Андрей Троицкий - Кукловод Страница 14

Каширин выставил вперед руку, потер большой палец об указательный. Вощук, до которого дошел смысл иносказаний, дернулся, как от удара, подскочил на стуле.

– Ты что же мне взятку предлагаешь? Взятку, мне? Мне, который… Мне, которому… Финку в спину… Мне, который вас… Нас…

«Еще бы тебе заточку в бок и кирпичом по дурной башке», – додумал фразу Каширин. Он запоздало жалел о своих словах. Следователь задохнулся от злости, не смог говорить дальше. Только прерывисто отдувался и пучил белые глаза.

– Что вы, – дал задний ход Каширин. – Я в другом смысле. В том смысле, что я готов сотрудничать со следствием. Помогать, ну, и все такое.

– Это другое дело, – остыл Вощук. – Тогда приступим.

Дальше начались бестолковые неграмотные вопросы, ответы на которые Каширин уже давал. Только на это раз вопросы были для протокола: «От кого получили алмазы?», «Когда именно?», «Как оформляли сделку?» И прочая белиберда. Сдохнуть можно от всей этой загробной риторики.

Каширин машинально шевелил языком, разглядывал красотку на цветном календаре и прикидывал: как могло случиться, что именно сейчас, именно сегодня в его офис нагрянул УЭП. Менты слишком ленивые люди, чтобы по собственно инициативе начать оперативную разработку Каширина. Возможно, леность главная профессиональная черта ментов. Да и он сам птица не столь высокого полета, чтобы в эту разработку попасть.

– Сколько лет вы были знакомы с Ореховой?

– Не помню точно. Лет десять или больше.

Каширин морщил лоб: каким макаром он влип в историю? Анонимный доброжелатель капнул, скажем, по телефону: Каширин совершает противозаконные сделки с драгоценными камнями. А менты поверили и со всех ног кинулись изобличать подозреваемого. Как же, они кинутся… Анонимный звонок или письмо – не основание, чтобы проводить обыск, изымать документы, возбуждать дело.

– Доводилось ли вам прежде принимать он Ореховой в обеспечение кредитов драгоценные металлы или природные камни?

– Не доводилось.

Никакой прокурор, самый круглый дурак, не даст добро на обыск на основании сомнительной анонимной информации. А вот если к прокурору придти с заявлением конкретного лица. А к заявлению пришпилить конторской скрепкой копии документов, подтверждающие правоту заявителя. Тогда другое дело, тогда перед ментами зеленая улица. Они почешутся, если точно уверены: лажи не будет.

– Вы состояли с Ореховой в интимных отношениях?

– Нет, не состоял.

Что же остается? Куда тянутся концы? К заму Ореховой Кобылкину. Заявление и документы в УЭП подкинул именно он. Сам Кобылкин или его доверенное лицо. Взаимные неприязненные отношения с Кашириным, завить, неудовлетворенное тщеславие. Кобылкин мстительный сукин сын. Недаром Каширин сто раз советовал Ореховой: гони его к черту с работы. Рано или поздно он подставит или тебя или меня. Все руки не доходили. Каширин решился на вопрос.

– Скажите, заявление на меня поступило от господина Кобылкина?

Вощук нисколько не смутился.

– Вам еще имя назвать? – усмехнулся он. – Заявление поступило от честного человека. Слава Богу, такие люди не перевелись.

– Да уж, слава Богу, – согласился Каширин.

Следователь передал Каширину исписанные бланки протокола, тот даже читать не стал, расписался на каждой страничке.

– И еще вот здесь распишитесь.

Вощук подал новую бумажку. «Подписка о невыезде, – прочитал Каширин. Обязуюсь без разрешения следственных органов или суда не отлучаться с места моего жительства и являться по первому требованию следственных органов или суда. Подписку отобрал следователь Вощук». Каширин расписался.

– Можете идти, – кивнул Вощук. – Сидите дома. Возможно, уже завтра я вас вызову.

– Буду ждать, – Каширину не хотелось шутить.

Он вышел из здания управления внутренних дел, остановил такси. Сейчас он поедет на работу, заберет со служебной стоянки «Лексус», затем к Марине. Надо объясниться сегодня же. Теперь тянуть нельзя.

В фирме с музыкальным названием «Орфей» Игорь Акимов занимал ничем не примечательную должность, что-то вроде завхоза. На самом деле он был далеко не последним человеком, круг обязанностей имел весьма широкий. Генеральный директор фирмы Яков Семенович Гецман доверял Акимову порой весьма щекотливые и ответственные дела, порой, дела рискованные.

