Картер Браун - Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная Страница 33

Когда я подъехал, в кабинете шерифа горел свет. Я прошел мимо пустого стола Аннабел Джексон и пожалел, что ее южная лень мешает ей работать двадцать четыре часа в сутки, как ее патрон.

Лейверс поднял глаза, когда я вошел, и заворчал себе под нос.

— Приветствую вас, — сказал я вежливо и уселся в кресло.

— Это уже лучше, чем ваши обычные гадости, — ответил он. — Вы отрыли что-нибудь?

Я выдал краткий рапорт о людях, которых я видел, и о том, что произошло. Он мало чего содержал, я понимал это, но, конечно, я еще не рассказал ему самого захватывающего.

— Фарго? — спросил он. — Это интересно. Хотел бы я припаять ему.

— Было бы преступлением погубить эту платиновую блондинку, — сказал я. — Как она заработает на жизнь, если Фарго не будет?

— Смеетесь? — проворчал Лейверс.

— Ну конечно.

Он закурил свою трубку:

— Новость циркулирует по всем телетайпам. Завтра газеты страны заговорят об убийстве.

— Да, шеф.

— Это нужно закончить быстро. Я говорил с инспектором Мартином. Сказал ему, что, по-моему, у вас должны быть развязаны руки, и он на это ответил, что у вас иначе не бывает. У них этим делом занят капитан Паркер. Если он что-то найдет, он даст нам знать. А если найдем мы… — Он остановился и посмотрел на меня. — Ах, я напрасно трачу время. Каковы ваши намерения?

— Я предполагал завтра с утра махнуть в Лагуна-Бич.

— Лагуна-Бич! — Он побагровел. — Вы находите, что сейчас подходящее время для отпуска?

— Для отпуска время всегда подходящее, а с другой стороны — там Меннинг наложил на себя руки.

— Три года назад! — загремел Лейверс. — Вы воображаете, что сможете сейчас найти улики, которых полиция не нашла тогда, по горячим следам?

— Я хотел бы иметь представление об атмосфере. Кстати, это напомнило мне историю одного актера и дочери фермера, у которого он покупал яйца. Он ее увел…

— Убирайтесь! — оборвал он меня. — Вы мне не нужны… с меня хватит и язвы желудка.

— Хорошо, шеф! — обрадованно воскликнул я.

Я вернулся в свою машину и отправился домой. Приехал я около половины двенадцатого, поставил на проигрыватель пластинку Джонни Холлидея и налил себе стакан.

«Затопи меня слезами», — задыхаясь, умолял Джонни, и в тот момент это не представляло никаких затруднений. Впрочем, я всегда согласен с Джонни.

Зазвонил телефон. Я снял трубку и держал ее до тех пор, пока Джонни кончил, после чего внушительно произнес:

— Это морг. Как, вы сказали, звали вашего мужа?

Короткое молчание, потом подозрительный голос спросил:

— Это лейтенант Уилер?

— Дважды я! — Когда я слышу женский голос, я не могу не острить.

— Это Дженис Юргенс. Криминальная бригада дала мне ваш домашний телефон. Я надеюсь, что не очень потревожила вас своим звонком.

— Я тоже надеюсь, что могу себя поздравить, — сказал я. — Вы чувствуете себя одинокой, вам опротивела жизнь? Вы жаждете любви? Призовите Уилера, и все земные радости, все наслаждения…

— Лейтенант, прошу вас! — оборвала она сухим тоном. — Уже поздно, и я устала. Паула в ужасном нервном состоянии после этого отвратительного…

— Если речь только о делах, — сказал я так же сухо, — у вас осталось ровно десять секунд, чтобы объяснить мне, с какой стати вы звоните среди ночи!

— Извините меня. Я не в своей тарелке, поверьте. Просто хотела узнать, продвигается ли ваше расследование, и, если вам уже известно что-нибудь насчет убийцы, может, это немного успокоило бы Паулу.

— Пока ничего, но завтра, Бог даст, узнаю!

— Вы меня удивляете, лейтенант.

— Завтра утром я поеду в Лагуна-Бич, может случиться, что там блеснет что-нибудь важное. Возможно, я найду недостающее мне доказательство, — сказал я с непринужденной легкостью, которая появляется от долгой привычки ко лжи. — Главное доказательство, которое позволит мне поставить, наконец, последнюю точку во всем этом деле.

— Потрясающе! — сказала она, слегка смягчившись.

— Слушайте-ка! — вскричал я, как будто внезапно пораженный мыслью. — Если у вас завтра нет важных дел, поедемте со мной! Прогуляетесь.

— Нет, спасибо, — твердо ответила она. — Я вижу, о какого сорта прогулке вы думаете.

— Нет, вовсе нет… Ну, может быть, но…

— Спокойной ночи, лейтенант, — прервала она и повесила трубку.

Я взял свой стакан. «Я сегодня влюблен», — пел Джонни.

