Виталий Еремин - Сукино болото Страница 24

– Эй, робингуд. Полыхает моя таратайка.

Машина горит не дольше шести минут. Когда Радаев прибежал, все было кончено. Бензобак взорвался, «жигуленок» догорал. В воздухе стоял отвратительный запах горелой резины. Приехали пожарные, залили пеной черный остов машины. Милиционеры стали выявлять свидетелей. Жильцов, прервавших сон, оказалось немного.

Приехал Булыкин. От него ни на шаг не отходил небритый малый. Радаев присмотрелся. Где он мог его видеть? Точно видел, только давно, лет двенадцать-тринадцать назад. Павел не стал близко подходить к месту происшествия. К чему светиться? Стоял в сторонке. Но почувствовал, что на него тоже давят косяка. Только кто? Лиц в темноте не разглядеть.

В подсобке его ждал сюрприз. На подушке лежала пачка тысячерублевок, тридцать штук. И листок со словами – это тибе надарогу щасливый путь.

Значит, ему не показалось. Его ведут. Знают, для чего освободили? Или включены какие-то старые счеты? Если счеты, с ним бы не церемонились. С теми, на ком есть хоть какая-то малость вины, братва не валандается. А если еще и деньги подсовывают, значит, ничего за ним не числится, но он здесь нежелателен. И если он на этот маяк не отреагирует, вот тогда это уже будет его вина, и тогда ему несдобровать. Но до утра можно спать спокойно. И завтрашний день до вечера у него в запасе. Но не больше. Следующую ночь ему лучше здесь уже не ночевать.

Увидев Радаева в дверях, Ланцева откинулась на спинку кресла. Ее глаза осветились торжеством.

Через минуту Павел уже сидел в соседнем кресле, ел бутерброды, запивая кофе со сгущенкой, и осматривался. Кругом книги, папки, стопки рукописей.

– С тобой хочет поговорить Лещев, – сказала Анна. – Тебя возьмут в администрацию города специалистом по делам молодежи. У администрации есть небольшая гостиница, жить пока будешь там.

Павел вспомнил: мэрию они называли дэрекцией, а мэра – торчилой. Уже в те годы не было у них никакого уважения к власти.

– Главное – дело, – продолжала Анна. – Поэтому мой тебе совет – постарайся сработаться с Булыкиным, смотри на него, как на человека. Тогда и он будет смотреть на тебя соответственно.

Булыкин ехал по звонку Анны в информагентство. Все-таки вытащила Радаева. Что ж, если учесть, что от Гоши никакого толку, этот парень может быть очень кстати. Только есть одно «но». Трудно верить вчерашнему бандиту. А без доверия какая работа?

Следствие по убийству Вани и Макарова застопорилось. Якобы невозможно установить мотив. Два с лишним месяца прошли впустую. Булыкин все чаще подумывал, не заняться ли самому расследованием. Конечно, это будет нарушением служебного порядка. Могут уволить. Можно даже под статью попасть. Незаконный частный сыск – до трех лет условно.

И все же он сделал первый шаг. Взял бутылку коньяка и пошел к эксперту, с которым был знаком не один год. Посидели. Оказывается, вскрытие обнаружило у Вани и Макарова сильное внутреннее кровотечение. Судя по всему, оба были убиты приемом, который отрабатывают на курсах специальной подготовки.

Булыкин сделал запрос в компьютерную базу данных МВД. Где еще преступления совершались подобным образом? В ответе значились Москва и Санкт-Петербург.

Поставил уточняющий вопрос: кто конкретно находится под подозрением? Обозначился некий Пичугин, 1969 года рождения. Предположительно, ликвидатор наркодилеров, либо засветившихся, либо пошедших на сотрудничество с органами.

В базе данных находился фоторобот Пичугина. Натянутая до бровей бейсболка, подбородок упрятан в ворот свитера, темные очки. Лица практически не видно.

Что-то мелькало об этом типе в прессе. Булыкин пошел в библиотеку, полистал подшивки: когда писали о Пичугине, всегда упоминали его пассию, фотомодель по фамилии Заварзина.

Негусто. Но Никита чувствовал, что выбрал правильное направление. А это в работе сыщика самое главное – направление поиска.

Булыкин первым протянул руку. Радаев поднялся для рукопожатия. Первый рабочий контакт крестника и крестного состоялся без осложнений.

– С чего начнем? – спросила Анна, наливая в чашки кофе. – Может, вернемся к апрельской драке? Что, по-твоему, может означать убийство Кузина? – она обращалась к Павлу.

«Ясен пень – грифы делят асфальт в городе, избавляются от последних конкурентов. Массовая драка – самый подходящий момент. Попробуй, установи, кто нанес смертельный удар. Можно всех подряд подозревать», – думал Радаев.

