А. Шантарский - Не бойся Страница 34

На одной улице с их домом находились и школа, и Дом пионеров, в который устроилась работать Света. Работа с детьми у нее много времени не занимала, к обеду она уже была дома и занималась своими делами по хозяйству.

Алексей трудился на заводе в литейном цехе по графику: две смены — в день, две смены — в ночь, затем четверо суток отдыхал.

Светлана второй раз вышла замуж за одного и того же человека, только теперь она стала Кожевниковой. Торжеств особенных не устраивали. На скромную свадьбу собрались самые близкие. Приехали родители и Сутулый с Тюленем и, конечно же, был Диксон.

Торжество у Кожевниковых было в самом разгаре. Стол накрыли в саду, и гости с удовольствием расположились под тенью яблоневых деревьев.

Алексей и Светлана сияли от счастья, словно это была первая свадьба в их жизни, и с радостью бросались в объятия друг другу после криков «Горько! Горько!».

Ирина Анатольевна с умилением смотрела на сына и невестку, украдкой вытирая платочком материнские слезы и думая, что на этот раз у них, может, все образуется. Мухиным тоже понравилось, как устроился Алексей на новом месте: капитальный дом, большой садовый участок, в доме имеется все необходимое и даже сверх того. Олег Пантелеевич выбросил из головы былые обиды и разговаривал с зятем уважительно, чем угодил Ольге Никитичне, которая привыкла постоянно его одергивать.

Сутулый и Тюлень искренне пожелали Кожевниковым семейного благополучия и теперь пили и закусывали, почти не обращая внимания на окружающих. И только Марат не веселился: Марина с сыном были далеко.

Никто не заметил, как в самый разгар торжества распахнулась калитка и во двор вбежал мальчуган. Он изучающе оглядел присутствующих и решительно направился к Марату. Не спрашивая разрешения, малыш забрался к Марату на колени, потрепал его за нос и серьезно произнес:

— Посмотри, кто к тебе приехал, папа!

Марат тупо уставился на проказника, еще не веря своим глазам, а когда пришел в себя, вскочил, подбросил и поймал малыша.

— Сынок! — вырвалось из его груди.

— Маринка! — обрадовалась Светлана, первой заметившая подругу, застывшую у калитки. Марат с сыном на руках медленно обернулся: их взгляды встретились.

— Или не рад? — наконец произнесла Марина и пошла навстречу онемевшему мужчине. — Привет, дорогой.

Через полтора месяца во дворе Кожевниковых играли очередную, шумную и многолюдную свадьбу.

Глава четырнадцатая

Тарас Поликарпович Мирошниченко довольно легко перенес первый сердечный приступ в немалой степени благодаря жене, которая окружила его заботой после больничной койки. Домашний уют заметно сказывался на здоровье начальника колонии, и он быстро шел на поправку, а уже через месяц вернулся к привычной жизни. Но настоящие неприятности, как оказалось, его поджидали впереди.

В первый же день выхода на работу на встречу с ним напросился осужденный Гришин Никодим Петрович, который находился в зоне на положении. Просьбу Мутанта передал подполковнику его заместитель.

— Приведи, — сразу согласился Мирошниченко, его раздирало любопытство: зачем он понадобился матерому преступнику? До этого момента они соблюдали нейтралитет по отношению друг к другу.

— Можно, гражданин начальник?

В дверном проеме кабинета показалась щупленькая фигура первого авторитета колонии. Цепкие глазки мгновенно ощупали весь кабинет, включая и его хозяина.

— Проходи, Никодим Петрович, — произнес вслух Тарас Поликарпович. Про себя же подумал: «С этим нужно держать ухо востро».

Положенец покосился на пачку «Явы», лежащую на столе подполковника.

— Закурю?

— Пожалуйста, угощайся.

Мирошниченко сам поднес посетителю пачку и чиркнул спичкой. Мутант несколько раз затянулся, выпуская дым через нос, он особо не спешил, обдумывая свое дальнейшее поведение.

— Мне передали, что ты хочешь поговорить со мной, — поторопил его хозяин кабинета.

— Мне кажется, начальник, что авторитетные зеки должны пользоваться некоторыми привилегиями в отличие от остальных осужденных.

— По-моему, до сих пор так и было.

Подполковник с интересом рассматривал пожилого, невзрачного человека, которому стоило пошевелить мизинцем — и в колонии начались бы повальные беспорядки. Но это было невыгодно им обоим, поэтому и соблюдался, так сказать, пакт о ненападении между кумом и положенцем.

