Молох и Шаманка - Виталий Михайлович Егоров Страница 23

— Максим, ты объясни своей сожительнице, что я тебя вызываю не из-за праздного любопытства, чтобы узнать какие-нибудь пикантные подробности вашей личной жизни. Ты почему вчера не подсказал, что можешь опознать свою жену по щербинке на верхней челюсти спереди? Тогда бы сегодня тебя никто не вызвал и не беспокоил твою половину.

— Извините, я вчера был в таком состоянии, что плохо соображал, — виновато вздохнул Веснин.

— Значит, щербинка у нее имеется?

— Да, имеется.

— Поехали в морг, сделаем официальное опознание, — предложил сыщик.

В полуночном морге санитаров не было, мрачность помещения усиливало тусклое освещение. Обычно при проведении исследования трупов патологоанатом подключает операционный светильник, но выключатель был запрятан где-то в комнате санитаров, и сыщик не стал утруждать себя его поисками. Тщетно поискав в шкафах латексные перчатки, опер, чертыхаясь, открыл холодильник; превозмогая брезгливость, сел на корточки и голыми руками раздвинул губы у головы. Вдруг ему показалась, что губы у женщины зашевелились, и он резко одернул руки.

«Почудилось! — подумал он, мгновенно покрывшись холодным потом. — Неудобно получится, если опознающий заметит мой испуг».

Зажмурившись, он повторил попытку. На этот раз голова откатилась назад и, чтобы удержать на месте, оперативник одной рукой придерживал ее за затылок, а пальцами второй руки раздвинул губы. Тут он почувствовал, что под кожей головы пульсирует вена. Собрав всю силу воли и продолжая держать в руках жуткий объект, он крикнул Веснину, который испуганно топтался поодаль:

— Максим, подойди и погляди — зубы твоей жены?

— Темно, не вижу, — дрожащим голосом ответил мужчина, пододвинувшись поближе.

— Ну подсвети спичкой! — сердито бросил оперативник, продолжая чувствовать пульсацию.

«Очевидно, пульсирует не голова, а моя рука с испугу», — мелькнуло у него в голове.

Посмотрев при свете спички на зубы неизвестной женщины, Веснин отрицательно помотал головой:

— Нет, у этой нет щербинки, а у Оксаны была.

Закрыв холодильник, опер долго мыл руки под краном в мойке секционного стола, а потом объявил:

— Протокол составим у меня в кабинете. Поехали.

Составив протокол опознания, Кравцов отпустил Веснина и отправился домой.

Марина спала. Он долго сидел на кухне за чашкой чая, обдумывая в голове, что же на самом деле случилось в морге:

«Сдают нервы, трупы начинают оживать, — тревожась, размышлял он. — Если бы это показалось мне в первый раз, когда зашевелились губы, я бы подумал, что чудится, но это повторилось, когда я взял ее за затылок… Что это такое? Раньше имел дело с покойниками, но никогда подобного не случалось…»

Он залез в ванну и долго стоял под горячим душем. Затем тихо пробрался в зал и лег на диван — в эту ночь он решил не притрагиваться к жене руками, которыми только что держал устрашающие останки человека.

«Кто его знает, может быть, мои руки сейчас излучают какую-нибудь негативную энергию. От греха подальше на время буду держаться от Марины на расстоянии», — подумал он, закрывая глаза.

Ночью ему снились кошмары: он сидит в темноте какого-то разрушенного балагана, и на него надвигается женщина в черном. Приглядевшись, сыщик узнает ее — это была удаганка Кыйаара…

Утром Кравцов встал совершенно разбитым. Марины уже не было — она ушла на работу. Пытаясь настроиться на рабочий лад, он попил крепкого чая, но оживления не наступало. Добравшись непослушными ногами до телефона, он набрал работу. Когда Андросов поднял трубку, опер слабым голосом попросил:

— Саня, чувствую себя плохо, поэтому полежу до обеда. Сходи к Сорокину на планерку, а если он спросит меня, скажи, что, мол, с утра пошел в морг для составления протокола.

— Ты что, вчера выпил? — удивленно спросил сыщик. — С кем?

— С трупом, — съехидничал Кравцов. — Ни с кем не пил, просто нездоровится.

— Ладно, Витя, отдыхай, я тебя прикрою, — пообещал Андросов. — Можешь целый день отлежаться.

После обеда, почувствовав некоторое облегчение, Кравцов пришел на работу, и его сразу же вызвал Сорокин.

— Ну что там в морге? — поинтересовался он, когда оперативник зашел в кабинет. — Муж опознал свою ненаглядную?

— Ненаглядную? — поневоле усмехнулся сыщик. — Он чуть не протянул ноги рядом с ней от страха, увидев такую «ненаглядность».

— Опознал?

— Нет, так же, как и теща, отвергает, что это Чемезова.

— Батискаф говорит, что пойдете по ресторанам. Какой резон ходить по ресторанам, если это не Чемезова?

Тут Сорокин хитро прищурил глаза и пригрозил пальцем:

— Только не просите для этого мероприятия деньги на оперативные расходы. Опять напьетесь и свернете скулу какому-либо братку, а мне отписываться.

— Сергей Сергеевич, но тогда же за дело понадавали по шее этому Кочуру, — рассмеялся опер. — Меньше будет вымогать кровные у граждан.

Кочур Стас был бандитом, одним из первых еще советских рэкетиров в городе. Месяцем ранее Андросов и Семенов, отдыхая в ресторане «Север», застали там бандита и провели с ним, с их слов, «воспитательную работу с криминальным субъектом». Кочур обратился с жалобой в прокуратуру, операм «за недостойное поведение при обращении с гражданами» раздали по строгому выговору.

— Преступность сейчас не та, — безнадежно махнул рукой Сорокин. — Разве раньше такое можно было представить, что какой-нибудь криминальный элемент пожаловался прокурору на мента? Да ни в жизнь! А теперь что? Пошли маменькины сынки. У Кочура этого мама работает в горисполкоме на ответственной должности. Тьфу, не хочу даже говорить!

— Значит, Сергей Сергеевич, идем по ресторанам? — переспросил оперативник.

— Идите, но денег все равно не дам, — хмуро бросил руководитель. — Хватить гулять за счет государственной казны.

— Но мы же не гулять… — начал было оправдываться Кравцов, но Сорокин резко прервал его:

— Исчезни, иначе вообще запрещу появляться в кабаках!

Вернувшись в кабинет, Кравцов рассказал об ожившей голове и о ночных видениях Андросову. Тот, покачав головой, предположил:

— Неспроста она тебе приснилась. Это Кыйаара почему-то проснулась от долгой спячки и тревожит людей. К чему бы это? Будем надеяться, что она белая шаманка и не хочет нам зла. А насчет шевеления головы — все это чепуха, тебе померещилось от страха.

Посидев немного в задумчивости, Кравцов обратился к другу:

— Саня, я не в себе после вчерашнего случая в морге, поэтому хочу немного выпить. Пойдем в ресторан, расслабимся, а заодно покажем фотографию Чемезовой официантам.

— Я сам хотел об этом предложить тебе, — оживился Андросов. — У меня в заначке десять рублей.

— И у меня завалялся червонец, — довольно улыбнулся старший. — Нам хватит на царский ужин в ресторане «Север»!

— Не хочу в «Север», давай, пойдем в другой кабак, — воспротивился Андросов. — Там я влетел с этим Кочуром.

— Ничего, ничего, пусть дрожат, — засмеялся Кравцов. — Волков бояться — в лес не ходить!

9