Владимир Колычев - Прости, прощай Страница 29

В принципе Филипп Михайлович был не против и, возможно, помог бы Вильяму, если бы тот проявлял хоть какую-нибудь активность в своих поисках. Но ему все было фиолетово. Самой лучшей работой он считал безделье – целыми днями мог лежать на диване пузом кверху и смотреть видео. Римма Борисовна не поощряла его праздное времяпрепровождение, но и на работу не гнала. Главное, чтобы жив-здоров был, чтобы не пил. Ну и, конечно, чтобы сыт был и обогрет. Зато Яна должна была успевать везде.

Перед тем как уйти в университет, она обязана была приготовить сытный завтрак для Вильяма. Просыпался он обычно поздно, завтракал тоже поздно, поэтому и обедать любил в три-четыре часа дня – к этому времени она как раз успевала вернуться домой и на скорую руку приготовить обед в полном комплекте: первое, второе и третье. Благо, что по магазинам бегать не приходилось – Вильям оградил ее от этой обязанности, взвалив ее на собственные плечи. Сам ходил по магазинам, сам составлял меню... К занятиям Яна готовилась на кухне – одной рукой держала учебник, а другой помешивала варево в кастрюле... Так и жили. На шее у родителей Вильяма. И всех все устраивало, в том числе и саму Яну. Не так все было плохо, если разобраться... Но вот Вильям ушел в запой. И как его теперь оттуда выдернуть?

Вильям появился через три дня. Помятый, небритый, без копейки денег, но относительно трезвый. Все бы ничего, но от него пахло женскими духами.

– И где тебя носило? – строго спросила Яна.

– Тебе не все равно? – пряча глаза, буркнул он.

– Раньше ты «Чарли» пользовался, – горько усмехнулась она. – А сейчас что, на «Шанель» перешел?

– При чем здесь «Шанель»? Ты что несешь?..

– Это от тебя несет. Женскими духами.

– Да нет, быть не может.

– У меня с обонянием все в порядке.

– А-а, ну да... Я с другом одним встретился, ну, вместе учились. Он сейчас в коммерции, свой магазин у него... парфюмерный... Показывал, какие духи из Франции привозит... Вот я и думаю, может, и мне парфюмом заняться, а?

– Врать ты не умеешь. И друзей у тебя никогда не было...

– Врать не умею?! – вскинулся Вильям. – Умею!.. И друзья у меня есть!..

– Эти друзья собутыльниками зовутся?

– Много ты знаешь!

– А подругу ты где снял? Под «Интуристом»?.. Дорогие путаны «Шанелью» пользуются...

– Откуда ты знаешь? – глумливо ухмыльнулся Вильям. – Сама там, что ли, стояла?

– Ты забываешься, – гневно сверкнула она взглядом.

– Это ты забываешься!.. Я тебя из дерьма вытащил, а ты... – начал было он, но, спохватившись, замолчал.

– Что я?

– Да пошла ты!..

– Хорошо.

В тот же день Яна побывала в кабинете декана своего факультета. Она была на хорошем счету, ее фотография висела на Доске почета, поэтому с направлением в общежитие проблем не возникло. Тем более что там она была прописана до сих пор. И комендантша сразу же нашла ей свободную койку в трехместной комнате. Правда, не забыла позлорадствовать. «Что, поматросили и бросили?» – спрашивал ее взгляд. Новые соседки по комнате проявили сочувствие, но опять же, как ей показалось, в душе они радовались тому, что Вильям, как они полагали, выгнал ее на улицу...

Яна забрала все вещи, но забыла зимнее пальто и теплые сапоги. Зима была не за горами, и ее холодное дыхание уже остужало город.

У нее был ключ от квартиры, но она решила не пользоваться им. Она предоставила Вильяму свободу. Если хочет, пусть пьет, если развратная душа требует того – пусть у него будут женщины. Ей все равно. И если он сейчас дома не один, пусть сам решает, открывать ей дверь или нет.

Но у самой двери она остро осознала, что ей вовсе не все равно, как он живет без нее. И если у него сейчас женщина – она заглянет в глаза и ему, и ей. В конце концов, она жила с ним три года. Он не чужой для нее человек, и не может она быть равнодушна к нему и к его личной жизни...

Женская интуиция подсказывала, что Вильям не один. Так и оказалось.

– Я пойду приму душ, а ты лежи...

И голос она узнала. И девушку, вышедшую из комнаты. Это была Лиза. Щеки красные после постельной встряски, в глазах эфемерное удовлетворение похотливой самки. На ней не было одежды, только простыня, в которую она была завернута, как древнегреческая гетера после купания в жаркой терме...

– А я так и знала, – пренебрежительно скривив губы, сказала Яна.

И тому, что Вильям был с Лизой, а не с какой-то другой бабой, она тоже не удивилась. Как будто иначе и быть не могло.

– Там, где разврат, там и ты...