— Я тоже, мой ангел, — согласился я. — К несчастью, уже слишком поздно, чтобы вернуться к Кей Стейнвей.

Я поднял стакан и мысленно произнес тост. А теперь в кроватку!

Глава 7

С утра я первым делом поехал в полицейский комиссариат Лагуна-Бич. Парень, который занимался делом Меннинга три года назад, как раз оказался на работе. Это был лейтенант Монро — маленький, седоватый, с лицом, как бы вытесанным из камня.

— Конечно, лейтенант, — сказал он после того, как я более или менее связно объяснил ему цель моего визита, — буду счастлив оказать вам услугу, но не знаю как.

— Как именно он покончил с собой?

— Он бросился с прибрежной скалы. Шестьдесят метров свободного падения, прежде чем разбиться. От него мало что осталось. — Он задумался. — А что вы, собственно, ищете?

— Сам не знаю. Убийство Джорджии Браун явно связано с этим самоубийством, но я не могу сказать, каким образом.

— Я вас отвезу туда, если это может оказаться вам полезным.

— Отличная идея, — сказал я. — Спасибо.

Мы поехали на «остине-хили». Прибыв на место, оставили машину на обочине и пошли по желтеющей траве до края скал. Я осторожно наклонился с обрыва и увидел, как мне и говорил Монро, головокружительный отвесный спуск. Я посмотрел, как волны разбиваются внизу о раздробленные скалы, и повернулся к Монро:

— Он не мог выбрать лучшего места.

— Да уж, — согласился Монро.

Мы снова сели в машину и проехали к обветшалому дому с облупившейся краской. За домом тянулся пологий спуск к пляжу.

— Вот здесь он жил, — объяснил Монро. — Хотите взглянуть?

— О, не думаю, благодарю. Он вышел из дома, поднялся на вершину скалы и спрыгнул?

Монро кивнул:

— Да. Они хватились его только через два часа. У него был раут в это время.

— Кто «они»?

— Гости. Это, может, был не совсем раут, но, во всяком случае, они всерьез клюкнули. Один из них видел, что Меннинг вышел через заднюю дверь около полуночи, но подумал, что тот просто вышел проветриться. Только к двум часам утра они забеспокоились, что он не возвращается.

— Ничего себе был вечерок!

— Воображаю. Меннинг славился сенсационными вечерами, — сказал Монро ядовито.

— Вы помните, кто у него был?

Всего несколько человек. Это было вскоре после того, как девушка…

Я резко перебил:

— Я тоже знаю об этой истории. Малышка шестнадцати лет, у которой, возможно, было слабое сердце.

Он некоторое время смотрел на меня.

— По-видимому, вы хорошо осведомлены, лейтенант.

— Да, лейтенант, — ответил я. — Кто присутствовал на этом вечере?

Он минут подумал:

— Давно это было, знаете. Я помню некоего продюсера, от вида которого мне становилось не по себе. Он был там.

— Котс?

— Да-да, Котс. Еще финансист Хиллари Блейн.

— И Кент Фарго?

— А, да, теперь вспомнил! Он тоже был. И даже та дама, которой вы занимаетесь, Джорджия Браун.

— А Кей Стейнвей?

— Эта хваленая певица…

— Отличная, простите! — поправил я.

— Которая не умеет петь, во всяком случае.

— С этим я согласен. Она присутствовала?

— Нет. Было только пятеро, включая Меннинга.

— Больше никого?

— Я в этом уверен, лейтенант, — коротко ответил он.

Я взглянул в последний раз на дом, и мы поехали.

Монро закурил и слегка расслабился:

— Больше ничего, лейтенант?

— Девушка, — сказал я. — Расскажите о ней.

— Это дело деликатное, — начал он осторожно. — Я ведь только фараон, вы знаете, что это значит…

— Конечно. Я знаю, что дело замяли после того, как Меннинг бросился с этой скалы. Я задаю вам этот вопрос не для своего удовольствия, лейтенант.

— Тут неподалеку есть бар. Гложет быть, мы там остановимся?

— Я как раз подумал, что меня что-то беспокоит. Оказывается, у меня просто жажда.

Мы доехали до бара и устроились в боксе. Монро взял ром, а я — виски.

— Ее звали Джеральдина Морган, — начал Монро. — Она приехала из Луисвилля, Кентукки. Она выглядела гораздо старше своего возраста. После несчастного случая стало известно, что она сбежала из дому. Классическая история маленькой провинциалки, привлеченной блеском большого города и решившей туда приехать. Ничего оригинального.

Он отпил глоток рома.

— У меня есть дочь, — продолжал он. — Ей девятнадцать лет, и она собирается стать медсестрой. Когда произошла эта драма, ей было столько же, сколько маленькой Морган. Мороз по коже, как подумаешь, что может случиться с красивой и совершенно беззащитной девчонкой.