А. Шантарский - Не бойся Страница 35

— Не стыдно, девчонки, заниматься таким делом? — попытался усовестить их Мирошниченко.

— Только не нужно, толстый, строить из себя целку, — презрительно бросила Наташа. — Ты такая же продажная шкура, как и мы. Тебе заплатили, ты и везешь нас. Мы в одной упряжке: хозяин платит, а наше дело — тащить воз.

— Ты меня к себе не приравнивай. Шлюха поганая! — закричал начальник колонии.

— Ты посмотри на него? — Наташа толкнула локтем подругу. — Да если бы не такие, как ты, пособники, то мы бы давно вымерли.

— Ну что ты накинулась на мужчину, — неожиданно заступилась за него Вера. — Видишь, какой он жирный и некрасивый? Его, наверное, женщины не любят, вот он и нервничает. Есть такое понятие: комплекс неполноценности. Он несчастный человек, его пожалеть нужно, он и отойдет.

— Сама ты неполноценная! — огрызнулся подполковник.

— А ведь ты права, Верка: жена затыркала, любовницы нет, на нас денег не хватает. Может быть, доставим бедняге несколько минут удовольствия, с нас не убудет, а он на всю жизнь запомнит. — При этом Наташа сверкнула озорными глазами.

— Давай! — дала добро подруга.

— Вы что задумали? — с опаской оглянулся Тарас Поликарпович. — Не вздумайте выкидывать здесь свои штучки!

Но он опоздал с предупреждением. Наташа уже переметнулась на переднее сиденье. Шуба девушки осталась сзади, а и без того короткая юбка задралась так высоко, что полностью оголила упругие бедра. Наташа положила руку на колено водителя и начала неторопливо поднимать ее выше. Мужчина собирался отбросить руку, но в это время его обхватили руки второй попутчицы, она ловко расстегнула пуговицы сначала кителя, а затем рубашки, и Мирошниченко почувствовал на груди непрошеные, нежные ладони. Как он ни возмущался, но ему было приятно. Где-то внутри всколыхнулось давно забытое чувство, пробуждая желание. Прижав машину к обочине, он остановил ее. Тут же, словно по взмаху волшебной палочки, откинулась спинка сиденья.

— Ого! — воскликнула Наташа. Ее рука дошла до нужного места.

Обе женщины, как по команде, навалились на подполковника… Водители проезжающих по трассе машин нахально сигналили счастливчику, забавлявшемуся с двумя красотками одновременно.

Действительно, с юности Мирошниченко испытывал комплекс неполноценности. Из-за избыточного веса он стеснялся подходить к девочкам. И если бы не Валентина Михайловна, которой больше понравилась его военная форма, а не он сам, то, возможно, до сих пор оставался бы он холостяком. Но и с женой они уже давно спали отдельно. За многие годы пропал пыл мужской доблести, и до сегодняшнего дня подполковник думал, что женщины его больше не интересуют. Но, к своему изумлению, он ошибался.

— Проказницы, — беззлобно произнес начальник колонии, застегивая брюки.

— Понравилось, так и скажи, — рассмеялась Вера, а подружка поддержала ее.

— Ну что, изменил мнение о нашей профессии? — сквозь смех поинтересовалась Наташа.

— Не то, чтобы совсем, но есть в ней и положительные стороны, — ответил Мирошниченко, выруливая на трассу.

Настроение его заметно улучшилось, и всю дорогу они весело беседовали. Девушки очень удивились, узнав, что на зону их провозит нелегально сам начальник колонии, и даже прониклись симпатией к толстяку.

— Ложитесь: одна на пол, другая на сиденье и укройтесь пледом, — проинструктировал подполковник, подъезжая к колонии.

На территорию, как обычно, автомобиль пропустили без всяких препятствий, а в гараже проституток уже поджидали Лунатик и Леший, личные посланники Дикаря, которого положенец назначил ответственным за женщин. Тарас Поликарпович отослал лейтенанта, который занял должность прапорщика Игнатьева, за своим личным водителем.

— Что-то сцепление барахлит, — объяснил он молодому офицеру. — Дашь моему шоферу пару человек в помощь, пусть найдут и устранят неисправность, — отпустил он последние указания.

Как только нежелательный свидетель скрылся, подполковник выпустил проституток наружу.

— Учтите, если попадетесь, я вас и знать не знаю, — предупредил он их на всякий случай.

— Не волнуйся, гражданин начальник, — оскалился Леший. — Ты для нас человек ценный, не подведем.

