Анатолий Верш - Много жизней и одна ночь. Часть первая Страница 2

А тот, кто знал, как погибли его родители, живёт за этим забором Они много лет проработали вместе с отцом в КБ, затем ушёл в бизнес, девяностые годы захлестнули его, потерялся, Раз встретились, весь склизкий, с постоянной подобострастной улыбочкой, он сразу не понравился, одни разговоры только о том сколько они могут заработать на разработках отца, и постоянно уговаривал его что-то продать… Родители не замечали ни чего, он нравился им своей предприимчивостью и деловитостью. Люди новой формации!

Но вскоре мать звонила, рассказывала, с отцом произошли перемены, он был постоянно хмурый, всё время нет дома. КБ давно уже не финансировалось, все разбегались, кто куда, а если и бывает дома, то уединяется с ним всё время, и разговоры всё о том же, доходит иногда до ссор.

Он благодарен был своим родителям, которые отправляли всю его сознательную жизнь, не в пионерские лагеря, а к деду, работающему в лесничестве. Видно у каждого есть своя карма, своя судьба. Алексей не раз задумывался об этом. Нашёл ли он свою? Почему его не влечёт, и никогда не влекло идти по стопам отца и матери, хотя учился он на отлично.

Здесь же, в своём мире, прошёл все азы военной науки, он радовался службе. Это было его призвание. И вот он в родном городе, в тот же день, после сообщения о трагедии, у него всего неделя, На самом верху дали ему эту неделю, Его настоящая работа не терпит отлагательств, от него и его парней зависит жизнь сотен, а то и тысяч людей. Но всё складывалось не так как, как планировали и там и как думал он, всё развернулось событиями, перевернувшими его жизнь. Он убедил, ему дали месяц. И вот он месяц уже заканчивается, клубок уже почти распутан. Он должен успеть..

– Может он ошибался? Может все, что он видел в этом человеке, плод его воображения? Он должен проверить, должен убедиться, может это не так? Но тогда сомневаться в себе. Предчувствие, которое ни когда не обманывало его, которое не раз спасало, не только ему жизнь, но и тем, кто был с ним рядом, вдруг подводит его? Нет, просто этого не может быть. Следствие видит только одну сторону медали, видит учёного, друга семьи и никто не заподозрит его, убитого горем.

Но он врал, врал следствию, врал ему. Не зная почему, Алексей заговорил с ним, на похоронах. В ту же секунду пожалел, тот мог догадаться о его подозрениях, что было совсем некстати, он как то сжался, что-то почувствовал, Алексей не смотрел ему в глаза, был уверен, что тогда он сразу всё поймёт, но в краткий миг, видел в их и страх и злобу. Похороны уже закончились, народу уже почти ни кого не осталось, не глядя на того Алексей ушёл тогда прочь, не сказав больше ни слова

Деду, поведал всё. Дед как-то молча всему сразу поверил:

– В меня ты пошёл Алёшка. Я его видел, этого, сразу понял, что здесь всё не так, страшный это человек, в войну такие были полицаями, из-за страха или ради денег, маму родную продадут, сказал я тогда твоему отцу, и моему сыну. Может он и начал понимать что-то, но поздно видно, завяз в каких-то делах нехороших, их них,

– Да и стоит кто-то за ним, – задумавшись, произнёс дед – могущественный и близкий к власти. Осторожней внучок. Ну ладно, я как ты и сказал, уеду с Олежкой на заимку на месяц, два. Там побудем. Ни кто не знает, да и к тайге пусть привыкает, малец, на пользу будет. – С тем и порешили

Две недели Алексей потратил, что б убедиться в своих подозрениях. Ни одна милиция не сделала бы то, что сделал он за это время: целыми днями, на машине друга, отдав ему отцовскую, он следил за тем, и вот его труды увенчались успехом.

Встречи с какими-то нерусскими, явно не учёными, разговоры по телефону, (Алексей прослушивал их, привезя из столицы, японский сканнер и мощные жучки, которые подсоединялись к телефонной сети) проскальзывали слова о разработках отца, хотя в них ни чего не было подозрительного для посторонних людей, всё больше убеждали Алексея в причастности этого человека к произошедшим событиям.

Вот наконец он узнал о какой-то базе и вот эта база, это поместье с прислугой, с добротными домами для обслуживающего персонала, с конюшней, где красовались породистые скакуны. Какие деньги. Алексею наплевать было, кто и как живёт. Разве плохо, что люди стали жить лучше. Занимайся бизнесом, развивай его. Есть деньги, значит, есть средства для достижения своих целей. Один вопрос. Как они заработаны? Этот вопрос всегда на первом месте был у Алексея. И здесь всё было явно не в пользу «семейного друга».

