ушам.

– Долго рассказывать…

Эдик выстелил голос бархатом.

– Расскажи мне, пожалуйста, об этом уголовнике. Все, что тебе известно. Очень надо.

– Тебе как – все по порядку? Так это на целый вечер… Если не больше.

– Хотя бы в общих чертах.

Повествование подполковника милиции заняло минут двадцать и прозвучало предельно недостоверно, словно пересказ приключенческого фильма. Здесь было все: хитроумные «рывки» из лагерей и вагон-заков, элегантные мошенничества и блестящие ограбления, неудачные милицейские подставы и дерзновенный полет жульнической мысли… Последним местом заключения этого афериста стала неприступная парижская тюрьма «Сантэ», откуда заключенного и должны были экстрадировать в Россию. Однако Жулик умудрился сбежать даже оттуда, о чем российское отделение Интерпола и оповестило местное ГУВД соответствующей бумагой.

– Когда, говоришь, этого сучонка последний раз в нашем городе видели? – с нехорошим блеском в глазах уточнил Голенков.

Коробейник принялся загибать толстые белые пальцы.

– Три, четыре, пять… Где-то шесть месяцев назад. В октябре – ноябре прошлого года. Тогда же его и закрыли на строгач. А что?

– Да так, ничего…

– Отомстить хочешь? – едва заметно улыбнулся начальник ОБЭПа. – Поздно, батенька. Думаю, в России он не появится ни при каких обстоятельствах. Он что – совсем идиот за тягунским сроком возвращаться? Раньше надо было думать. Ты, кажется, в свое время Сазонова на «рупь-тридцать один» крутил?..