Андрей Анисимов - Дети призрака. Наследник Страница 31

— Хули толку? — Ответил Борзаков. Имея внешность солдата, он не любил дипломатничать и рубил с плеча.

— Не скажите, Сергей Петрович. — Возразил Завалишин, которому выпускать полмиллиона долларов вовсе не хотелось: — Давайте, господин-товарищ, попробуем судить о деяниях наших путем очков, или баллов. Во-первых, церквушку Нутякин сработал грамотно. Во-вторых, именно поэтому граждане не усомнились в виновности иноверцев. В-третьих, информационный момент Сашок организовал вполне пристойно, отчего и толпу собрал внушительную. И двинул ее на правое дело тоже вполне грамотно. Ну, столкнулся с местным авторитетом? Да, его активисты не были к этой встрече готовы. Но грузинскую обезьянку искалечили? Думаю, очков семь по десятибалльной системе ему можно ставить. А это, господин-товарищ Борзаков, оценка хорошая.

Обладатель саквояжа нацелился возразить, но машина остановилась и он, опустив кнопкой затемненное стекло, выглянул в лес — дорогу им преградила поваленная ель. Водитель вышел, потянул дерево и, прикинув, что в одиночку не справится, кликнул пассажиров:

— Господа, извиняйте, но помогайте. Иначе простоим до ночи.

Сергей Петрович грязно выругался, но вышел на помощь первым. За ним из салона нехотя вылез Завалишин.

— Да, господа-товарищи, за дерево на дороге Сашке жирный минус. Проселок перед приездом начальства нужно проверять лично.

Отреагировать на его слова Борзаков не успел. Из ближайшего ельника ударили автоматные очереди и все трое полегли прямо на ель.

Автоматчики свое дело знали, ни одна из пуль лимузин не зацепила. Последовавшая за выстрелами тишина длилась недолго. Скоро лес оглушил треск двигателей и два десятка четырехколесных скутеров вылетели на дорогу. Один из них гнал за собой прицеп вполне солидного размера. Наездники спешились, быстро погрузили в него трупы и, дождавшись, пока другие освободят дорогу от ели, тут же умчали. Один из водителей ATV уселся за руль БМВ, и через пять минут от засады не осталось и следа.

Пекарь Нодар нагнулся в горячее жерло хлебной печи, обжигая привычные к жару пальцы, добыл по очереди три горячих лепешки, бросил на стол и, вытирая вспотевшее лицо суровым полотенцем, улыбнулся покупателю: — Как хорошо, батоно Резо, что ты вернулся. Мы тут о тебе не раз говорили. Переживали, как ты там… в России.

— Спасибо, дорогой, все в порядке. — Улыбнулся ему в ответ покупатель и, прихватив душистый горячий хлеб, поспешил на улицу.

После того как Резо прилетел домой, ни родственников, ни друзей он еще не видел. Не то, чтобы избегал специально, но и встреч не искал. Оставив Нино в российской провинции, не слишком хотел рассказывать кому-либо об этом. Сам он дочке верил и понимал, что поступил так, потому что новые друзья показались ему людьми во всех отношениях достойными. Но здесь, в Кутаиси о русских говорили плохо. Сосед Резо, Левон, тоже учитель и человек образованный, по приезде спросил, как ему показалось в России? Резо ответил, что там, как и везде, люди разные. «Нет, они люди плохие» продолжал настаивать сосед: «Они наших гонят. Преследуют тех самых грузин, что уехали к русским за помощью. Так хорошие люди не поступают. А еще православные христиане»? Возражать против этого было трудно, и Резо старался споров избегать. Особенно его утомляли постоянные рассуждения соотечественников о том, что Грузия вошла в лоно православной церкви много веков раньше русских. В остальном Резо своим путешествием остался доволен. Денег он из России привез достаточно, и еды в доме хватало. Правда, электричество гасло по нескольку раз в сутки, и телефон работал не всегда, но к этому грузины уже начали привыкать.

На третий день Нино до отца дозвонилась, сообщила, что выходит замуж, и требовала его приезда. Свадьбу назначили на ближайшие выходные. На вопрос, куда они с женихом так спешат, дочь объяснила, что это связано с браком молодого мэра с англичанкой. В доме настроились сыграть обе свадьбы разом, и Нино согласилась поддержать планы семьи.

Резо собрался быстро. Больше времени раздумывал над подарком для жениха. Подарок дочери размышлений не требовал. Резо хранил медальон ее матери, и хранил именно для этого случая. А с подарком Лени засомневался. Наконец надумал. Открыл резной дедовский сундук и извлек из него кинжал старинной работы. Его рукоять, отделанная серебром, смотрелась, как настоящее произведение искусства. Младшие дочери Манона и Като просились на свадьбу сестры. Но Резо, только что посетивший Россию, знал об отношении там к грузинам не понаслышке, и дочурок брать остерегся. В среду утром он на своих Жигулях добрался до Тбилиси. В районе Сопартоло, что рядом с аэропортом, у него жил хороший знакомый, и Резо оставил машину у него. Делал он это не первый раз, поэтому за свой старенький «Ваз 2109» не волновался. В столицу недружественной России самолеты больше не летали. Пришлось лететь в Киев. А уже оттуда добираться до Москвы поездом. Перебираясь с Киевского железнодорожного вокзала, на автовокзал у метро Щелковской, боялся милицейских патрулей. Они могли его обыскать и отнять подарки для дочери и жениха. В прошлый приезд их с Нино в Москве однажды обыскали, вплоть до бумажника. И лишь через полчаса после обыска грузин понял, что столичные милиционеры украли у него тысячу рублей. Хорошо, что Нино запрятала деньги в интимную часть своего туалета. Иначе им бы пришлось нелегко.

