Владимир Свержин - Марш обреченных Страница 28

Я прохожу мимо огромных стеклянных окон Малого зала, где на столиках разложили свои богатства отнюдь не школьного возраста коллекционеры. Внутри зала между торговцев значками прогуливался Тагир. Его легкая танцующая походка действительно напоминала движения барса. Вот он наклоняется, берет альбом, рассматривает что-то, спрашивает цену, торгуется, платит. Все не то! Где же Стрельцов?

Похоже, Тагиру все-таки надоело прохлаждаться, строя из себя страстного любителя календариков, значков и почтовых марок. Он разворачивается и уходит. По плану сейчас капитан Насурутдинов должен выйти через служебный ход. Хорошо. Ждать осталось не долго. Но неужели Стрельцов все-таки не пришел? Неужели что-то случилось? Как бы то ни было, возвращаюсь в машину. Теперь мне предстоит взять на борт капитана Насурутдинова возле станции метро «Университет». Лишняя проверка не помешает. Дорога довольно пустынная. Чтобы незаметно вести по ней человека, нужна солидная, очень сыгранная бригада. А уж такого спеца, как Тагир, тем более.

Поворачиваю ключ в зажигании. Мотор утробно урчит, предвкушая работу. Какой-то крепыш в джинсовке вразвалочку подходит к «Опелю» и стучит в окно. Опускаю стекло.

– В чем дело?

– До метро подбросите, Александр Васильевич?

Конспираторы! Значит все-таки пришел!

– Садись.

Машина выстраивается в ряд и несется прочь по улице Топтыгина.

– Добрый день, Александр Васильевич.

– Добрый, Андрей, извините, не знаю как по батюшке.

– Владимирович.

– Вы проверили, все чисто?

– Уж не извольте сомневаться. Опыт тоже кое-какой имеется.

– Я и не сомневаюсь. Но лучше перестраховаться, чем похорониться.

– Согласен. А, в общем, ситуация идиотская. Следователю Генпрокуратуры для того, чтобы встретиться с офицером российской же спецслужбы, приходится играть в сыщика-разбойники.

– Если бы играть! – горько усмехаюсь я. Ситуация действительно аховая. А главное, как ни крути, выходит, что разбойники гоняются за сыщиками, правда, пока, слава Богу, без особого результата. Но здесь расслабляться нельзя. Это все, как говориться, до поры до времени. Представляю себе, какой кипеж сейчас твориться в ФСБ, после нашей милой шутки с «Вольво». Так что, жди новостей.

– Ладно. Давайте по делу, – моментально серьезнеет Стрельцов. – Что касается убийства генерала Рыбакова.

– Что касается убийства… Кстати, почему вы решили, что это именно убийство?

Андрей Владимирович смотрит на меня долгим взглядом.

– Александр Васильевич, скажите пожалуйста, генерал Рыбаков был левша или правша?

– Левша, – немного подумав, отвечаю я. – То есть мог все делать и правой, но предпочитал левую руку. У нас шутили, что любое поручение Николай Михайлович делал одной левой.

– Верно. С внутренней стороны указательного пальца левой руки у него имелись чернильные пятна. Авторучка с идентичными чернилами была обнаружена мной там, где ей в общем-то и надлежало быть, на полу, слева от трупа… – При слове труп, меня как-то передернуло, уж больно не вязалось оно с жизнерадостным и полным сил, несмотря на свой возраст, генералом Рыбаковым.

– Простите, Александр Васильевич. Официальный термин. Ничего не поделаешь, – заметив мою реакцию, разводит руками следователь. – Так вот. Ручка была обнаружена, следы от письма на пальцах имелись, но самих записей я не нашел. Скорее всего, их забрал тот, кто стрелял.

– Понятно. А зачем вам, левша он или правша?

Стрельцов, похоже, несколько озадачен.

– Ах, ну да, – кивает он, – конечно же. Вы, очевидно, не обратили внимание. Выстрел произведен в упор, судя по ожогу. В правую височную область. А должен бы, по идее в левую.

Я, соглашаясь, киваю. Наблюдение безусловно верное. Честно говоря, мне это как-то даже в голову не пришло. Позор, товарищ майор, позор!

– Можете к этому прибавить следующее. В специально оборудованном тайнике у генерала Рыбакова хранилась коллекция современного ручного огнестрельного оружия. Николай Михайлович был большим любителем, а положение, что и говорить, позволяло. Так вот, в этом арсенале несколько десятков стволов, но «Нагана», из которого был произведен выстрел, там не было.

– О, «Наган» – это история особая, – вздыхает Андрей Владимирович. – Мой брат близнец Денис, он, кстати, сейчас исполняет мою роль дома, работает в МУРе, так вот, Денис взял этот ствол и отдал посмотреть, не числится ли за ним каких-нибудь криминальных подвигов.

