Элмор Леонард - Вне поля зрения Страница 13

— Мы можем позвонить в службу судебных исполнителей Уэст-Палм.

— Зачем?

— Узнать, на работе ли Карен.

— А если на работе, что нам это даст?

— Выясним, что с ней все в порядке, что он ничего с ней не сделал.

— А вдруг у них стоит хреновина, которая определяет номер звонившего?

— Воспользуйся автоматом.

— Ты все еще думаешь о ней?

— Просто хочу знать, что произошло.

Бадди сложил газету и встал:

— Ладно, посмотрим, что можно сделать…

Когда они приехали сюда вчера вечером, старушка в холле сразу спросила, не привезли ли они кислород. Фоули сначала даже решил, что это дом престарелых — в холле сидели одни старушки и несколько сухоньких старичков. «Они постоянно меня останавливают и спрашивают, не привез ли я белье из прачечной, пальто из химчистки или продукты из магазина, — объяснил Бадди, зайдя в лифт. — Они — повсюду, в холле, в патио, как птички на проводах, следят за происходящим. Представь себе, что бы было, если бы ты приволок сюда эту девчонку — судебного исполнителя! С тобой нет проблем. Они понимают и одобряют людей в плащах. Сами надевают плащи, едва завидев облачко на небе. И все время ходят в украшенных бусами свитерах. Клянусь, никогда не видел столько украшенных бусами свитеров в одном месте».

«Ты же все равно не стал бы возражать, реши я привезти сюда Карен, — сказал Фоули прошлым вечером. — Извини, что вел себя, как последняя сволочь. Думаю, все уже прошло».

«Может быть, и меня бы так развезло, будь я на твоем месте, — махнул рукой Бадди. — Мужик, что я не понимаю — первая девушка за пять месяцев, к тому же от нее приятно пахло…»

Всю ночь и следующий день Фоули вспоминал ее: в свете фар, перед тем как они запихнули ее в багажник; ее лицо; как она вылезала из багажника, сначала длинные ножки, потом все остальное; ее силуэт в профиль, когда она стояла на дороге в обтягивающей короткой юбке; вид сзади, совсем близко, когда они взбирались на насыпь. Эти изображения постоянно возникали в его голове, и он наслаждался, мысленно их рассматривая. В сексуальном плане он о ней не думал, ни разу не представил ее голой и не задумался, какие волосы растут у нее между ног. Он помнил прикосновения к ней, свою ладонь на ее руке, на ее бедре, чуть ниже задравшейся юбки. Слышал ее голос. «Вы так знамениты?» «Шутите?» И потом, когда вылезала из багажника: «Твоя взяла, Джек». Он проигрывал в голове эти фразы снова и снова. «Бадди? Его в самом деле так зовут?» Это когда он лажанулся и сказал, что Бадди ведет машину. Слишком много болтал. Потом он еще попытался исправить положение, сказал, мол, да, именно так и зовут. Что еще он ей наболтал? Карен ловила каждое его слово. Все время была начеку. Она гораздо умнее его, умнее, чем Глен, этот мальчик из колледжа. Конечно, это она уболтала Глена уехать. Он так долго ждал на обочине, весь издрожался от страха. Но не может же она до сих пор быть с Гленом. Или может? Если бы его взяли, об этом обязательно рассказали бы в газетах. А если она его не арестовала — что же произошло?

Бадди отсутствовал недолго. Вышел на балкон, где наслаждался солнцем Фоули, и опустился в один из пластмассовых шезлонгов.

— Я позвонил Глену, но услышал только автоответчик, который попросил меня оставить сообщение. Ничего не стал оставлять.

— Я бы тоже не стал. Не люблю разговаривать с пустым местом. Как насчет службы исполнителей?

— Спросил, есть ли Карен, и услышал, что она в отпуске, будет только на следующей неделе.

— В последний раз мы ее видели в машине на автостраде, а на следующий день она уже в отпуске. Откуда-то я знал, что ее не будет на работе.

— Ты слишком много думаешь. И вообще, ты соображаешь, что творишь? Ты волнуешься о человеке, работающем на органы. Хочешь посидеть и выпить коктейль с девушкой, которая пыталась тебя пристрелить. Доходит, на что я намекаю?

— Не нужно было тебя впутывать, — вздохнул Фоули.

— У меня своя голова на плечах. Слушай, тебе на Багамы хочется или как? Нужно решать, куда мы двинем дальше.

Предложение имело смысл, и Фоули кивнул:

— Давай смотаемся для смены обстановки. Денег хватит… Тридцать семь восемьдесят — не так уж плохо. В банке я сказал, что парень, беседующий с менеджером, — мой сообщник. Бедняга даже не подозревал, что стал преступником.

— Я о другой феньке слышал, — усмехнулся Бадди. — Парень сначала шутит, чтобы кассир расслабился, а потом подает записку, в которой сказано: «Это не шутка, отдайте крупные банкноты».

