Александр Афанасьев - Братишки Страница 21

«Девяносто девятая» с визгом тормозов блокировала «УАЗ».

– Стоять, суки!

Кто-то из бандитов выхватил переделку из газового револьвера на мелкашку и выстрелил в спину убегающим. В ответ из «УАЗа» заговорил автомат…

Блатных мест в Шахтах было достаточно много, сам город представлял собой сеть сросшихся шахтерских поселков и был очень обширен. Одним из них было кафе «Вираж», где в этот день кушал свой ужин авторитет по кличке Сирота, поставленный смотрящим по Шахтам и Шахтинской области ростовской сходкой.

Сирота вырос из обычного бригадира, он долго не высовывался, но и врагам спуску не давал, город держал крепко. Сам по себе город не имел особого значения в условиях массового закрытия шахт, и теперь основной поток денег давали торговля (усыхающая) и контрабанда. Контрабанда – в основном спиртовая, спирт шел с Кавказа как в виде спирта в фурах, так и готовой водярой. Также шли сигареты, а в обратную сторону – угнанные тачки из Европы. Таких, впрочем, тоже становилось все меньше и меньше.

В этот день все было как обычно, быки стояли на своих местах, щупали официанток, Сирота кушал свой ужин и присматривался, нет ли за столиками телки, с которой можно приятно провести время, – телки были, но они тут всю дорогу тусовались, а новых не было. И в это время у кафе затормозила битая «девяносто девятая», а водила, дожидавшийся хозяина у новенького «БМВ», достал помповый «Маверик» и передернул затвор…

Но это были свои.

Посетители спешно, один за другим, расплачивались у стойки и уходили. Сирота исподлобья смотрел на побитого Бесика. В бригаде Ствола он был шестеркой, на подхвате. Бесик выглядел неважно: на щеке наливался синяк, у глаза тоже, и сам скособоченный.

– Сколько их было?

– Четверо! – Бесик решился завысить только на одного – один за рулем был.

Но в принципе это было правильно – двое дрались, один за рулем, один с автоматом.

– Как выглядели?

– Один черный, точняк.

– Пиковый?

– Да! – выкрикнул Бесик.

Кавказцы, значит.

– Еще чо?

– Я не видел больше. Ствол сказал мне, сиди за рулем и не дергайся, если начнется махач – тачку их тормознешь, чтобы не ушли. Ну, тут махача полетела, я подскочил, тачку поперек им поставил – и тут из автомата саданули. А потом их водила на прорыв пошел. Нашу тачку разбил, сука!

– У них тачка какая была?

– «Буханка».

– Какая?

– Ну этот! «Уазик»!

Один из бригадиров пихнул Бесика сзади.

– Не свисти. На такой тачиле ни один уважающий себя пацан ездить не будет.

Сирота мрачно посмотрел на бригадира, тот шаг назад сделал.

– Чо они говорили – слышал?

– Не. Только пальбу.

– Номер запомнил?

– Ага!

Сирота посмотрел поверх шестерки.

– Пробили по базам, – ответил один из бригадиров, – вышли на Волочая. Тачки с таким номером нет и быть не может. На всякий случай заявили в угон.

Сирота задумался. Потом достал бумажник, отсчитал пятьсот баксов. Деньги невелики, но так авторитет и ставится. Если кто-то из бригадиров задумает отделяться – его рядовые быки могут не понять.

– Отдохни. Отдохнешь, выходи на работу. Ты себя правильно повел, предъяв к тебе нет. К врачу в больничку сходи, проверься. Здоровье беречь надо…

Когда единственный свидетель произошедшего отвалил, Сирота, помрачнев, посмотрел в лицо бригадирам:

– Что произошло? Кто знает?

…

– Володя, что скажешь? Ты со Стволом корефаном был.

Здоровяк, бывший штангист, пожал плечами.

– Да фигня какая-то, – раздраженно сказал он. – Ствол сам ничего не говорил. Я к Мамонтенку на больничку в Ростов ездил, тот сказал – какие-то левые на районе пасутся, Стволу передали. Тот решил разобраться, предъяву кинуть, если чо.

– А кто Стволу передал?

– Мамонтенок не знает. Он сказал – вообще ничо такого не ждали, ствол только у Парафина был, он всегда таскает. На бошку больной.

– Был, – веско сказал один бригадир.

– Дальше? – спросил Сирота.

– Они закупались все время в одном месте. Решили там их и выцепить. Короче, по словам Мамонтенка, это лох какой-то был. Но врезал здорово. Потом еще какой-то выскочил – черный. А потом Парафин шмальнул по ним из автомата…

…

– Отморозки какие-то. Если силу за собой имеют – забили бы стрелу.

– Помолчи.

Сироте все это не нравилось. Лоховская тачка… плюс один черный… а второй, получается, не черный. Не менты ли?

– С Волочаем кто говорил?

– Я. Он сказал – это не они.

– Может, залетные?

