Андрей Троицкий - Американский брат Страница 21

– Театров тоже много. Но мне помог один человек… Ну, мой Борис. Он просто снял трубку, позвонил кому надо, заместителю московского мэра, – и вопрос был решен за десять минут. Теперь об этом спектакле будут писать все газеты…

Джон вспомнил записи разговоров, сделанные в комнате для особо важных гостей. Одним из посетителей оказался Борис Туров, теперешний ухажер Лики. Интересно, что предпримет Лика, если узнает, какие огромные деньги держит Борис в одном из московских банков? Ясно, она усилит свой натиск… А ведь в московском резервном коммерческом банке не все деньги Бориса, далеко не все. Недавно о состоянии и заграничной недвижимости Турова один журнал напечатал пространную статью. Автор статьи ошибся в оценках, – у Бориса больше денег, гораздо больше…

– Он зовет тебя замуж?

– Звал. Я в раздумье. Мы встречаемся у меня раз в неделю, после работы, по четвергам. И этого мне пока хватает. Брак, совместное ведение хозяйства, проза бытия, – убивают любовь. Это мое убеждение.

– А если серьезно, без жеманства?

– Он уйдет от жены. Я скажу "уходи" – и он уйдет. Одно слово – и Борюсик мой. Я не просплю его, как Наполеон проспал Ватерлоо. Я выиграю эту битву у его старой грымзы. Она пытается удержать мужа, но победа все равно будет за мной. Кстати, когда ты вернешь ключ от моей квартиры?

– Как только буду проезжать мимо твоего дома. Остановлюсь и опущу его в твой почтовый ящик.

– Не забудь. А то я вас, мужчин, знаю. Вы уходите, но ключи оставляете у себя, чтобы однажды свалиться как снег на голову.

Через полчаса публика переместилась в фойе, где расставили столики и четыре музыканта наигрывали мелодии шестидесятых годов. Прилавок с вином, водкой и пивом поставили с одной стороны, с противоположной – буфет с закусками. Поэтому народ не стоял на месте, а находился в движении, перемещаясь между столов от еды к выпивке, справа налево и обратно.

Лика обнималась со всеми подряд, висла на чьих-то плечах, плакала, радовалась и расплескивала вино из бокала. То и дело на фуршет прибывали новые гости, и тогда компания взрывалась криками и аплодисментами. Джон, никем не замеченный, сидел за дальним столиком, он ел пиццу и сырные палочки, запивая их пивом.

Радом устроилась некая Кира, женщина лет тридцати с вытянутым, всегда бледным и печальным лицом. Она одевалась с потрясающим вкусом, по моде тридцатых годов, она оставалась флегматичной в любых ситуациях и никогда не улыбалась. Среди своих слыла великим экспертов в области моделирования одежды. Она приканчивала второй стакан красного вина, равнодушно разглядывала гостей и взмахом руки или едва заметным кивком головы отвечала на приветствия. Почему-то Кира присутствовала на всех богемных мероприятиях, знала пол-Москвы. Разумеется, она писала стихи, говорят, гениальные.

Еще говорили, что она живет в долг, и долги совершенно астрономические и продолжают расти. Но совсем скоро, буквально со дня на день, Кира получит огромное наследство и навсегда покончит с долгами: ее отец, в прошлом большой человек в правительстве, сейчас доживает последние дни и часы. Он слег года три назад, врачи сказали сразу – уже не встанет. В обществе Киру называли "девушкой, которая ждет наследства", считалось хорошим тоном спросить ее о здоровье отца.

– Ну и как тебе эта кондовая пропаганда? – спросила Рита. – Сюжет воистину фантастический: на родину приезжает этнический русский, проживший полжизни в Америке. Он там успешный бизнесмен, но возвращается. Непонятно зачем. Говорит, что ему хочется чего-то там понюхать. То ли грибы, то ли еще что-то. Но я ему не верю. Принеси мне красного вина…

Джон вернулся с вином и стал доедать свою пиццу.

– Совсем забыл. Как здоровье отца?

– Спасибо, хорошо. То есть плохо. Он уже на краю… Недолго осталось.

– Мужайся.

– Ты видел последнюю модель "Ягуара"? – Кира не ждала ответа. – Наверное, я слишком много трачу. Так мне говорят… А я не могу не купить вещь, если она мне нравится. Ну, нельзя ж ругать меня за то, что я такая. Правильно?

– Конечно.

– С кредитом у меня нет проблем, – лицо девушки, ожидающей наследства, оставалось бледным и печальным, только алые губы горели, как у вампира, насосавшегося крови. – Все знают, кто мой отец. И все знают, как он богат. Баснословно, фантастически… А я его единственная дочка. Больше состояние наследовать некому. Но я готова взвалить на свои хрупкие плечи этот крест и понести его… Да, далеко. Кстати, я звонила тебе на прошлой неделе. Хотела пригласить… Но сейчас уж поздно.

