Федор Московцев - Сбывшееся ожидание Страница 14

Андрей покосился в сторону соседнего столика.

– Выебать? Как выебать?

– Как выебать? А как обычно ебут? Хуем разумеется.

– Но это же подчиненные, так нельзя.

– Нельзя?! Это ты говоришь «нельзя»? А то ты ни разу…

Неожиданно запнувшись, Ренат посмотрел в окно.

– Я просто не понимаю, почему не найти обыкновеную девушку, пусть не красотку, но безо всяких заёбов.

Между тем его очередная Лена по фамилии Шаабан не была красоткой, ради которой стоило так расстраиваться. По крайней мере, Андрей бы никогда не влип в историю из-за подобной девицы. Чтобы какая-то прошмондовка спутала мысли и поставила мозги набекрень?! Да никогда в жизни!

Ренат приступил к рассказу, и чем дальше он говорил, тем больше Андрей хмурился. Казалось невероятным, что красивый, здоровый, сильный, обеспеченный молодой человек может попасть в зависимость от какой-то клюшки. Они знакомы два года, он водит её по самым дорогим местам, даёт деньги на шмотки, устраивает ей различные дела, недавно ездил с ней в Турцию, а в интимном вопросе не продвинулся дальше лёгкого поцелуя – даже не взасос. Даже на курорте, ночуя в одной постели целую неделю, она умудрилась продинамить. Она принимает его ухаживания с царским снисхождением, сама между тем лохушка с района. Живёт где-то на проспекте Большевиков и не позволяет ему подниматься к ней на этаж, он всё время ждёт её у подъезда. Как-то раз он должен был передать ей ноутбук, и проезжая мимо, позвонил ей, но она не ответила. Тогда, чтобы лишний раз не мотаться в этот район, он просто заехал к ней на квартиру. Позвонил в дверь, ему открыли, и он передал ноутбук Лениной матери. Ренат догадывался, что его подруга не дочь миллионера, но не предполагал, что она живёт в таком бомжатнике. Облезлые стены, ободранный линолеум – default обстановка при сдаче дома в эксплуатацию в семьдесят лохматом году и с тех пор тут ничего не менялось.

Уровень Лены Шаабан – это дешевое бухло на лавочке, в лучшем случае районные гадюшники, и непонятно с чего колотить понты. Там, где она живёт, местные выходят на улицу только для того, чтобы купить бухла, а потом показывать друг другу жопы. Но когда она с Ренатом, то отказывается идти в бистро, ей подавай дорогой a-la card, она будет долго манерничать, прежде чем выберет блюдо и напитки. А напитки она выбирает не из дешевых и истребляет с неистовством прожженного кутилы. Гуляет так, будто живёт последний день. За вечер ей необходимо обойти максимум увеселительных заведений и спустить как можно больше денег. И в каждом из них – в ресторане, кинотеатре, ночном клубе, боулинге – ей нужно много еды и выпивки.

– Она будто чувствует сколько у меня наличных, – жаловался Ренат. – Сколько бы ни взял, к утру не остается ни копейки. Пиздец какая прорва. Жрёт и пьёт как будто её дома не кормят.

И у него получается двойной расход – ему приходится вызывать шлюх. Раз ему девушка не даёт, должен ведь он как-то выходить из ситуации.

За эти два года Ренат несколько раз прекращал изнурительные встречи – просто переставал ей звонить. Но потом не выдерживал и снова набирал её номер. Она выставляет его круглым идиотом, когда он пытается сократить дистанцию общения, и он уже потерял всякую надежду.

– Но… всё бы хуйсним, но после Турции… Это полный беспредел, она просто отмороженная сучка, – обреченно вздохнул Ренат.

– Ей сейчас двадцать лет, она не может ходить нетраханная, – резюмировал Андрей, выслушав эту жуткую историю. – Может она подрабатывает проституцией, тут в Питере каждая первая этим занимается: бухгалтерки, учителки, банковские работницы, ну а для студенток это подработка по умолчанию. Порочный город, город греха. Ещё Достоевский писал об этом. Ну а то, что она смогла удержаться и не отдалась тебе, живя неделю в пятизвездном отеле на море – это говорит об опыте общения с мужчинами. Не каждая способна на такой подвиг.

– У меня были мысли, – чуть не застонал Ренат. – И даже некоторые улики. Хотел… и собирался установить слежку… но неудобняк перед ребятами. Гейша, куртизанка ебучая.

– Своими сравнениями ты оскорбляешь куртизанок. У них по крайней мере есть понятия. Если получили деньги, то отрабатывают. Могут конечно помариновать… но не больше получаса.