Но в этот раз судьба Резо хранила и его ни разу не остановили. Усевшись в автобус, он наконец вздохнул с облегчением. Еще пять-шесть часов, и он на месте. А там Голенев и его сыновья не дадут южанина в обиду. Рассеяно поглядывая в окно, вспоминал, как совсем недавно по этой дороге его мчал темно-серый «Крайслер» со странным водителем за рулем. Странным, потому что в его речи проскакивали блатные интонации, а на руке имелась наколка. Само по себе подобное сходство водителя с уголовным элементом грузина удивить не могло. Среди тбилисских таксистов и не такие субчики встречались. Но этот возил миллионера-немца. А уж Отто Максович Вербер мог бы подыскать сотрудника и посолиднее, что Резо и удивило. Прощаясь в аэропорту, грузинский профессор из вежливости предположил, что шанс еще раз оказаться в Глухове у него теперь есть. Не думал тогда, что это произойдет столь скоро. И вот он опять здесь. И снова за окном березки и живописные своей первобытной нищетой деревеньки. Странная земля, богатая и нищая одновременно. Вспомнил крылатую фразу — «Умом Россию не понять». Как ни затерта и не банально звучала теперь строка господина Тютчева, глубинный философский смысл она все же несла и сегодня. Да, странная страна, думал грузинский интеллигент, все дальше уносясь в ее забытую Богом глубинку. Страна странная и поэты странные. Взять того же Федора Ивановича — барин, дипломат, умница, а туда же. Что же это за страна такая, если ее умом понять невозможно. Другого органа для осмысления реалий у человека нет. А верить можно только в Господа нашего и в его вечный Разум. А как можно слепо верить в страну? Фетишизм какой-то.

— Ты милок, уж не грузин ли будешь? — Сухенькая соседка, защищенная до бровей от внешнего мира пуховым платком, больше часу сидела как мышка тихо, а тут заговорила. Резо посмотрел на нее и утвердительно кивнул. Два широко расставленных по скулам глаза еще немного посмотрели ему в лицо, потом зажмурились, и соседка снова не то задремала, не то забылась своими мыслями. Минут десять признаков жизни не подавала. Потом опять приподнялась и стала смотреть на Резо. Ее глаза в сеточке мелких морщин блестели изучающее, но по-доброму.

— Что, сестра, понравился? — Улыбнулся грузин. Она тяжело вздохнула и ответила не на его вопрос, а на свой, затаенный в глубинах ее тихого сознания:

— Похоже ты тоже, мил человек с душой и сердцем, как и наши. Жаль…

Что жаль этой немолодой женщине, Резо не понял. То ли его сходство со знакомыми ей людьми, то ли вообще сходство грузина с настоящим живым человеком. Но уточнять не стал, а отвернулся к окну. Что вообще эта женщина может знать о Грузии? Или хотя бы об отношениях его родины с Россией? Скорее всего — ничего. Откуда ей догадаться, что такой страны, еще три сотни лет назад не существовало. На ее месте несколько христианских княжеств бились с мусульманским миром за выживание и метались за помощью, в том числе и к России. Наверняка, его соседка никогда не слышала о великом царе Картли Ираклии II и его договоре с российским престолом. Человек удивительной личной доблести, царь-подвижник и воин сумел доказать Москве, что может за себя постоять и слова его с делом не расходятся. И договор с Российской Империей состоялся. Этот договор спас Грузию и сохранил грузинский народ как народ православной веры. Естественно в современной России мало кто об этом имел хоть слабое представление. Да и не все грузины помнили. Особенно молодежь. Они хоть и кричали, что их предки куда раньше русских приняли православие, но едва ли разбирались в данной теме. Принять-то христианство грузинские цари сумели, но удержать его без России никогда бы не смогли. Будучи поделенными между Османской империей и персами, грузинские народности быстро теряли самобытность. Их мужчин продавали в рабство, их женщин забирали в шахские гаремы. Нация находилась на волосок от гибели. Еще до Ираклия II грузинские цари обращались в Москву за помощью, но русскому двору тогда было не до Кавказа. И лишь волей Екатерины Великой, и то после войны с Турцией, ветер для грузин подул из России попутный. Естественно, всего этого соседка Резо не знала, да и знать не хотела. Но в отличие от многих официальная пропаганда ей мозги не затуманила, и сострадать униженным не отучила. Она проехала на соседнем кресле с грузином еще километров десять, когда опять зашевелилась, приподнялась и спросила: