Андрей Анисимов - Дети призрака. Наследник Страница 32

— К ней путь держишь?

— К кому, к ней?

— К дочурке, ясно к кому….

— Да, а ты, сестра, откуда нас знаешь?

— Городок мой невелик. Все обо всем знают. И я знаю. В Москву только на денек отлучилась, сноху проведать. Болеет очень, сноха моя в Москве, вот и поднялась. Городок наш и так слухами полнится, а если случится беде, тут уж и подавно… — Печально улыбнулась женщина, и тихо добавила: — Да не повезло твоей девочке.

Резо почувствовал, как внизу живота появился неприятный холодок. Этот холодок начал медленно подниматься к сердцу, и вскоре дышать стало трудно:

— Что значит, не повезло? — Переспросил он сдавленным голосом.

— А ты, милый человек, про свою дочку не ведаешь? В больнице она, твоя голубка. — И женщина рассказала Резо о страшном несчастье, случившемся у ворот городского рынка. Резо побледнел, сжал зубы и закрыл лицо руками. Молния гнева и возмущения пронзила его существо. Он не хотел верить словам этой простой женщины, но понимал — обманывать его ей незачем. Было в его соседке нечто необъяснимое, бесхитростное и кроткое. Нет, такая напрасно мучить несчастного отца никогда бы не стала. Значит все это правда — Нино, его дочка, умница, образованная, красавица едва выжила! Ее, его кровиночку били по голове ногами! И они еще называют себя цивилизованным народом?! Да уж, действительно умом Россию не понять! А главное зачем!? Какой смысл понимать дикость и злобу темных отсталых существ!? Этих приматов, доживших до космоса, до синтеза ядерной реакции и в центре Европы сохранивших низменные инстинкты пещерного человека! Нет, ни секунды он больше не оставит здесь своего ребенка. Не надо им никаких денег, не надо благородных родственников. В этой стране не может быть благородных людей, если они терпят такое. Лучше умереть с голоду среди своих соотечественников, чем пользоваться грошами этих, с позволения сказать, господ — думал кавказец, подъезжая к Глухову.

Когда автобус вырулил на площадь Ленина, уже успело стемнеть. На остановке пассажиров никто не встречал, если не считать двух милиционеров, остановившихся с безразличным видом поодаль. Резо пропустил вперед женщину, что открыла ему страшную правду о дочери, и выбрался из автобуса за ней.

— Граждане служивые, а где здесь городская больница? — Спросил он у милиционеров.

Тот, что постарше, с погонами майора, переглянулся с молодым лейтенантиком. Лейтенант выпятил нижнюю губу и бросил:

— Документы покажи.

Резо растерялся, полез в карман, долго не мог найти паспорт, наконец, нашел и протянул блюстителю порядка:

— Вот паспорт…

— А где регистрация?

— Какая регистрация? Я только приехал. Дочка у меня в больнице.

— Дочка, говоришь? — Переспросил лейтенант: — Придется проследовать с нами.

— Я никуда не поеду. Мне нужно в больницу.

— Мы лучше знаем, куда тебе нужно. — Зарычал майор, выворачивая грузину руки. Резо попытался сопротивляться. Его оглушили, запихнули в люльку мотоцикла и увезли. Очнулся от тряски. Мотоцикл гнал по лесной тропинке, и корни старых елей заставляли колеса прыгать. Руки у Резо затекли и невыносимо болели. Он тихо застонал, но милиционер, что вел мотоцикл, или не услышал, или не обратил на его стон внимания. Внезапно мотоцикл резко развернулся и встал. Милиционер спешился и бесцеремонно выволок грузина из люльки. Оказавшись на земле, грузин застонал громче. Милиционер уселся в седло, резко газанул и задрав переднее колесо, рванул с места. Звук рожденный его движком быстро удалялся и вскоре затих совсем. Наступила полная тишина. Глаза у Резо постепенно привыкли к темноте, и он начал различать очертание деревьев. Ему показалось, что его выбросили на опушке леса. С трудом усевшись на колени, попытался подняться. С первой попытки не удалось. Но вскоре он уже стоял на ногах. Теперь нужно было сообразить куда идти. Но долго размышлять не пришлось. Внезапно опушка ожила грохотом десятков моторов и взорвалась лучами света, направленного прямо на него. Теперь Резо уже не видел ничего. Его полностью ослепили фары. Он лишь услышал громкий голос где-то рядом:

— Что, чурка, понравилось к нам за длинным рубликом прикатывать? Что это вам, обезьянам, дома не сидится?

Резо пытался разглядеть говорящего, но не мог.

— Немедленно отпустите меня. Я приехал к дочери. Она в больнице.

Мужчина раскатисто рассмеялся:

— О твоей обезьянке и без тебя позаботятся. Сначала подлечат, а потом мои ребята ее опять покалечат. Хороший стишок получается?

— Мразь и подонок. — Сквозь зубы прошипел Резо и отвернулся.