На Рената было жалко смотреть. 29 лет, высокий, сильный, атлетически сложенный парень, дорого одет – модель с обложки гламурного журнала, и беспомощно сидит, обхватив руками кружку с бабулячьим напитком, каким-то отваром для прочистки кишечника. Бесстыжая тварь, чучело, довела его до такого состояния. Он верил в возможность возвышенного события в простой, обыкновенной жизни лохушки с района, неразрывность духовного и материального. Напрасные надежды. И какое же будет разочарование, когда он получит доступ к телу, и обнаружит, что тургор мышечной трубки не соответствует размерам инвестиций.

Андрей подумал о своих делах. Да, в таком контексте беседы упоминание Бармалея неуместно. Ну да ладно, нужно брата поддержать.

– Послушай, Ренат, ты не думал, что это не в ней, а в тебе всё дело? Ты сам воздвиг ей пьедестал, на который поместил её, приподняв из грязи. И она плюёт и срёт на тебя оттуда, с высоты. Не исключено, что ничего особенного в ней нет и ты будешь разочарован, получив доступ к телу. И ты поймёшь, что все твои инвестиции оказались напрасными.

Ренат покачал головой. Он и сам всё прекрасно понимает, но ничего не может поделать. Проблема крепко засела в голове. Клин клином тоже не помогает – да, у него бывают другие девушки, не только более сговорчивые в плане секса, но по моральным качествам более достойные, но Леночка затмила всех. Видимо, она действует гипнозом, а чем ещё можно объяснить такое продолжительное зомбирование.

Разговор подходил к концу. По улице мимо окна, возле которого они сидели, прошла девушка с компактной дорожной сумкой. Увидев за стеклом Андрея, она помахала рукой. Это была Юля – студентка фармацевтического института, она отправлялась с ним в Минск за компанию. С ней и её подругой Светой познакомился Игорь. Свету оприходовал сам, а Юлю свёл с Андреем. То был легкий необременительный флирт без каких бы то ни было обязательств.

Юля открыла дверь кафе, у Андрея оставалось несколько секунд, чтобы сказать какие-то слова утешения. Видит околевший баран, перед лицом белорусской проблемы Андрей остается один на один.

– Послушай, Ренат… у тебя много достоинств, которых нет у других. И ты их не ценишь. Вот я не западаю на таких динамщиц, как твоя Леночка, но запутываю отношения с нормальными девушками. И еще неясно, что лучше, а что хуже.

К ним подошла Юля, и Андрей поднялся ей навстречу, чтобы поцеловать и принять у неё сумку. Затем направился к барной стойке, чтобы заказать ей кофе. Ренат последовал за ним. Там, у стойки, где их никто не слышал, Андрей продолжил:

– Вот взял в дорогу неплохую чиксу, мы очень мило проведем время, но у меня затруднения с моими компаньонами. Меня могут выжать с компании, такой вариант возможен. У меня серьёзные долги, и если я не разрулю вопрос, будет банкротство и жопа. Тебе непонятно слово «разрулить», потому что ты так грамотно раскидываешь рамсы, что не приходится лавировать и выкручиваться. У тебя всё чётко, по понятиям. Твоя дорога прямая и ровная. Вот твоё главное достоинство. А Лена-пизда-по-колено, это шелуха, мусор. Пройдёт затмение, и ты найдёшь себе хорошую девушку. Цени то, что у тебя есть и у тебя не отнять – твой характер, твоё благополучие. Твою работу.

Лицо Рената стало проясняться. Он не стал ничего заказывать, и, дослушав тираду Андрея, попрощавшись, ушёл.

У Андрея с Юлей оставалось немного времени на посиделки в кафе. Уже пора было идти ловить такси и ехать на Витебский вокзал.

Уже в купе, когда устроились, раздался звонок. Побеспокоил Игорь Быстров. Обвинительным тоном, с какой-то претензией, он передал волю своего брата – никаких офисов пусть даже забесплатно и левых бизнесов. Только завод Электро-Балт и родное аккумуляторное дело. И поинтересовался – что там с Белорусской железной дорогой.

– Я только сел в вагон, еду в Минск, – ответил Андрей. – Так я внёс деньги, договорился с новыми сотрудниками, кадровое агентство…

– Володя спрашивает когда мы будем бузовать батареи на Белоруссию, – перебил Игорь вызывающим тоном.

Это была типичная манера Быстровых – наезжать для профилактики. Андрей что-то в тон ответил и отключил трубку. Поезд тронулся. За окном медленно поплыла платформа с провожающим людом.

Андрей злился, и прежде всего на себя. Зная Быстровых, как он не мог предугадать, что Игорь в своей обычной манере замутит дело, индуцирует всех вокруг, а потом соскочит, как только Владимир, немного подыграв, поддакнув для поддержания разговора, запретит ему заниматься ерундой.

Но Андрей не мог так просто бросить начатое дело. К тому же он завязался со знакомыми Игоря – ответственными людьми из петербургских медучреждений, которые, если их подвести, начнут ему звонить как гаранту. И тот же Игорь, который только что потребовал оставить «левые дела», будет Андрею выговаривать (уже был такой прецедент, причем из-за пустяка Игорь закатил истерику).