Брат за годы работы в Москве свел знакомство со многими персонажами из богемных кругов. Ему нравился безумный круговорот жизни: ночные тусовки, выставки для узкого круга ценителей живописи, спектакли, на которые невозможно достать билеты, присуждение каких-то сомнительных премий, рестораны с астрономическими ценами. Часть богемных знакомств через брата досталась Джону, хотя была ему не нужна.

– Я только что вернулся из Америки, – сказал он.

– Ты как герой этой дурацкой пьесы. Возвращаешься в Россию, хотя тебя никто не ждет. И делать тебе тут нечего. Чудак… Все едут туда, а ты оттуда. Джон, знаешь ты кто? Ты зефир. Внешне ты грубый, брутальный, мужественный… Но это только оболочка. Ореховая скорлупка. Под ней твоя мягкая натура. Ты нежен и сладок, как зефир… А твой голос похож на звон далеких колокольчиков. Не слушай меня, я пьяная.

– А я уже хотел покраснеть от удовольствия.

– Тогда я буду заставлять тебя краснеть каждый день… Ой, вот появился режиссер. Я пойду. Выражу свои восторги.

Она подхватила недопитый стакан и пропала среди людей. Тут зазвонил телефон, сквозь музыку пробился едва слышный голос брокера Ильи Нестеренко. Джон встал, едва протолкался к лестнице и спустился на два пролета.

– Наша встреча переносится на два дня, – сказал Нестеренко. – Всего-то. Срочно улетаю в Шанхай. Да, не могу решать этот вопрос по телефону, поэтому надо лететь. Я тебя не очень сильно подвел?

– Ничего страшного. Но Томас сказал, – деньги нужно передать срочно.

– Все под контролем. Мы укладываемся в график. Ты очень быстро собрал нужную сумму, поэтому даже через четыре дня мы никуда не опоздаем. Так и передай брату. Я вернусь и сразу же позвоню. Ну, если ты настаиваешь, могу прислать за деньгами своего человека. Он заберет и…

– Нет, нет… Если время терпит, и я подожду. Пара дней – это не срок.

Джон сунул трубку в карман, поднялся наверх, но не стал возвращаться в буфет. Через парадный вход вышел на улицу, поймал такси и назвал водителю адрес в районе трех вокзалов. Через полчаса он вышел возле ничем не примечательно девятиэтажного дома, оглянулся по сторонам, постоял немного, провожая взглядом отъезжающее такси.

Прохожих не видно, ветрено, летают редкие снежинки. Почти все окна в доме погашены. Он поднялся на последний этаж, открыл стальную дверь квартиры и вдохнул сухой спертый воздух. Тут давно не пахло едой, женскими духами, не пахло людьми, потому что последние два года в квартире никто не жил. Джон повесил пальто на вешалку, прошел в крошечную кухню, приоткрыл окно.

Он достал из полки пачку галет и банку варенья, поставил чайник на плиту. Долго сидел за столом, читал журнал годичной давности, ел галеты и пил кофе без кофеина. Затем устроился в комнате на диване и включил телевизор. Обстановка квартиры весьма скудная. Кроме старого телевизора взгляду и зацепиться. Разве что диван, коврик с лебедями, плывущими по темной глади заколдованного пруда. И еще большой металлический шкаф, где Джон хранил несколько пистолетов, патроны и немного денег.

Мысль о том, что надо иметь вторую квартиру, о существовании которой не знает никто, даже брат, – два года назад показалась Джону очень своевременной. Тогда некая преступная группировка захотела прибрать к рукам банк, Львова шантажировали, ему угрожали, а полиция дала понять, что подключится к делу, когда прольется первая кровь, но не раньше. О безопасности банка, а заодно уж своей безопасности, приходилось заботиться самим.

В ту пору Джон в тайне от всех снял эту квартиру, тогда он проводил здесь пару ночей в неделю. Он менял адреса, пользовался несколькими машинами, ходил в бронежилете и с оружием. Конфликт с бандитами удалось урегулировать, он уже почти забылся, а вот квартира осталась. Может быть, она еще пригодится. Джон полил водой два кактуса, стоявших на подоконнике, и лег спать. Здесь ему всегда спалось спокойно.

Глава 18

Утром Джон оставил машину на ближней стоянке, отсюда до офиса всего пять минут пешком. Он шел по тротуару, заметенному снегом, смотрел под ноги и, приблизившись к подъезду, отметил про себя, что возле банка собралось много людей, а на проезжей части выстроился хвост полицейских автомобилей. Возле дверей двое полицейских проверяли документы. В эту секунду чувство неосознанной, но близкой беды коснулось сердца, – и больше не отпускало.