— Неплохо, — согласился Фоули и кивнул, как будто задумался. — Знаешь, со временем мы все становимся одинаковыми. Пытаемся разнообразить дело, чтобы интереснее было.

— Ну разумеется. Наша работа, как и любая другая, со временем становится скучной. Конечно, можно сменить род деятельности, попробовать кражу со взломом, в чей-нибудь дом вломиться…

Фоули покачал головой:

— Взломщик из меня не получится, подленькая работенка. К тому же тяжелая. Таскать телевизоры, закидывать их в грузовик. А если воровать только украшения, надо разбираться, стоят ли они хоть что-нибудь.

— Вторжение — это когда все до́ма, — заметил Бадди. — Врываешься и начинаешь вымогать деньги. А можно заняться супермаркетами или винными магазинами.

— Лучше уж грабить банки. Налет есть налет. — Он встал со стула и посмотрел на океан. — Мне не терпится узнать, что же произошло.

— Тогда надо разыскать Глена. Если бы его сцапали, газеты мигом бы об этом пронюхали, значит, прячется. Или снова поехал в Детройт. — Бадди закивал.

— Когда я с ним связался, он только-только вернулся оттуда. Помнишь мошенника с Уолл-стрит, Дика-Потрошителя? Он там живет.

— Рипли? Конечно, я его помню. Как можно забыть человека, который хранит дома пять миллионов на мелкие расходы? Глен все еще не забил на это дело?

— Хотел даже навестить тебя в «Глейдс», узнать, не хочешь ли заняться.

— Сейчас почему бы и нет? Думаешь, Глен в Детройте?

— Или за решеткой. Но здесь его точно нет. Неужели он сначала бросил бы нас на шоссе, а потом разгуливал бы по городу?

— Я на него не сержусь, — усмехнулся Фоули. — Как был придурком, так придурком и остался. Но если он в Детройте и дело на мази…

— Он нашел Снупи Миллера. Помнишь, постоянно нам о нем твердил? Сейчас Миллер сам не выступает, Глен сказал, что Снуп стал менеджером. Думаю, надо всего-навсего узнать, где проходят бои, там-то мы и найдем Снупи.

— А Снупи приведет нас к Глену, которому мы поможем распотрошить Потрошителя. Такой у тебя план?

— Ну, если ты, конечно, не против вломиться в дом этого мужика… — кивнул Бадди.

— Никогда не любил ползать в темноте. Но чтобы понять, нравится тебе дело или нет, надо сначала его попробовать. Я, к примеру, впервые попробовал окру, — знаешь такой плод? — только когда повзрослел, хотя и вырос в Новом Орлеане. А теперь окры нигде нет.

— И взгляни на это дело с другой стороны, — сказал Бадди. — Как известно, любимая работа — лучшее средство от всяких треволнений.

9

— Ну наконец-то… — сказал отец, дочитывая статью. — Назначили вознаграждение. Десять тысяч долларов за информацию, которая может привести к аресту…

Кто-то позвонил в дверь.

— Я имею в виду за каждого. Дело пахнет тридцатью тысячами.

Карен встала и, уже выходя из комнаты, услышала: «А он опоздал…» — и еще какое-то бурчание о том, что теперь придется пропустить любимую программу. Восемь пятнадцать вечера, третий день после побега. Она открыла дверь и увидела улыбающегося Рея Николета. Он сказал, что едва нашел дом, все так заросло деревьями и кустами, а потом добавил:

— Какие-то джунгли, чесслово.

— Точно, — согласилась Карен. — Я однажды спросила отца, помнит ли он, как выглядит наш дом, и знаешь, что услышала в ответ? «Конечно, помню. Он белый».

— Нужно нанять садовника.

— У него есть садовник, но отец любит уединение. Когда была жива мать, дом было видно с улицы. Каждый день она подстригала кусты, полола…

— Ты, значит, гостишь у него сейчас?

— Он взял неделю отпуска, чтобы побыть со мной. Играет в гольф каждый день, смотрит «Опасность» после обеда, потом английские детективы. В которых нет винтовок «МАК-10» и пятен крови на стенах.

Она провела Рея через темный дом в гостиную, которая была заставлена креслами и диванами, обитыми красно-зеленой тканью с узором в виде гибискусов.

Папа сидел с газетой под лампой. В окне за садом и лужайкой была видна площадка для игры в гольф, принадлежащая известному загородному клубу.

— Папа, это Рей Николет.

Они пожали друг другу руки, и Карен добавила:

— Его включили в оперативную группу по борьбе с насильственными преступлениями, и он сейчас ищет беглецов.

— Вижу, — сказал отец, а когда Рей повернулся к Карен и, распахнув пиджак, показал ей красную надпись спецотдела на футболке, добавил: — А футболки вам выдают на тот случай, если кто-то вдруг засомневается, чем вы там занимаетесь.