Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда Страница 20

Я подумала, что мне пора вмешаться, подошла к Максу, положила руку на его плечо и поцеловала в лоб.

— Спасибо, мой мальчик. Я тоже тобой восхищаюсь. Будь у меня сын, я бы хотела, чтобы он походил на тебя. А ты, моя дорогая, изволь объяснить, что это за разговоры об отравлении отца? Тебе прекрасно известно, от чего он умер. Ты же от его постели ни на шаг не отходила, все надеялась, что он перепишет завещание.

— Как я тебя ненавижу, — прошипела Крыся. — Стерва. Самая настоящая стерва. Всем мозги запудрила. Даже матери. Она тоже тобой восхищается.

С ума сойти. А ты.., ты… Своих мужиков ей мало, на Макса глаз положила.

— Ну все, — пробормотал Макс, поднимаясь. Я с трудом смогла удержать его.

— Кристина, прекрати, — взмолился Игорь, лицо его страдальчески перекосилось.

— Не смей на меня орать! — взвилась она. — Не нравлюсь, так пошел к черту. Я себе получше найду.

Выражение его лица мгновенно изменилось. Он сделал шаг в сторону и, глядя на меня, произнес:

— Прошу меня извинить.

После чего спокойно пошел к двери.

— Куда это ты? — ехидно спросила Крыся.

— Искать кого-нибудь получше, — серьезно ответил он.

Дверь за ним закрылась, а в комнате повисла тишина. Но ненадолго.

— И где ты найдешь второго дурака, который будет терпеть твои выходки? — сокрушенно спросила Софья. — Красавица ты наша, женихи возле твоей двери в очереди стоят? Оберут до нитки и сплавят на помойку, где тебе самое место.

Крыся молчала, надув щеки, но чувствовалось, что ей не по себе. Она то и дело поглядывала на дверь, точно надеялась, что Игорь вернется. Зря надеялась.

Очень быстро поняв это, она вскочила и бросилась к двери.

— Вот дура, — покачал головой Макс. — Парень ее любит, а она… Оля, извини за то, что произошло.

То, что здесь наболтала Кристина, ужасная глупость. Все присутствующие хорошо ее знают и ничуть не удивлены, а ты человек у нас новый…

— Меня не интересуют ваши семейные тайны, — с достоинством ответила Ольга. Мне показалось, что ее так и подмывает припуститься за Игорем, однако она осталась сидеть в кресле, должно быть решив, что бывшему любовнику нужно время, чтобы успокоиться, и тогда он сам упадет ей в объятия.

Макса было жалко до слез.

— Давайте выпьем, — предложила я, пытаясь разрядить обстановку.

Только мы начали понемногу приходить в себя, как вернулась Крыся. Глаза красные, косметика размазана по щекам. Она и в лучшие моменты своей жизни хорошо не выглядела, а тут просто страх да и только.

— Лариса, — кинулась она ко мне в объятия, начисто забыв, что еще несколько минут назад я была стервой. — Он собирает свои вещи. И вернул мне часы, которые я подарила ему на день рождения.

— И правильно сделал, — кивнула Софья.

— Прекрати, — попросила я. — А ты перестань реветь.

— Он сейчас уедет, правда уедет, — залилась слезами Крыся.

— Ничего страшного. Он тебя любит, значит, простит. Позвонишь ему завтра.

— Не дай ему уехать, — взмолилась Крыся. — Я его хорошо знаю, если он сейчас уедет… Останови его, тебя он послушает.

— С какой стати, если не слушает тебя?

— Тебе ни один мужчина не откажет. Ну, пожалуйста… Отравлюсь, если он уедет. Выпью снотворного.

— Вот уж счастье привалило, — съязвила Софья. — Сейчас принесу снотворное, у меня есть две упаковки.

— Меня здесь все ненавидят, — взвизгнула Крыся. — Что я вам такого сделала?

— Зла без меры, — напомнила Софья, — вот и не любят.

— Жди здесь, — сказала я, поднимаясь, и пошла в комнату, которую занимал Игорь. Она находилась на первом этаже, рядом с бывшей детской Кристины. Я постучала, услышала вежливое «да» и вошла.

Игорь укладывал свои вещи в чемодан. Судя по его виду, он был абсолютно спокоен и полон решимости покинуть нас. Увидев меня, он слегка удивился:

— Вы?

— Как видите. Кристина неуравновешенная особа, — заметила я со вздохом.

— Это точно.

— Но она вас любит.

— Не уверен. Есть вещи, которые прощать нельзя. Вы не находите? — Он сел на кровать, повертел в руках галстук. За это время он успел переодеться в джинсовый костюм, ему он необыкновенно шел.

— Не уезжайте, — попросила я. — Когда я вас увидела в первый раз, то подумала: вот человек, который сделает Кристину счастливой. Ей повезло. Вы в самом деле можете принести ей счастье. Уверена, вы способны повлиять на нее. Кристина неплохой, в сущности, человек.