Но случилось так, что подчиненный здорово подвел своего начальника. Служебный автомобиль, за рулем которого находился пьяный Акимов, попал в серьезную аварию. Дорожное происшествие – дело житейское, с кем не случается. Тем более есть смягчающие вину Акимова обстоятельства. Возвращаться со свадьбы друга трезвым – это уже из области фантастики или идиотизма.

И не то плохо, что служебная «Волга» пошла на списание. Если разобраться, пяти-годовалую рухлядь и жалеть не стоит, она свое уже отбегала. Вина Акимова лежала в иной плоскости. Он, опытный водитель, стал виновником происшествия, результаты которого не спишешь на лопнувшую покрышку и скользкую дорогу. Два пассажира, сидевших сзади, оказались в больнице. Список костей, которые они наломали, получается очень длинный: голень, два бедра, ключицы, предплечье…

Сидевший на переднем сидении рядом с Акимовым Сергей Федотов не сломал ничего или почти ничего. Так, какую-то ерунду в основании позвоночника. И тем не менее именно ему повезло меньше всех. Федотов чуть было не сыграл в ящик. Пять дней реанимации. А теперь койка, корсет, недвижимость, первые пролежни, которые начинают проявляться медленно, как синяки на побитом теле, и попахивать. Из ближайших перспектив – кресло-каталка. А там, может, и на костыли встанет.

Акимов оказался трезвее своих товарищей. Именно он успел открыть дверцу летевший под откос машины и вывалиться из нее в темноту ночи. И травмы совершенно пустячные. Получил их, когда ударился грудью о баранку: трещины в четвертом и пятом правых ребрах.

Даже стыдно за такие царапины.

Последний разговор с начальством на неприятную тему происходил на враждебной территории – в шикарном кабинете Гецмана. Акимов сотню раз пересказавший историю той аварии разным людям не старался выгородить себя, представить все в выгодном свете.

Он сделал самое правильное из того, что мог сделать. В сто первый раз он рассказал правду. И еще сообщил, что готов загладить вину всеми силами. Яков Семенович Гецман не выпер подчиненного с работы, не высчитал деньги за раскуроченную «Волгу» и даже не плюнул Акимову в морду, хотя имел моральное право.

Сейчас Гецману не до мелочных счетов. Ему не до эмоций, чужого раскаяния, соплей и всего этого дерьма. Предстояло важное дело: перегон двух грузовиков из Москвы через весь Казахстан, до границы с Узбекистаном. Машины почти укомплектованы грузом, можно сказать, стоят под парами. А вот водители, которые должны в четыре дня перегнать грузовики до места назначения, больные, все переломанные, валяются в какой-то больнице у черта на куличиках и писают кровью под себя.

– Ты сам сможешь сесть за руль?

Гецман с силой ткнул открытой ладонью в грудь Акимова. Попал в четвертое больное ребро, но Акимов даже не поморщился.

– Я смогу, – кивнул Акимов.

– Нужны еще люди. Можно, конечно, взять парней из моей охраны. Но с грузовиками эти парни в натянутых отношениях. Тут нужны профессионалы. Ничего там особенного не требуется. Ведь не в экспедицию на Марс отправляем. Нужно просто доехать до места. Но без аварий и всякого дерьма.

– Сделаем.

– Что, мать твою, сделаем? Все, что можно, ты уже сделал. Отправил в больницу трех лучших водителей. А мне крутись. Я ведь не могу дать объявление в газете: на такую-то работу срочно требуются квалифицированные водители. Не та работа, чтобы о ней в газете писать. И рейс отложить не могу.

Акимов, внутренне напряженный, стоял перед начальником навытяжку, как рядовой перед генералом, почти не дышал.

– Я найду людей, – сказал он. – Надежных людей, за которых могу поручиться. Хороших водителей. Не хуже тех, что… Ну, вы понимаете.

Акимов не задумывался над своими словами, но он точно знал: в лепешку расшибется, но водители будут хоть из-под земли, хоть со дна морского. Хотя утопленники на эту работу не требуются.

– И что, есть люди у тебя на примете?

– Есть.

Хотелось добавить: «Так точно, есть», но он вовремя сообразил, что разговор происходит не в солдатской казарме. Игорь Акимов не обладал холуйской натурой. Он не раболепствовал, не пресмыкался, не ползал на брюхе. Он не знал, чем по утрам пахнет задница начальника. Но всегда помнил, что многим обязан Гецману.

Яков Семенович вздохнул, сел в кресло и расслабил узел галстука. Хорошая примета. Не то, чтобы Акимов уже прощен, но начальственное сердце уже помягчело. Немного оттаяло.

– Отличные ребята, – продолжал врать Акимов. – Водители, возможно, не самые лучшие в Москве. Но дело свое знают. И, главное, всегда могут подставить плечо. Помочь в трудную…