— Кто я, не тебе судить. Я у себя на родине, а ты, чурка туземная, в гостях. А гость обязан уважать хозяев. Но привезли тебя сюда вовсе не за тем, чтобы вести дискуссии. Ты мне нужен для натаски моих щенков на дичь. Сейчас мои ребята устроят на тебя охоту, и получат урок. Он им еще ни раз пригодится. Видишь, даже туземная чурка, при некотором желании, может принести пользу. Но у тебя есть шанс — убежишь, останешься жить. Вы поняли меня, мои воины!?

На мгновенье наступила тишина. После чего десятки звонких голосов выкрикнули «Да, Учитель»!

Резо пытался отвернуться от пронзающих световых лучей. Но фары били в него со всех сторон. Потом, он скорее почувствовал, чем увидел, что света еще прибавилась. Это кроме фар, загорелись десятки факелов. Вся эта светящаяся карусель внезапно пришла в движение и накатила на него вплотную. Резо почувствовал жуткую боль от прикосновения живого огня. Кто-то ткнул его факелом и крикнул:

— Чурка, беги. Поджарим! — И он побежал. Опушка закончилась, он несся по лесу, а вокруг, как огненные осы крутились и жалили преследующие его мучители. Он их уже различал. Свет от факелов озарял злобный восторг совсем еще юных лиц. Они мчали на своих четырехколесных скутерах и, ощущая силу стаи, пьянели от этой силы и наслаждались его беспомощностью. А у Резо сил становилось все меньше. Из помутненного сознания внезапно явились строки Шота Руставели. Он бежал и шептал слова великой поэмы, как шепчут молитву перед смертью:

— Умоляй творца, чтоб выход дал из тленной мне темницы, — Его догоняли, тыкали горящими факелами, а он продолжал твердить грузинские слова:

Где огонь, вода, и воздух, и земля кладут границы,Чтоб туда взнеслась на крыльях, где мечты моей зеницыСозерцали б днем и ночью солнца вечного зарницы.

Земля под ним провалилась, и Резо задохнулся. Его мозг (вместивший в себя гений Шекспира, сонмы строк Пушкина, Блока и Гумилева, даты и исторические образы своей многострадальной земли, знание чуждых ему языков и наречий, понимание сложнейших закономерностей исторического развития его народа и, тех, кто считался его друзьями и соседями, множество поэтических сказаний, легенд и песен Кавказа), превратился в комок жидкой слизи, и тысячи вопросов и сотни ответов, которые он сам успел подарить современному миру, в одну секунду исчезли. Его сердце перестало биться и перестало любить, все, что любил и чему сострадал этот незаурядный человек, его многообразие и душевное богатство теперь составляло всего лишь обыкновенный труп. И никакие силы на свете уже не могли этого изменить, потому что погубить человеческий интеллект просто, а создание его требует гигантский усилий и многих лет тяжкого, титанического труда.

Глава 9

Костя переехал в новый кабинет с вывеской на дверях — «Заместитель начальника городского отдела МВД Константин Анатольевич Незванцев». Новому назначению он не удивился, и в должности заместителя Белянчикова вел себя с коллегами так же, как и раньше, пока служил в лаборатории. Да и обязанности криминалиста до приезда из области нового работника оставалась за ним. Получив возможность проявлять инициативу, Костя тут же продвинулся в расследовании. Во-первых, юные детдомовцы, задержанные в качестве подозреваемых, теперь сидели на законных основаниях. После получения данных анализа крови из областной лаборатории, Незванцеву в городской прокуратуре подписали ордер на их арест. Арестованных перевел в камеру на Валовую улицу, где находилась городская тюрьма. И, во-вторых, не только их. Жора Тулобонин и Стасик Кольцов тоже оказались за решеткой по тому же делу. Но парни на допросах продолжали молчать, и их участие в эпизоде с налетом на райотдел, Незванцев пока доказать не мог. Но кое-что нарыть сумел. В первую очередь это касалось двух сыновей господина Завалишина — Николая и Никиты. В утро после налета их видели соседи. Оба на своих скутерах вернулись домой на рассвете. А, по словам Олега Голенева, пожилая дама, владелица мопса, утверждала, что накануне вечером целая армада скутеристов промчалась по поселку в сторону центра города. Незванцев предположил, что дети Завалишина являлись неким центром для сбора команды скутеристов. Он хотел побеседовать с самими Завалишиным, но почему-то делать этого не спешил. И не только из соображений собственной интуиции, которая говорила, что встреча с родителем подростков пока преждевременна, но и по причине занятости. После пожара на площади у супермаркета и озверевшей толпы, чуть не забившей насмерть молодую грузинку, из области требовали срочного отчета. Белянчикова обязали доложить, что за экстремистское движение накануне выборов в президенты, действует в городе? К нему в помощь приехали несколько сотрудников ФСБ. Но через два дня офицеры спецслужбы укатили обратно, предварительно заручившись обещанием Белянчикова держать их в курсе. Сам подполковник в глазах областного начальства продолжал возглавлять райотдел, и вовсе не считался фигурой декоративной. Что его заместителя, Костю Незванцева, вполне устраивало.