– И что? – с замиранием сердца вопрошаю я.

– Это не револьвер. – Это целый детективный роман! Когда и где он был изготовлен нас сейчас не интересует. Личное оружие какого-то майора Потапчука. Утерян в 1943. Майор пропал без вести. Всплывает этот ствол через пятнадцать лет, как оружие бандита Василия Покроева, по прозвищу Вася Покер. Дальше у него большая летопись. Вооруженные ограбления в пятьдесят восьмом, пятьдесят девятом и шестьдесят седьмом, разбой в семьдесят шестом. В семьдесят восьмом году Вася Покер бежит из мест заключения, где мотает двенадцатилетний срок за все тот же разбой. В середине семьдесят девятом он гибнет в перестрелке, конвоируя нелегальный караван с колымским золотом.

– А «Наган»?

– А «Наган» исчезает. У убитого Василия Покроева обнаружен похищенный со склада автомат Калашникова АК-47 и пистолет «ТТ». Более ничего.

– Понятно, – хмуро говорю я. Загадочное исчезновение револьвера, из которого впоследствии был убит наш генерал, меня абсолютно не радует.

– Кто вел это дело?

– Не знаю, – пожимает плечами Стрельцов. – Делом занималось КГБ.

– Почему? – не скрывая удивления, спрашиваю я.

– Насколько я понял, золото шло транзитом через Китай в Гонконг.

– Тогда понятно.

– Понятно-то оно понятно, но от этого не легче. Без официального запроса в архив КГБ не сунешься. А с запросом у нас – швах! Официально, дела никакого нет, – грустно и немного зло заключает Стрельцов.

– Ладно, – киваю я. Здесь мы что-нибудь постараемся придумать. Как с вами связаться?

– Вот телефон моего брата. – Он протягивает мне бумажку с телефоном. – Его зовут Денис. Если что-то оперативно нужно, он знает, как меня найти.

– Хорошо. Спасибо. У меня к вам одна просьба. Не уезжайте далеко от города… Мы постараемся создать дело. Так что, будьте наготове. Чтобы Одинцову не пришлось вас искать.

Я останавливаю автомобиль у станции.

– Всего вам доброго. И спасибо большое.

– О чем речь?! – Улыбается наш новый союзник. – Это моя работа. Да вот еще, – внезапно вспоминает он, – едва не забыл. В день смерти генерал Рыбаков должен был встречаться с неким офицером контрразведки Сухоруком. Вы не могли бы помочь мне установить, что это за человек и встречался ли он с убитым в назначенное время?

Я убираю руки с руля и сцепляю их в замок на затылке.

– Могу, Андрей Владимирович. Подполковник ФСК Олег Георгиевич Сухорук не встречался с Рыбаковым. И не мог с ним встретиться. Через несколько часов после своего звонка генералу он был заколот недалеко от собственного дома.

– Понятно, – мрачнеет Стрельцов. – Удачи вам.

Да уж, удача нам никак не помешает.

Гляжу, как скрывается в подземелье метрополитена следователь Генпрокуратуры. Отважный парень. Побольше бы таких. К сожалению, в нашем мире беспредела, подобные люди – большая редкость.

Тагир не заставил себя долго ждать.

– Как успехи, командир?

– Средне. Револьвер, из которого стреляли в генерала паленый, дальше некуда. Следы его затерялись в семьдесят девятом году, когда прежний хозяин отправился в лучший мир, после перестрелки с КГБ.

– Вот оно как! Значит, опять «друзья народа».

– Все сходиться на том. Необходимо срочно выяснить, кто занимался делом этого ублюдка.

– Бывшего владельца «Нагана»?

– Его самого.

– Да! Задача. Это лучше всего Валеру послать. Или вообще к начальству идти. У Талалая там свои пути получения информации.

– Это верно. Ладно. Поехали. Надеюсь Пластун уже вернулся из Тенешево. Интересно знать, что у нас там плохого.

Валера дремлет, развалившись на диванчике в наших апартаментах. Его тяжелая рука свесилась на пол, а на небритом усталом лице гуляет какая-то совсем детская улыбка. Во время бодрствования он обычно запирает её на ключ. Слава Бирюков, видимо, и сам едва-едва продравши глаза, кормит Раджива IV.

– Ну что, с толком съездил?

– С толком. Кое-какая новая информация и, конечно же, новая работа. Нужно проверить, кто в КГБ в 1979 году проводил операцию по ликвидации караванов с золотом идущих в Китай.

– Задача не то, чтобы теоретически не выполнимая, но сам знаешь, как во время первого путча с архивами расправлялись.

– Знаю. Авось, что-то все-таки осталось.

– Авось. Объясни только толком, что искать?

Я рассказываю Бирюкову про Васю Покера и его револьвер.

– Понятно, – кивает он. – ты полагаешь кто-то из оперов?