Фотографии, которые он сделал с утёса, были вполне сносны, покружив вокруг, но так чтоб остаться незамеченным,

– Днём в поместье, что то уж слишком много народа, – размышлял Алексей сам с собой и это вошло уже в привычку за годы его службы, часто в одиночку, длительное время, выполняя ту или иную задачу. – Но всё не разглядеть – девственный лес так и оставался на территории прикрывая здания.

Но всё равно он уже хорошо знал обстановку. И вот пришла эта ночь, когда решиться должно было всё, развеяться должны были все его сомнения, но даже обладая богатым воображением, он не мог себе представить, сколько ему придётся пережить здесь, и сколько узнать.

Глава 2

До забора было метров двадцать, когда он услышал разговор.

– Ты видел, каких девчонок привезли —

– Да это не проститутки, как их заманили, даже не знаю, не нравится мне всё это. Вроде охраняю, как бы на работе, положено, но чувствую, что в этом доме что-то не то» —

– А ты не чувствуй! И меньше трёкай языком! Платят столько, где ты ещё заработаешь! —

Алексей внимательно разглядывал двух здоровенных парней, один даже выглядел по крупнее его и усмехнулся, вспомнив, как в детстве,

– кто больше, тот и победит, с тем лучше не связываться.

И какая была разница, когда знал уже настоящие схватки. Конечно, здоровье не мешало, но куда важней было быстрота и дух и умение. Он не сомневался, что одолеет этих двоих легко, если только не попадётся такой же, как он, да ещё прошедший войну и понимавший, и испытавший настоящий бой.

Когда идёшь в рукопашную, когда врываешься в гущу, с перекошенным от злобы лицом с пеной на губах; за кастрированных молодых юнцов, только что одевших гимнастёрки, и не опытных, отправленных на бойню. Русских девушек с распоротыми животами, но прежде изнасилованных. Не изведай он этого, не испытай, ни когда не поверил бы, что такое может быть в его стране.

Эти изуверы, почитавшие Аллаха, достойны были только смерти и лютой смерти. Но были и те, кто спас его и многих других, то же верили в Аллаха, Видно Аллах у них разный, но только казалось, что таких в этом народе единица. Видно война всё так повернула, вокруг кровь и смерть, и её, кажется больше.

– Может ты и прав, – сказал тот, что пониже ростом, – Время, какое-то собачье, и жизнь собачья, этот хозяин, я слышал, когда-то учёным был, а разговаривает, как будто вокруг него не люди, а скот»

– Да ты не обращай внимания, – ответил второй, – Есть такие. Появились деньги, да и понесли ботинки Митю. Сам то он ни чего из себя не представляет. Прикрывают его, и ясно – чеченцы. Часто здесь бывает один из них, где-то вроде в Кремле обосновался, чуть ли не депутат. Непонятно как-то всё. Война с ними, к ним не сунься, а здесь что хотят, то и творят, купили всех с потрохами и наверно и самого президента.

– Был в Москве, зашли покушать в гостинице «Спорт» Сидят напротив, два стола сдвинули, кричат, Пьём за маленькую Чечню, которая, еб…, – говоривший хотел выругаться, но остановился, и через секунду продолжил, – язык не повернётся такое сказать, ну короче, которая имеет большую Россию, только кричали матом, и ещё всякую хрень, кидали бутылки на площадку, под ноги танцующим, и здесь же деньги туда бросали. Нате мол, нищие, на уборку вам. Я только приподнялся, меня сразу мои одёрнули, сиди и не рыпайся, видишь охрана стоит и ни чего не делает, боятся не их конечно, а то, что крайними останутся. Где ты такое слышал. Только в России такое может быть, потому что власть сама свой народ боится и ей выгодно, когда такое происходит, а если воспрянет кто, сразу обвинят в национализме, в разжигании национальной розни, не задумываясь о том, что человек устал просто от унижений и оскорблений в свой адрес, и в адрес своего народа, своей земли.

– Для чего прививали, – продолжал говоривший. – Всегда считалось святым, гордость за свою нацию и почитание её, и уважение к её традициям и истории. Когда в их адрес что то не то – всё, ты вурдалак и колом тебя осиновым, от своих же. А если они, так сразу – национальные меньшинства, отсталые нации – Тфу, сплюнул говоривший, выругавшись. – Показуха!!! Справедливость должна быть. Любая нация всё понимает. И то, что плохо и хорошо, с рождения даётся.

– Недавно видел, как сам ихний, с Кремля, лично приезжал, с охраной, все нерусские сопровождали два камаза, сказали сахар. Зачем учёному столько сахара?

– Да как зачем? На Украине купил, здесь продал, вот и деньги.

– Да ты что брат. Такие деньги, которые здесь тратятся, сахаром не заработаешь.