Пока он говорил, Лунатик незаметно сунул подполковнику сверток.

— Что это? — хотел было возмутиться Мирошниченко, но Лунатик торопливо прошептал ему на ухо:

— Это тебе Мутант передал, в знак благодарности.

Начальник колонии на мгновение задумался, но потом решительно сунул сверток за пазуху и, отвернувшись, зашагал прочь. В свертке оказалась значительная сумма денег: три тысячи рублей. Хоть и попал Тарас Поликарпович в зависимость к авторитету преступного мира, но его услуги хорошо оплачивались. Жадность к деньгам склоняла его к мнению, что он не так уж и плохо устроился. Раньше, чтобы заработать, ему приходилось рисковать куда больше. К тому же подполковник был уверен, что его не заложат, нужно только самому быть осторожнее.

Мирошниченко оказался прав. В дальнейшем к нему по пустякам не обращались.

Освобождение по двум третям срока, расконвоирование, химия по половинке — вот вопросы, которые приходилось решать Мирошниченко по просьбе Мутанта. Причем делалось все в рамках закона и за приличное вознаграждение. Только колонией фактически руководил положенец.

Но всех все устраивало, поэтому жизнь в зоне шла своим чередом, без чрезвычайных происшествий, и подполковник даже получал поощрения со стороны высшего руководства.

Начальник колонии уже думал, что госпожа Удача вновь повернулась к нему лицом.

Полковник Сазонов сразу заподозрил своего бывшего отрядного в причастности к той самой краже. Он в точности проанализировал его план: слишком знакомая схема. Антон Герасимович позвонил Мирошниченко и дал понять, что знает организатора преступления.

Позже, когда он узнал о побеге из колонии Атамана и Диксона и до него дошли слухи, что Мирошниченко тоже пострадал, картина окончательно прояснилась. Несмотря на то, что и Мирошниченко оказался в роли пострадавшего, Сазонов затаил на него злобу и только выжидал удобный момент, чтобы отомстить. Такая возможность ему вскоре представилась. Полковнику предложили должность заместителя начальника УВД области, и он, естественно, согласился.

В непосредственное подчинение Сазонова перешли все зоны области. Раз в неделю Антон Герасимович собирал всех начальников колоний на совещание у себя в кабинете.

Для подполковника Мирошниченко новое назначение Сазонова не сулило ничего хорошего. Тот его колонии уделял более пристальное внимание, чем остальным: поощрения прекратились и начались всякие мелкие служебные неприятности, которые обещали перерасти в более крупные.

Тарас Поликарпович понимал, что его спокойная жизнь закончилась, и старался держать ухо востро. Но, как говорится, и до столба можно докопаться, было бы желание. А такое желание у его непосредственного начальника было.

Более того: ненависть и жажда мести буквально светились в глазах полковника, в интонации голоса проскальзывала явная угроза. Но время шло, и, казалось, все оставалось по-старому. Мирошниченко привык к постоянным нападкам со стороны Сазонова и уже не так болезненно реагировал на них и даже рискнул написать рапорт генералу, где отметил, что полковник относится к нему предвзято и ищет в работе только изъяны, совершенно не замечая положительных сторон его деятельности.

После серьезного разговора, состоявшегося с генералом с глазу на глаз, полковник Сазонов, казалось, вообще перестал обращать внимание на Мирошниченко. А тому только это и было надо.

Антон Герасимович задумал, однако, поймать бывшего приятеля с поличным на каком-нибудь серьезном правонарушении, а то и преступлении. И не только освободить того от занимаемой должности, но даже по возможности отправить за решетку.

Заместитель начальника УВД области был уверен, что Тарас Поликарпович наверняка занимается махинациями, но неоднократные проверки документации ни к чему не приводили: все соответствовало букве закона. Тогда Сазонов пришел к выводу, что необходимо за начальником колонии установить негласное наблюдение, которое рано или поздно должно привести к желаемому результату. Но где подыскать нужную и надежную кандидатуру?

Нужный человек ему вскорости подвернулся. Им оказался бывший прапорщик Игнатьев, когда-то служивший у Мирошниченко и уволенный в отставку после побега Казакова и Сайфутдинова. Игнатьеву польстило, что такой высокий чин, как Сазонов, дает ему тайные поручения, к тому же неплохо оплачиваемые…

Мирошниченко даже не догадывался, что за ним ведется постоянное наблюдение. Его бдительность заметно ослабла после того, как Сазонов потерял всякий интерес к нему.