– Нет. У ментов еще строже, чем у нас, работаешь у соседей – объявись.

Два трупа. Еще один раненый. По-любому ответка нужна – иначе авторитет потеряешь.

– Еще кто что скажет?

– Чо-то афганцы мутят, – сказал еще один бригадир. – Я одного своего кореша еще по срочке в городе видел. И он не один был… в машину садились.

– Почему не доложил?

Бригадир пожал плечами:

– Мало ли… проезжал. Вопросов не было… я думал.

– Думать я буду!

Сирота осмотрел бригадиров:

– Поднять всех своих. Границу на замок. Или мы хозяева в городе – или нас тут раком поставят.

Вопросов не было. Почему границу на замок – потому что если захотят пятки смазать, то пойдут на ту сторону, это без базара. Да и скорее всего это как-то связано с переделом рынка контрабанды, а может, и наезд оттуда. Сирота достал новомодный, казавшийся игрушечным телефон «Нокиа» без выдвижной антенны, потыкал по кнопкам:

– Алле… мне бы Нестора.

Бригадиры почтительно промолчали. Нестор был смотрящим по всему югу. Ему подчинялись даже в Сочи.

У нас движняк начался ночью.

Я сплю чутко, и шум двигателя услышал первым. Двиган, судя по тембру, уазовский. Прикинулся ветошью – мне до поры так и надо прикидываться. Мое дело телячье, обоссался и стой…

Зато потом начался такой движ, что я понял – дрянь дело. Полная дрянь.

Забегали, я услышал мат со двора, свет фар в окна. Потом пробежал кто-то по коридору, и я понял, что дальше прикидываться ветошью смысла нет. Спал я один, поэтому встал и подошел к окну.

Примерно через полчаса прибежал Гиря:

– Гриб зовет.

Внизу стоял «уазик», малость скособоченный. Стояли Гриб, Бандера… в общем, все стояли. В возбужденном состоянии. И еще какие-то левые, которых я до этого не видел. У одного из них был автомат, «АКС-74У». Короткая «ксюха».

Духа тоже не было, он уезжал.

– Ты ведь по блатной теме… – обратился ко мне Гриб.

– Я отошел.

– Неважно. Кто тут главный?

Я вспомнил:

– Сирота должен быть, если не замочили. А что произошло?

Гриб помолчал… обстановка была нервная.

– Наехали! Ни с того ни с сего подскочили…

– На тебя? – перебил я.

Гриб осекся, потом нехотя сказал:

– На них.

– А кто они такие?

– Тебе какая разница?

Я пожал плечами:

– Да никакой в принципе. Солдат спит, служба идет. Я пойду?

– Стой. Ты этого Сироту знаешь?

– Нет. Я тут никогда не работал, а он здесь положенец.

– И чо делать?.. – спросил Гриб то ли меня, то ли всех собравшихся.

Я отметил, что контакта с блатным миром у них нет. И наезд для них был неожиданностью, они не знают, как реагировать. Это плюс. Потому что я – знаю. И мое слово что-то значит. Это плюс – мой над ними.

А плюсов у меня не так и много.

– Ставьте стрелку, – снова пожал плечами я, – объявляйтесь смотряге местному, кидайте предъяву, так, мол, и так, что за наезд? Это если силы есть и базар тереть с местными не опасаетесь. Если сил нет – собирайтесь и сваливайте. Да поживей, пока не нашли. Искать они точняк будут, не простят.

Гриб зло посмотрел на меня:

– Ладно, вали наверх…

И взялся за мобилу.

Когда мы поднялись наверх, я спросил Гирю в упор:

– Въезжай, пока ласты не склеил. Стволы далеко?

Гиря посмотрел на меня в темноте выстуженной комнаты. Он видел, что дело дрянь, что он на чужой земле и что его старшие испуганы сами и не знают, что делать. Жизнь явно била его, и еще… он не был военным. Я это видел. А значит, в случае опасности он в первую очередь будет думать о том, как уйти самому. И еще он видел, что я – местный и я – не боюсь. Я не боюсь сам и могу повести за собой других. И вывести. Это важно.

– Там. В раздевалке заныкали.

– Много?

– Четыре «калаша» и твоя. И помпы.

– Патроны?

…

– Я говорю, патронов много? Магазины запасные есть?

Молчание было красноречивым ответом. У большинства бандитов – «ксюха», смотанная пара магазинов, и все. Или «тэтэшник», или «Моссберг» и горсть патронов в кармане. Когда бригадиром был я, я заставлял своих людей брать по подсумку-два. После Чечни разжиться этим добром было просто, магазин «калаша» можно израсходовать за пару секунд, особенно если без ума, а дальше «калаш» – это всего лишь железяка весом в три килограмма. Тому, у кого есть запасные магазины, достаточно укрыться, заставить противника без ума израсходовать свой боезапас, а потом отстреливать на выбор. Это происходило в том числе и на моих глазах.