Аптекарь сатаны - Виталий Михайлович Егоров Страница 25

следах протектора (позже станет известно, что гаишника направил Леший для разведки). Во время проверки не было выявлено доказательств того, что Слуцкий допустил утечку информации намеренно (он якобы случайно проговорился Лешему), поэтому он избежал уголовного наказания за соучастие и недоносительство. Чижов только махнул рукой – теперь его интересовал только Леший.

Прошло полгода. Сыщики так и не смогли доказать многочисленные убийства Лешего. Был скандал, чуть не стоивший следователю карьеры. Во время изучения дела арестант съел несколько листов со своими первоначальными признаниями в убийствах, но, к счастью, следователь заранее снял копию этих документов, и все было восстановлено.

Среди трех десятков безродно похороненных неизвестных мужчин найти жертв Лешего было проблемно. Оперативников мучил вопрос: похоронены ли они вообще или были уничтожены другим способом?

Олейник отправил дело об убийстве Андрейченко в суд, будучи уверенным, что по нему-то и комар носа не подточит, и в скором времени убийца получит по заслугам.

Теперь все ждали, когда Лешего настигнет суровое возмездие.

11

Судья Аишкин с наслаждением пил горячий кофе, развалившись в кресле в своем кабинете. Сегодня его вызвал председатель и попросил об одном одолжении. Старик походатайствовал за одного человека, который сидел в следственном изоляторе. На вопрос, что это за человек, председатель только хитро улыбнулся и сказал, что подойдет ответственный работник Министерства юстиции и все объяснит. Аишкин в душе обрадовался – он как раз хотел выйти на руководство министерства для трудоустройства сына одного нужного человека. А теперь фортуна сама плыла к нему в руки.

Ровно в полдень в кабинет заглянула Бедова.

– Эльвира Модестовна! Оказывается, это про вас речь! – Аишкин с распростертыми объятьями подошел к Бедовой и чмокнул в щеку. – А то старик конспирируется – «ответственный работник юстиции»! А я сижу и думаю, кто это может быть.

– Я, я, Федор Иванович, – засмеялась Бедова. – Одна маленькая проблема у меня образовалась, хотела с вами решить.

– Судя по тому, что человек сидит в изоляторе, проблема не такая уж и маленькая, – улыбнулся Аишкин, приглашая Бедову сесть за стол. – Кофе, коньяк, вино?

– Ой, вы что, какой коньяк? – отмахнулась Бедова. – Кофе, пожалуйста, только без сахара.

– Итак, кто тот человек, за которого вы ходатайствуете? – спросил Аишкин, налив Бедовой кофе. – По какой статье сидит?

– Убийство.

– Убийство? – удивленно нахмурил брови Аишкин. – И что надо сделать? Смягчить приговор?

– Нет, Федор Иванович, оправдать.

– То есть как? – воскликнул Аишкин, поперхнувшись кофе. Отдышавшись, он переспросил: – Как вы это представляете себе?

– «Мусора»… извините, милиционеры посадили ни в чем не повинного человека. Навесили на него убийств, как гирлянду на елку.

– Убийств? Сколько же?

– По делу идет одно. Но милиционеры хотят ему вменить еще несколько.

– Так, так, одно убийство, – Аишкин задумался. – А доказательства какие?

– Да какие-то экспертизы, краски там, протектор автомобиля… Но сам-то человек не признает вину, уже написал жалобы во все инстанции, что милиционеры его били и принуждали.

– Хорошо. Когда дело поступит к нам?

– Уже на днях. Надо поторопиться…

– Вот что делаем, – хлопнул по столу Аишкин. – Дело ажиотажное, много заинтересованных лиц, страдает объективность рассмотрения в суде. Поэтому направляем уголовное дело в Иркутск.

– Как в Иркутск? – Бедова непонимающе посмотрела на собеседника. – Там-то его точно посадят на пятнадцать лет.

– Не бойтесь, Эльвира Модестовна, в Иркутске председателем суда работает мой однокашник. Как я скажу, так он и сделает.

– А вы точно уверены, что человека не посадят там надолго?

– На сто процентов! Он меня тоже кое о чем просит. Оправдаем его, и пусть отсюда уезжает, чтобы не мозолить глаза.

– А куда он уедет? У него тут хозяйство, семья…

– Ну, пускай не уезжает. Только чтоб не попался повторно. А то подведет нас под монастырь.

– Нет, нет, он хороший! – взмолилась Бедова. – Больше никогда не попадется.

– Ну все, решили. А теперь по моей просьбе… – с этими словами Аишкин положил на стол перед Бедовой резюме молодого человека, которого он хотел трудоустроить в Министерство юстиции.

Через месяц Леший был этапирован в Иркутск. Суд проходил в кабинете судьи в присутствии дежурного адвоката и полупьяного работника прокуратуры.

Судья строго спросил Лешего:

– Вину свою признаете?

– Нет! – безапелляционно заявил обвиняемый. – Милиционеры побили и заставили взять на себя преступление, которого я не совершал.

– Ваши признательные показания?

– Это не мои показания, позже я от них отказался. Это не моя подпись – я печатными буквами никогда не писал и не подписывался.

– Объясните, зачем приваривали трубу к контейнеру?

– Там вообще смешно, – оскалился подсудимый. – Милиционерам почему-то показалось, что из этого контейнера я соорудил газовую камеру для убийств. А я просто-напросто хотел там ставить машину…

– А следы протектора?

– Для разнообразия с сожительницей занимались любовью в машине вдалеке от дома. Откуда мы могли знать, что рядом валяется труп?

– Но это же труп вашего работника?

– Ну и что? Откуда я знал, что он умрет именно там, где я с подругой…

– А почему поменяли колеса на автомашине?

– Они же были старые, «бэушные», поэтому я велел работнику поменять на новые. А милиционеры подумали, что я заметаю следы, – хихикнул подсудимый. – Фантазии у них хватает.

– А краска, следы?

– Все подкинули милиционеры. Обмазали все вокруг, растоптали, а потом изъяли, якобы улики. Это подтасовка фактов, я намерен жаловаться в высокие инстанции на должностных лиц, которые сфабриковали против меня дело! Я уважаемый в городе предприниматель и меценат, а это не нравится некоторым криминальным личностям, которым прислуживают милиционеры.

– Есть еще что добавить? – спросил его судья.

– А что добавлять? Вы же сами видите, что дело шито белыми нитками! – делано воскликнул Леший. – Адвокат, почему вы молчите? Скажите что-нибудь в мою защиту!

Адвокат, молодая девушка, только пожала плечами. Вчерашняя выпускница юридического факультета, она еще не успела приобщиться к тем грязным манипуляциям, творимым в судах. Она прекрасно видела, что ее подзащитный – не ангел с крыльями, а матерый преступник, поэтому решила отмолчаться.

Судья удалился в комнатку и вскоре вернулся с приговором: подсудимого оправдать по всем статьям и освободить из зала (то есть из кабинета) суда. Прокурор пьяно закивал, соглашаясь с приговором.

Через полгода Леший стал постоянным посетителем Аишкина. Судье нравились в Лешем услужливость, собачья верность, готовность выполнить любую работу и бодрый доклад по утрам возле кабинета с прикладыванием руки к пустой голове. Впору вспомнить нетленный указ Петра Первого, который знал толк в иерархии, актуальный независимо от того, в каком веке мы живем: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».

Не раз и не два Леший приходил в кабинет Аишкина в