Картер Браун - Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная Страница 34

Он отпил глоток рома.

— У меня есть дочь, — продолжал он. — Ей девятнадцать лет, и она собирается стать медсестрой. Когда произошла эта драма, ей было столько же, сколько маленькой Морган. Мороз по коже, как подумаешь, что может случиться с красивой и совершенно беззащитной девчонкой.

— Думаю!

— Ее мать умерла. Старик работал в ночную смену. Была еще старшая сестра, лет двадцати, которая не часто бывала дома. Крошка возвращалась из школы в большинстве случаев в пустой дом. Денег не хватало, к тому же старик закладывал. В один прекрасный день девочке все это надоело, и она уехала.

Он допил свой стакан.

— Итак, она прибыла в солнечную Калифорнию и собиралась сниматься в кино, а пока что сидела без гроша и устроилась работать официанткой. Тут ее и встретил Меннинг.

Монро нерадостно засмеялся:

— История настолько избитая, что ее не стоит и слушать. Знаменитый актер и девчонка, верящая в Санта-Клауса. Меннинг быстренько прибрал ее к рукам и каждый уик-энд увозил к себе в Лагуна-Бич. По его настоянию она бросила свою работу официантки и перешла к нему экономкой. Она даже написала обо всем этом — или почти обо всем — своей сестре.

Она была уверена, что Меннинг даст ей шанс — устроит ей пробу и, если она подойдет, обеспечит ей роль в своем будущем фильме. Она твердила всем и каждому, что, если ее семья вздумает вмешаться, она покончит с собой. Это был для нее единственный, неожиданный случай, который она не собиралась упускать.

— Значит, ее семья ничего не сделала?

Он взглянул на меня:

— Не успели. Через четыре дня она умерла. Я был на дежурстве, когда нас известили. Я поехал на место и нашел Меннинга в халате, вдрызг пьяного. Малютка лежала на постели — он даже не догадался накинуть на нее простыню. Ему было наплевать на нее — он хотел только избежать скандала.

— У нее что-то было с сердцем?

— Возможно, — согласился он. — Врач что-то говорил о сердечном приступе. Хотя она была вся в синяках. Может быть, у Меннинга была несколько жестокая манера развлекаться, и, возможно, ее сердцу это надоело и оно забастовало. Я говорил об этом с врачом — наедине, конечно. «Вы знаете, почему умирают люди? - спросил он меня. — Потому что останавливается сердце. От этого она и умерла». Вы знаете, как я это назвал?

— Догадываюсь, убийством.

— Но я, — продолжал Монро, — только шпик, а не политик. Когда речь идет об обвинительном акте, меня не спрашивают. К тому же — как преследовать мертвого?

Вам не нравился Меннинг? — спросил я.

— Меня от него рвало, — глухо ответил он. — Я ведь познакомился с ним только в тот вечер. Представляете, каково было тем, кто его хорошо знал!

— А Джорджия Браун служила ему сводней? Мне говорили, что она подбирала ему молодых и невинных девушек, а потом держала свечку.

— Я не в курсе, — сказал он. — Я знаю только то, что сам видел в тот вечер.

— Лейтенант, — сказал я, — вы никогда не думали о том, что случилось бы с вами, если бы вы имели столько денег, что все было бы вам доступно, и если бы все окружающие только и думали об удовлетворении ваших капризов?

— Вы хотите сказать, что он был не хуже всякого другого, а все дело в условиях? — холодно спросил он. — Но вы не видели, как я, труп этой девчушки. Шестнадцать лет! Когда я подумаю, что моя дочь могла бы валяться на этой кровати!..

— Да, я понимаю вас. Но я все-таки рад, что именно я нажал на тот звонок.

— Какой звонок?

— На тот, который распылил Джорджию Браун, — ответил я. — Пошли, лейтенант?

В Пайн-Сити я вернулся уже за полдень. Я затормозил перед комиссариатом и поднялся в кабинет Паркера.

— Великий Уилер собственной персоной! — весело воскликнул Паркер, когда я вошел. — Спорю, что вы уже осветили все дело, Эл. Блесните, скажите мне, кто нанес удар.

— Хотел бы сказать… — ответил я. — Вчера я добился некоторых результатов, сегодня я почти или даже полностью вернулся к исходной точке. Если кто-нибудь снова взорвет бомбу, можно дойти до нуля.

— Вы меня разочаровали, — насмешливо протянул он, — Вы, сыщик-конформист, любимчик шерифа! Я поспешу рассказать об этом лейтенанту Хаммонду.

— Только не употребляйте слов длиннее, чем в один слог, а то он не поймет. — Я присел на край стола и закурил. — А что у вас?

— Мало чего, — ответил он. — Эта проклятая бомба задала нам работы. По мнению Макдональда, это очень простой механизм, который можно зажать в кулаке, — кубик. Его можно запросто изготовить дома. На этот счет есть его рапорт.