– Наша главная задача – установить, кто стоит за Чесноком. Все остальное – детали, – Никита сказал это устало, безо всякого выражения.

Павел понимал, как тяжело Булыкину разговаривать с ним на равных и видеть в нем соратника. Не стал тянуть, вынул из кармана пачку денег и записку.

– Что это? – спросила Анна.

Радаев рассказал о том, что случилось ночью.

«Если он не отступит, его уберут, как убрали Кузина, Ваню Томилина и майора Макарова. В этом можно не сомневаться. Что я наделала! Уж лучше бы он остался сидеть», – подумала Анна.

– Ну и что теперь делать с этими деньгами? – спросила она.

– Вообще-то, я обязан составить акт добровольной выдачи, – сказал Булыкин.

Поступок Радаева удивил его, но он не спешил проникаться к нему доверием, вдруг это какая-то хитрость вчерашнего зэка.

Павел покачал головой:

– Деньги я должен вернуть.

– Кому? – спросил Никита.

– Тем, кто их подсунул.

– Лучше купи себе билет, – посоветовал Булыкин.

– За что могли убить Ваньку Томилина? Есть какие-то версии? – Радаев обращался к Анне.

– Он сотрудничал с наркополицейским Макаровым.

– Ясно. А можно осмотреть место?

Радаев не смотрел на Булыкина. И правильно делал, что не смотрел. На лице майора играла снисходительная усмешка. Бандит корчит из себя сыщика. Ну-ну.

Ланцева и Радаев сидели в приемной Лещева. Назначенное время вышло, а мэр все еще был занят. Секретарша, молоденькая блондинка, второй раз приготовила кофе.

– Кто у него? – спросила Анна.

– Царьков.

Фамилия прозвучала для Радаева, как удар хлыста. Он встал и подошел к окну. «А чего ты так дергаешься? – сказал он себе. – Рано или поздно мы должны были встретиться».

Мэр забыл про время, потому что решал с Царьковым непростой вопрос. Помощник просил отдать ему в долгосрочную аренду большой торговый центр.

– Леня, сделай перерыв. Перевари то, что я тебе уже дал, – устало отвечал Лещев.

В городе давно уже шли разговоры, что Царьков вместе со своим другом банкиром Роговым скупили самые лучшие торговые точки. Естественно, с его, мэра, помощью. Если снова идти на выборы, конкуренты наверняка поднимут этот вопрос. А что он ответит? Но Лещев знал также, что будет еще хуже, если Рогов и Царьков от него отвернутся. Тогда он совсем пропал.

– Давай так, Леня, переизберусь, потом вернемся к этому разговору.

– Я буду тебе помогать. Сколько понадобится денег, столько и вложу, – в голосе Царькова слышалась интонация: мол, не лишай меня настроения помогать тебе.

– Нет, давай после выборов, – не сдавался мэр.

Царьков сыграл оскорбленное самолюбие:

– Федорыч, почеши мне спину, тогда я твою почешу. Я к тебе всей душой, а ты все поперек делаешь. На кой хрен берешь на работу этого зэка? Он тебе наработает! Я обещал тебе тишину – уже есть тишина.

– Ну да, если не считать сгоревшей сегодня ночью машины.

– Это баловство, мелкое хулиганье развлекается.

– Ничего себе, баловство! Ладно, Леня, хватит меня уламывать, – Лещев взглянул на часы, поднялся из-за стола и подошел к окну, прибавил мощи кондиционеру. – Извини, у меня сейчас собеседование. Впрочем, если хочешь, можешь поприсутствовать.

– Поприсутствую.

Здороваясь, Радаев посмотрел Царькову в глаза. Взгляд спокойный, держится уверенно. Только ладонь влажная.

– Ну, вот и познакомились, – сказал Лещев. – Или вы знакомы?

– В нашем городе все друг с другом знакомы, – обронил Леонид.

– Ну, вот и хорошо. Осталось только не особенно соперничать, чтобы не страдало общее дело.

– Здоровая конкуренция никогда не повредит, – обронил Царьков, стараясь держаться на высоте положения.

Секретарша принесла чай, печенье. Сели за журнальным столиком. Мэр присматривался к Радаеву. Никаких татуировок. Взгляд прямой, твердый, не отчужденный, но и не заискивающий. Только к чаю почему-то не притрагивается. Может, заварить покрепче? Нет, крепкий, оказывается, не любит. А чифирь разве не пил?

– Зачем? Только сердце сажать, – пояснил Радаев.

Лещев вызвал Василису Шишову, познакомил. Напутствовал:

– Сразу договоритесь, с чего начнете.

– Пусть напишет план работы, – строго сказала Василиса.

Радаеву стало тошно. Еще не хватало, чтобы он страдал такой фигней – планы писал.

«Парню будет трудно работать под началом Шишовой», – сообразил Лещев.