– Ой, кто бы говорил! – смерив ее уничижительным взглядом, хмыкнула Лиза. – Шлюха!..

– Что?! – взвилась Яна.

– Шлюха!

– Хватит вам!

Вильям вышел к ним из комнаты. Голый, в одних трусах. Пьяные глаза, пьяная улыбка, на ногах еле стоит.

– И ты заткнись, – сначала он рявкнул на Лизу, затем и на Яну. – И ты!

– Какая же ты мразь!

Яна выплеснула на него волну своего презрения и повернулась, чтобы уйти. И чтобы скрыть слезы.

Невыносимая обида. Сколько раз Вильям говорил, что любит ее. Сколько раз она слышала от него, что Лиза для него не существует. И ведь это действительно было так. Летом восемьдесят седьмого она застала его в квартире с Лизой, но тогда он дал этой мерзавке от ворот поворот. И сегодня он спал с ней. И вчера, и позавчера... И водку они пьют на пару, и все остальное... Сволочи!

Она взялась за ручку двери в тот момент, когда кто-то с огромной силой ударил по ней с другой стороны. Дверь распахнулась, больно ударив Яну по лбу. Она упала. Поднимаясь, увидела, как в квартиру вламываются какие-то парни в кожаных куртках.

Их было трое. Один с криком «Тварь!» ударил Лизу по лицу – раскрытой ладонью, наотмашь. Вильяму повезло меньше. На него набросились сразу двое – кулаками по лицу, в живот. Он упал, а они принялись добивать его ногами. Это было жуткое зрелище...

К Яне подошел парень, ударивший Лизу. Глаза, налитые кровью, искаженное лютой злобой лицо, разрушительная энергия взгляда. Ни один даже самый кошмарный персонаж из фильма ужасов не смог бы напугать ее сейчас сильнее, чем этот жуткий тип.

– Ты кто такая?

– Яна.

– Делаешь что здесь?

– Пришла...

– С этим живешь? – показывая на избитого в кровь Вильяма, спросил он.

– Да... То есть нет... Жила...

– Жена? Невеста?.. А, какая разница!.. С нами поедешь!..

Он подошел к лежащему на полу Вильяму, со злости ударил его ногой в живот.

– Убил бы гада! Да своей соске спасибо скажи!.. Ты мою бабу имел! А мы твою иметь будем!.. Ты меня слышишь?

Вильям слышал, но виду не подавал. Лежал на полу в позе эмбрионе и дрожал, как заяц под кустиком. Хоть бы слово сказал, чтобы остановить изверга.

Два молодчика в куртках схватили Яну за руки, выволокли из дома во двор, затолкали в машину. Один сел справа, другой слева. Их предводитель не заставил себя долго ждать. Умостился на переднее сиденье, злобно и вместе с тем похотливо глянул на нее.

– А ты ничего... За козла своего отрабатывать будешь! – сказал он, махнув рукой водителю.

Машина, с визгом прокрутив колесами по гладкому асфальту, с места взяла в карьер.

– Я не хочу, – холодея от страшной перспективы, всхлипнула Яна.

– А твой козел мою бабу хотел?

– Но я-то здесь при чем?

– Он при чем! А ты громоотвод, поняла? Молнию отводить через тебя буду, гы-гы...

Машина долго колесила по улицам Москвы, пока не заехала на территорию какого-то промышленного предприятия. Недолгая поездка вдоль цехов и складов закончилась возле кирпичного здания с вывеской «Банно-помывочный комплекс завода...». Туда Яну и затащили, закрыли на замок в какой-то комнатушке.

Она уже понимала, что произошло. Лиза была любовницей или даже женой какого-то бандита, но грешила с Вильямом. За то и поплатилась... Но с ней-то понятно. А за что должна страдать Яна? Почему она должна расплачиваться за грехи мужчины, с которым у нее все кончено?.. Благодаря ей Вильям остался жив. Да лучше бы его убили, чем те безобразия, которые ждали ее в самом ближайшем будущем...

Шло время, а про нее, казалось, забыли. По коридору вдоль ее темницы прошла толпа парней – громкий смех, нецензурная брань. Затем проскочила стайка каких-то девиц. «Давай, давай, шалавые, шевели поршнями!» – подгонял их чей-то голос... А Яну никто не трогал, никто не гнал из комнатушки, которая казалась ей сейчас такой уютной и теплой, несмотря на то что здесь было темно, сыро и холодно.

И все же за ней пришли. Открылась дверь, и в темноте коридора она увидела мужской силуэт.

– Янка? Ты где? – услышала она знакомый голос.

Это был Егор... Яна решила, что обозналась. Не мог Егор быть здесь, не мог быть своим среди бандитов... Но ведь голос знакомый. И обращается он к ней так, как мог обращаться только Егор.

Яна молчала, затаив дыхание.

– Я тебя не вижу, но чувствую, что ты здесь, – сказал он. – Давай выходи. Никто тебя и пальцем не тронет, отвечаю.