Владимир Колычев - Стальной мотылек Страница 29

Антонина понимающе взглянула на нее и вышла из квартиры. Ей даже не пришлось выходить из тамбура, чтобы позвонить в сорок первую квартиру. Она хотела поговорить с соседями, но дверь никто не открывал.

Прокопов не заставил себя долго ждать. Он приехал вместе с криминалистом, который сразу же приступил к работе.

На бутылке водки действительно не оказалось ни одного отпечатка. На стакане и рюмке, из которых пила Марина Труфанова, «пальчики» были, но, по всей видимости, они принадлежали ей, больше некому. А вот почему на бутылке ничего не было, вопрос.

И на столах не было, и на подоконнике. «Пальчики» были только на стекле, в том месте, за которое хваталась Марина, прежде чем шагнуть в бездну. Но ведь она должна была еще взобраться на подоконник, для этого ей нужно было на него опереться. Но там идеальная чистота. Складывалось такое ощущение, что в квартире убирались уже после того, как Марина погибла.

— Но этого не может быть, — не согласился Прокопов.

— Почему? — спросила Антонина.

— Да потому что времени на это не было. Марина упала, люди ее узнали, поднялись в квартиру… Ну, если я правильно все понял…

— Да, сразу поднялись… — подтвердила Елена Гавриловна. — Мне Олег Васильевич звонил. Он у двери стоял. Дверь открыть надо было…

— Кто такой Олег Васильевич? — поинтересовалась Антонина.

— Сосед. Из сорок четвертой квартиры. Мы с ним когда-то работали вместе…

— Какую дверь надо было открыть, в тамбур или в квартиру?

— В тамбур. Общую дверь надо было открыть.

— Вы открыли?

— Ну, да.

— Как долго вас ждали?

— Ну, пока доехала… Потом Марину увидела…

— Значит, дверь вы открыли не сразу?

— Ну, нет, какое-то время дверь была закрыта…

— А дверь непроницаемая, и что там в прихожей творится, не видно. Пока одни соседи ждали Елену Гавриловну, другие в это время могли заметать следы. Я имею в виду жильцов из сорок первой квартиры. Сделали свое дело и перебрались в свою квартиру. — Антонина очень сомневалась в своей версии, но все-таки озвучила ее.

— Может, и так… Была у меня такая мысль… — кивнула Труфанова. — Только не было никого в сорок первой квартире. Им звонили, звонили…

— А дверь взламывали? — спросил Прокопов.

— Нет, не взламывали.

— Может, они затаились там?

— Ну, может… Я вчера приходила, звонила им, никто не открывал. Надо хозяйке позвонить, может, съехали они?

— А что, хозяйку не вызывали?

— Я не знаю…

— Эх, Брагина, Брагина… Что ж, будем вызывать хозяйку! — решил Прокопов.

Елена Гавриловна раздобыла номер хозяйки сорок первой квартиры, Антонина позвонила ей и попросила предъявить помещение к осмотру. Женщина возмутилась, тогда Антонина пообещала позвонить в налоговую и узнать, подавала ли гражданка Немирова декларацию о доходах. Через полчаса гражданка уже открывала дверь в свою квартиру.

Глава 21

Чисто в квартире — ни пылинки, ни соринки. И ни единой живой души. Ни одежды в прихожей, ни обуви. И в шкафах пусто.

Квартира большая, «трешка», но одна комната закрыта на замок. Хозяйка открыла дверь, но и там никого. Хлам там, на полу заметный слой пыли, на который не ступала нога человека. Зато во всех комнатах чуть ли не стерильная чистота.

— И где жильцы? — спросил Прокопов.

— Не знаю, — пожала плечами маленькая женщина с большим носом.

— Съехали ваши жильцы, — сказала Антонина. — Прибрались и убрались.

— Они мне ничего не говорили.

— За квартиру уплачено?

— Да, за полгода вперед.

— За полгода? А жили они сколько?

— С апреля.

— Значит, им еще три месяца можно жить? — глядя на Антонину, спросил Прокопов. — Зачем же тогда они съехали?

— А с Труфановой согрешили и съехали.

— Логично.

— Они не собирались долго жить, сказали, что им нужно всего на два-три месяца, — сказала Немирова.

— Тогда почему за полгода вперед заплатили?

— Ну, зачем мне на два-три месяца? Мне жильцы надолго нужны…

— А за месяц вы сколько брали? — спросил Прокопов. — Это не для налоговой, это для нас.

— Ну, квартира трехкомнатная… С обстановкой… После ремонта… Ну, тридцать тысяч в месяц…

Антонина осмотрела спальню, в которой находилась. И ремонт относительно свежий, и мебель приличная, но тридцать тысяч — это большая цена для такой квартиры, тем более что не три комнаты сдавались, а только две.