Он указал на лист, отпечатанный на машинке.

— Вижу. Что-нибудь вроде «отличная маленькая коробочка с динамитом». Да, это заставит нас побегать!

— Я велел Полнику прекратить опросы жильцов и швейцара, — продолжал Паркер. — Это ничего не дало: они держатся прежних показаний. Лейверс сказал, что вы поехали в Лагуна-Бич, чтобы разнюхать что-либо о самоубийстве Меннинга. Вы напали на что-нибудь интересное?

— Нет.

Я повторил вкратце, что говорил мне Монро, и передал суть моих интервью четырех особ, которых назвала Джорджия Браун.

— Симпатяга этот Меннинг! — сказал Паркер.

— Удивительно, что он жил так долго. Но, по словам Блейна, Джорджия Браун была еще лучшей штучкой.

— Н-да… — Паркер перестал улыбаться. — Эта история начинает меня всерьез раздражать, Эл. Начать с мотком нитей в руках и прийти буквально ни к чему!

— Ну, не совсем так. Ладно, я пошел. Увидимся по ходу событий.

Я вышел из комиссариата и вернулся домой. Было ровно шесть часов. Я чувствовал, что должен активно действовать и даже, возможно, подвергнуть себя опасности, но не знал, с чего начать такое важное дело. Требовалось принять меры, но никто мне не уточнил какие.

Я поставил пластинку Поля и позволил его многочисленным гитарным переборам поработать на моем позвоночнике. Это лучше всякого массажа, но тем не менее оно не дало мне того вдохновения, в котором я нуждался. Внезапно зазвонил телефон.

Это наверняка Лейверс, а я не чувствовал в себе юмора, позволявшего переносить Лейверса. Я снял трубку и произнес:

— Мы сожалеем, сэр, но мы не понимаем, как он мог сесть! Он лежал нормально, когда мы клали его в гроб…

— Мне надо поговорить с лейтенантом Уилером! — вскричал резкий голос. — Скажите ему, что мне обязательно нужно. Это… ужасно срочно.

Я закрыл глаза и увидел подсиненные волны волос, нежно передвигаемые на нужное место на виске.

— Лейтенант Уилер слушает, — сказал я. — Мистер Котс?

— Да. Я так рад, что нашел вас! Вы просили меня позвонить, если что-нибудь произойдет.

— С вами что-нибудь случилось?

— Мне нужна защита, — ответил он прерывающимся голосом. — Мне нужна полицейская защита, я ее требую! — В нем, казалось, поднимался ужас. — Мне угрожают смертью! Они сейчас придут! Приезжайте сейчас же, лейтенант! Немедленно! Вы понимаете?

— Спокойно, — сказал я. — В чем дело? Кто вам угрожал и кто должен прийти к вам?

— Я не могу сказать по телефону, — его голос понизился до шепота, — но вы должны приехать немедленно. Я требую защиты полиции, вы меня слышите?

— Я должен отойти от трубки на триста метров, чтобы не слышать вас! Барабанные перепонки, знаете, не так-то легко заменить!

Он повесил трубку.

— Фигляр! — бросил я в аппарат, прежде чем положить трубку в свою очередь.

Я налил себе выпить и подумал минутку. Раз мне все равно нечего делать, поеду к нему, посмотрю, что с ним. Может, он пьян или… Предположений может быть навалом… Есть одно простое средство удостовериться…

Я опустошил стакан, вышел и сел в машину.

Мне понадобилось пять минут, чтобы припарковаться. До его отеля оставалось сто метров. Я пошел пешком, думая, что самое меньшее, что может сделать Котс, когда я приду, — это предложить мне стаканчик.

Я пересек холл и поднялся в лифте. Дошел по коридору до его комнаты и постучал. Молчание. Я постучал снова. Подождал. Опять ничего. Я возрадовался, что тут нет звонка, на который я мог бы нажать. Для человека хватит одной бомбы в жизни. Потом меня осенило, и я повернул ручку. Дверь открылась самым обычным образом.

Я вошел, ощупью нашел выключатель и нажал. Комната ожила. За одним исключением.

Норман Котс…

Он лежал поперек кровати с широко раскрытыми глазами, но они не видели потолка. Я осторожно приблизился и осмотрел его. Он отведал две пули в грудь, и его шелковый халат уже никогда не будет таким безукоризненным, как прежде.

Я направился к телефону и взял трубку через платок. Вызвал отдел убийств и спросил, не там ли еще Паркер. Он был там. Пока меня соединяли с ним, я машинально подумал, как это дело отразится на моей совести.

— Паркер! — сказал радостный голос мне в ухо.

— Эл Уилер, — сказал я. — Я в номере отеля Котса. Его ухлопали.