Нефрит - Сергей Юрьевич Михайлов Страница 22

ничего не почувствовав. Но сколько я ни думал, настоящего преемника я не видел. Мой отец вообще старался даже случайно не касаться дел, связанных с бизнесом семьи. Он считал все это дело насквозь криминальным и прямо говорил об этом. Но, конечно, только дома. На людях мы все были одной семьей, и не дай бог кому-нибудь задеть кого-то из нашей родни, неприятности ему обеспечены. Так и отец, внутри семьи отказывавшийся от всяких дел с нефритом, дал бы по морде каждому, кто назвал нашу семью бандой.

Как ни странно, в личных отношениях между дядькой и отцом никаких трений не было, когда-то они вместе ездили на рыбалку и на охоту, сейчас, когда отец сильно сдал – он был старше матери на десять лет, – они встречались только за бутылочкой самогонки. Обычно они никогда не обсуждали семейный бизнес, но, если вдруг случайно касались и отец начинал горячиться, предлагая бросить все это, дядька лишь посмеивался и переводил разговор на другое. Я думаю, во многом здесь была замешана моя мать. Она была родной сестрой Росомахи, и характер у нее был ничуть не мягче, а в некоторых случаях и тверже, чем у брата. Она даже сохранила свою фамилию, когда сошлась с отцом, несмотря на то что отец, по рассказам, очень хотел, чтобы она взяла его – Брагин. Я усмехнулся, вот, наверное, мама смогла бы заменить Росомаху, у нее был не только твердый характер, но и трезвый ум. А уж преданности семье у нее хватало на десятерых. Но в нашей семье царил суровый патриархат, никто даже обсуждать не станет кандидатуру женщины.

Остальные мужики нашей семьи – дальние дядья, троюродные и четвероюродные братья, зятья и прочая седьмая вода, – на мой взгляд, тоже годились только в исполнители. Была в нашей родове такая черточка – ради намеченной цели они готовы были горы свернуть, но надо было, чтобы эту цель кто-то наметил, кто-то принял решение. Я вспомнил даже тех родственников, которых дядька пристроил во власть. У нас было несколько человек таких – двое в милиции, один в администрации района и двое в администрации поселения. Нет, никто не тянул на место старшего нашей семьи.

Оставались только Валерка и Борис, вообще в нормальном бизнесе фирма переходит по наследству детям, но наш «бизнес» был очень специфическим. Я думаю, если государство перевело бы добычу нефрита частниками в нормальный формат, нашей «фирмы» и не возникло бы. Но теперь она есть, и сейчас появилась проблема наследства. Для управления нашим делом нужна была не только деловая хватка, но и умение выживать в криминальном мире скупщиков, рэкетиров, «крышевателей» и другой подобной швали, как всегда, кишевшей вокруг дела, фонтанировавшего деньгами.

Валерка шел первым претендентом, он был не только старшим – ему скоро должно было стукнуть двадцать пять, – но и наиболее вовлеченным в дело по сравнению с Борисом. Отец первым начал привлекать его, сначала возил с собой на переговоры, на встречи с перекупщиками и прочими нужными людьми. Но через какое-то время оставил это дело и стал брать его только на практические дела, где нужны были сила, ловкость, и умение произвести впечатление на собеседника совсем не умными речами. Как говорил сам Валерка, я терпеть не могу все эти переговоры, мне всегда хочется положить всех этих «боссов» мордой в пол и отходить битой по почкам. В таких «переговорах» он действительно был мастак, я не забуду, как он провел встречу с моими кредиторами в Москве. При этом его отличала бесшабашность и полное отсутствие страха перед противниками. Хотя среди них попадались действительно опасные типы. Такой он был и на охоте – что говорить, если своего первого медведя он убил, когда ему было семнадцать, лишь на год позже, чем его отец. Дядька убил первого в шестнадцать.

Управлять империей Росомахи без умения договариваться никак не получится. Мы находимся не в вакууме, и, если со всеми решать все дела силой, можно настроить против себя всех, а это может привести к войне. Ну и самый худший вариант – безрассудный Валерка может нарваться на такую «крышу», против которой не потянет вся наша семья. Зато никто не мог лучше него организовать перевозку товара и передачу его заказчику. Охрана перекупщиков сразу чуяла в Валерке замаскированного волка и, по родству душ, уважала его. Так, что на организованные им караваны ни разу не пробовали наезжать. Отсюда вывод – если и ставить Валерку во главе дела, рядом с ним надо ставить человека, который будет работать мозгами и языком, мускулы уже есть.

Я подумал про Бориса и задумался – младший сын дяди Афанасия был белой вороной в нашей семье. Уж на что я считал себя непохожим на остальных Гурулёвых, Борька отличался еще больше. Во-первых, он отличался внешне: все Гурулёвы, те, кто были кровными родственниками, были черноволосыми и черноглазыми, с явной примесью азиатской крови. Большинство были высокими, хотя тут отступления бывали чаще, например, дядя Афанасий сам был не очень высоким, зато Валерка вымахал под потолок. Так вот Борька был светлым, почти блондином – так что шутка про частое отсутствие дядьки, смолоду ставшего охотником-промысловиком, набила всем оскомину. На самом деле у него было что-то с пигментацией, настоящим альбиносом он не был, но, как говорится, к этому стремился. Он был невысоким, в дядьку; здоровьем не отличался, в детстве, я помню, он постоянно болел; да и ничем не отличался, был каким-то невзрачным, незапоминающимся, словно стертым. Не спасали даже глаза, они были темные и живые, как у остальной родни, но он постоянно прятал взгляд, так что увидеть их можно было редко.

Как я помню, Борька с самого детства сторонился нас, остальных детей. Он не участвовал в коллективных играх, не бегал с нами купаться или гонять на великах. Он постоянно играл в одиночестве. Когда он стал подрастать, дядька стал таскать его на охоту и на рыбалку, но он и тут ничем не увлекся. Можно сказать, он был самым ярким представителем нового вида детей, как только появились компьютеры, игровые консоли, а позже смартфоны, он стал их самым преданным поклонником. По его просьбе у дядьки первым в поселке появилась антенна спутникового интернета. Поначалу это было удовольствие не из дешевых, но что не сделаешь для любимого сына.

С тех пор он почти не выходил из своей комнаты. Похоже, он даже ел прямо возле компьютера и, если бы его не силой не гнали в школу, вообще бы не отходил