— И они согласились?

— Ну да. — Женщина отвела в сторону глаза.

— Со скрипом? — Антонина внимательно посмотрела на нее.

— Ну, дороговато, сказали, но согласились.

— Дороговато или дорого?

— Ну, дорого…

— А вы сказали дороговато… Давайте, выкладывайте, как было дело.

— Да не было ничего… Ничего такого… Просто я поняла, что они любую цену заплатят, — зачастила Немирова. — Им именно моя квартира нужна была.

— Именно ваша? Они так сказали?

— Ну, не сказали. Я поняла… Я в торговле уже столько, что умею чувствовать настроение.

— И цену поэтому загнули?

— Ну, не так уж и сильно…

— Где ж не сильно? — усмехнулся Прокопов. — Две комнаты, окраина города. Пятнадцать, ну, двадцать тысяч, но никак не тридцать.

— А ремонт? А мебель?

— Ремонт — это хорошо. Мебель — еще лучше, — в раздумье проговорила Антонина. — А то, что окраина…

Она подошла к окну, посмотрела вдаль. Вид так себе. Воинская часть, дачные поселки. Еще дальше — коттеджный поселок, в котором жил Панарин, за ним — гостиница «Роза ветров».

Далеко до коттеджного поселка, километра два, не меньше, но дома как на ладони. И особняк Панарина можно разглядеть, если напрячь зрение. А еще лучше бинокль взять. А если вооружиться подзорной трубой с мощной оптикой, то можно и гостиницу под наблюдение взять.

— Сколько их было? — возбужденно спросила Антонина. — Двое?

— Трое. Два парня и одна девушка.

Антонина взяла свой айфон, вывела на экран фоторобот человека, которого видели возле «Розы ветров». Изображение было неважным и, скорее всего, не очень достоверным, потому что парень был в солнцезащитных очках, и свидетель не мог видеть его глаз. Их пришлось додумывать, а это удар по качеству…

— Виктория Андреевна, вам этот человек никого не напоминает?

— Не знаю, — неуверенно пожала плечами женщина.

— А этот? — Антонина показала следующий портрет, на котором предполагаемый киллер был в очках.

— Ну, похож на Дениса.

— На какого Дениса?

— Ну, вы же спрашиваете про них. Денис, Миша и Даша. Ну, жильцы… А еще покажите, ну, где без очков.

Такую просьбу Антонина не выполнить не могла.

— Да, похож на Дениса… Но я не уверена…

— Значит, Денис, Миша и Даша?

— Ну да.

— Откуда вы имена знаете? Они вам представлялись, или вы паспорта смотрели?

— Ну, и представлялись, и паспорта были…

— Данные записали?

— Ксерокопии есть… Надо домой сходить, там они…

— Хорошо. Очень хорошо, — улыбнулась Антонина.

Ее брали сомнения, что квартиросъемщики предъявили настоящие паспорта, но все могло быть. И хорошо, что Немирова догадалась снять копии.

— Да ребята хорошие, я это сразу поняла. Даже ксерокопии паспортов были…

— У кого ксерокопии были? У них?!

— Ну да, они мне ксерокопии дали. Сказали, забирайте…

— А подлинники паспортов вы видели?

— Нет, а зачем? Мне и ксерокопии не нужны…

— Ну, давайте, несите ксерокопии.

— Что, прямо сейчас? А квартира?

— За квартиру вам уже уплачено… Виктория Андреевна, мы ждем.

Наверняка в ксерокопиях паспортов махровая «липа», но Антонине нужно было выпроводить Немирову. Пока она больше не нужна, и так все ясно. К тому же в ксерокопиях могли оказаться реальные фотографии, если, конечно, Немирова не совсем дура.

— Я так понял, что здесь жил снайпер, который застрелил Панарина? — в раздумье проговорил Прокопов.

— Дом Панарина отсюда хорошо просматривается, — показала на окно Антонина. — Только расстояние для выстрела слишком большое. Тут специалист нужен. И специальное оружие. «Взломщик», например, калибра двенадцать и семь. И то вряд ли. Тут километра два, если я не ошибаюсь, а «Взломщик» на полтора берет. Семен Арбатов мог бы на полтора километра выстрелить… Но Семен этим уже не занимается, а эти, которые здесь жили, стрелять отсюда не стали. Они столб для электропередачи отсюда высмотрели, с него Денис и стрелял. Если, конечно, Денис…

И в Скачкова мог стрелять этот Денис. Или Миша. А компанию им могла составлять Даша, которая подтиралась гигиеническими прокладками. А может, она и сама снайпер…

— В этой квартире ключ хранился. От убийства Панарина ключ. И от убийства Скачкова… Вот только куда этот ключ делся? И зачем Труфанову убили?