— И это говорите вы? — усмехнулся он. — Она вас только что поливала грязью…

— Надо уметь прощать, — пожала я плечами. — Не забывайте, что девочка перенесла тяжелую психологическую травму, развод родителей. У нее страшная обида на отца и мать, а меня она считает разлучницей, хотя родители развелись совсем по другой причине. И это правда, что родной отец любил меня больше, чем ее. А она так нуждается в любви…

— Я люблю ее, — кивнул он с грустью. — Но она… А теперь еще эти деньги. Она на них просто помешалась. Я боюсь, что она решит…

— Знаете что, идите к ней, возьмите ее за руку и ничего не говорите. При некотором старании из нее выйдет хорошая жена.

Я тихо вышла из комнаты. Крыся стояла на лестнице и размазывала по щекам слезы.

— Ну что? — спросила она испуганно.

— Если упустишь этого парня, значит, ты дура безмозглая.

— Спасибо тебе, — обрадовалась она и заключила меня в объятия. Я похлопала ее по спине и шепнула на ухо:

— А будешь цепляться к Максу, я сама тебя мышьяком накормлю.

Я стала подниматься по лестнице, слыша, как скрипнула дверь комнаты. Когда я повернулась, Игорь уже заключил свою возлюбленную в объятия, а я улыбнулась. В тот момент я ее почти любила.

Где-то около двенадцати гости наконец разбрелись по своим комнатам. «Слишком много впечатлений», — подумала я, укладываясь спать. Разумеется, я и предположить не могла, что все мои неприятности еще впереди.

Я легла, как всегда немного почитала перед сном и выключила свет. В доме стояла тишина. Тишина завораживала и одновременно казалась опасной. «Это все нервы», — решила я и даже хотела подняться и выпить таблетку, но лень, как всегда, пересилила.

Не знаю, как долго я лежала с закрытыми глазами, прежде чем мое внимание привлек подозрительный шорох. Звук был такой, точно кто-то тихо крадется по коридору. Не звук даже, а скорее его отголосок, наверное, только мои обостренные чувства могли его воспринять.

Красться по коридору совершенно ни к чему, если у тебя добрые намерения, а в добрых намерениях некоторых своих гостей я очень сомневалась.

Поэтому неудивительно, что я села в постели и начала прислушиваться с особым вниманием.

Где-то скрипнула дверь. Потом я отчетливо различила звук шагов. Кто-то старался идти очень тихо, двигаясь ближе к стене, а у нас в этом месте паркет скрипучий. В общем-то, ходить ночью по дому не запрещено и вполне естественно, думая о покое близких, двигаться с осторожностью, но эта поступь напоминала воровскую.

Я решительно поднялась, накинула халат и вышла в коридор. Лампа в конце коридора давала достаточно света, чтобы ночью не свернуть себе шею.

Свет был тусклый, призрачный. А тут еще луна осторожно заглядывала во французское окно коридора.

— Просто хоть волком вой, — пробормотала я и огляделась. Если здесь кто-то был минуту назад, то он поторопился исчезнуть. Коридор был пуст.

Последнее время кабинет Артемьева пользовался большой популярностью. Если по коридору кто-то прошел, то направлялся он, скорее всего, туда.

Разумеется, и я пошла к кабинету мужа, вспомнив рассказ Сусанны. Если ей верить, то незваный гость посещает нас уже давно.

Я толкнула дверь и в первое мгновение замерла от неожиданности. За письменным столом мужа сидел человек. В свете луны, что пытался пробиться сквозь занавески, разглядеть его я не могла, но совершенно нелепая мысль пришла мне в голову: это Артемьев сидит за столом, подперев щеку левой рукой, и переворачивает листы рукописи. «Бред», — решила я, лихорадочно нащупывая выключатель.

Он щелкнул, но свет не зажегся. Мужчина за столом повернулся и хрипло спросил:

— Это ты?

Не помню, как я выскочила из комнаты, влетела в свою спальню и заперла дверь. Этого мне показалось мало, я привалилась к ней спиной, всерьез опасаясь, что сейчас в нее начнут ломиться. «Надо позвать Соньку, — пришло мне в голову. — А что она сможет?» — тут же загрустила я.

Все рассказы о привидениях и прочей чертовщине разом пришли мне на память. Сегодня годовщина его смерти, он вполне мог наведаться в свой кабинет, если верить сведущим в таких делах гражданам.

Однако, как только мое дыхание выровнялось и понемногу вернулась способность рассуждать здраво, все происшедшее показалось мне наглой шуткой. И шутник заслуживал хорошей оплеухи.

Весьма разгневанная, я вышла из комнаты и вновь направилась к кабинету. Решительно толкнула дверь.