У Тараса Поликарповича в жизни пошла черная полоса. Вдобавок ко всему усложнять отношения с положением он не собирался. Но и делать ему какие-либо послабления было небезопасно: такому палец в рот не клади, мигом оттяпает. А то, что он что-то задумал, Мирошниченко уже не сомневался.

— Что ты ходишь вокруг да около? Говори открытым текстом, — невольно повысил голос подполковник.

— Не нужно расстраиваться по пустякам, начальник. Сердечко-то еще слабое, — сказал Мутант спокойным голосом. — Братва обращается к тебе с небольшой просьбой.

Начальник колонии взял себя в руки, решив сначала узнать, в чем дело.

— С какой просьбой?

— Помоги попасть на территорию зоны двум проституткам. — Заметив, как взметнулись вверх брови собеседника, авторитет преступного мира поспешил добавить: — Мне, конечно, общение с телками ни к чему, но у молодых бурлит кровь, а я, по своей должности, обязан о них заботиться. Сам понимаешь.

— Понимаю, что твоя наглость не имеет предела! — вновь закипал Мирошниченко. — Какие основания побудили тебя обратиться ко мне с такой просьбой? Я ведь могу от тебя избавиться, просто-напросто перевести в другую колонию.

— Даже не думал, что такая мелочь сильно заденет твое самолюбие. А пугать переводом не надо, потому как сам можешь занять освободившееся место.

— Это уж слишком! — Тарас Поликарпович поднял со стула свое грузное тело. — Я не посмотрю на то, что ты…

— Лучше скажи: почему уволили прапорщика Игнатьева? Не он же виновен в побеге Атамана и Диксона, — перебил собеседника положенец, разом загасив его пыл. — Нехорошо поступаешь, гражданин начальник: на чужом горбу хочешь в рай въехать.

Подполковник, не мигая, уставился на посетителя.

— На что намекаешь?

— На то, что с твоей непосредственной помощью парни ломанулись из этого веселого заведения.

— Не понял?

— А чего тут понимать? — усмехнулся Мутант. — На служебном «уазике» ты самолично и вывез их.

— За слова отвечать надо, а не ветер гонять. Доказательства нужны. — Начальник колонии весь превратился в слух.

— Доказательства? — иронично произнес осужденный. — Есть такое дело. — И он извлек из нагрудного кармана робы пачку фотографий, бросив их на письменный стол растерявшегося хозяина кабинета.

Толстые пальцы подполковника задрожали, когда он брал снимки. Они в полном объеме отображали картину побега Атамана и Диксона: как те прятались в служебной машине Мирошниченко, как он что-то говорил им, уже сидя за рулем и полуобернувшись назад, как тронулась машина. А последняя фотография свидетельствовала, что автомобиль, когда он проходил через главные ворота зоны, не проверяли.

Тарас Поликарпович медленно опустился на стул, который жалобно под ним скрипнул.

— Мне известны и другие твои преступления, но они затрагивают моих корешей, поэтому ограничимся одним, — язвил Мутант. — Ну что, начальник, пришли к общему знаменателю?

— Твоя взяла, — поник офицер.

— Ну тогда я пошел. — Положенец поднялся с довольной физиономией победителя. — Подробную инструкцию, где и когда взять проституток, я пришлю тебе позднее.

«Уазик» Мирошниченко стоял уже полчаса на одной из улиц областного центра. Тучный мужчина дремал, облокотившись на руль. Он не слышал, как сзади пристроилась «Волга», не видел, как из нее вышел и подсел к нему в автомобиль незнакомец. Только когда хлопнула дверца машины, подполковник испуганно отпрянул от руля и обнаружил в салоне постороннего.

— Добрый день, Тарас Поликарпович, — с приветливой улыбкой поздоровался незнакомец.

— Добрый день, — буркнул недовольный подполковник. В глубине души он надеялся, что все-таки никто не приедет. — Кстати, как вас звать-величать?

— Я простой исполнитель воли Никодима Петровича, зовите Мишей.

— Не будем терять времени. Где женщины, Миша?

— В моей машине. Ровно через неделю вы должны доставить их обратно.

— Ладно, — вынужден был согласиться Мирошниченко. — Давай их сюда.

Михаил молча покинул салон «уазика», а через минуту на заднее сиденье влезли две накрашенные проститутки.

— Меня зовут Верой, а это Наташа, — сказала одна из них. — Поехали.

Подполковник поморщился и включил зажигание, попутчицы вызывали у него отвращение, но не внешним видом, а бесцеремонным поведением.