Анатоль Имерманис - Смерть под зонтом Страница 35

– Но что делать, если александрийская заплесневелая манера уже вошла мне в кровь? – избегая прямого ответа, сказал Луис.

– В таком случае вы со временем и сами заплесневеете. Консерватизм «Александрийского герольда» превратит вашу острую рапиру в тупой топор.

– Консерватизм? – удивился Луис. – По-моему, газета топчется скорее на традиционных либеральных позициях.

– В наши дни это одно и то же, – спокойно возразил Винцент Басани. – Умение вжиться в будущее – вот что отличает радикала от консерватора. Грядущее принадлежит радикальным идеям!

С самого начала у нашего столика, вытянувшись в струнку, стоял официант, тот самый, который давеча так нерадиво обслужил меня и Луиса. Лишь сейчас Винцент Басани счел нужным обратить на него внимание.

– Четыре кружки! – повелел он. – Пива, а не пены!

– Слушаюсь, господин Басани! – и официант помчался со всех ног.

– Сегодня нам необходимы люди с сильной волей. Люди, готовые без боязни сразиться с Востоком! – объявил Винцент Басани, махнув рукой в сторону, где на городском плане полагалось находиться Иеремийскому Акрополю.

Этот жест не требовал особых разъяснений. Где-то в той стороне находилось государство, которое Винцент Басани ненавидел всей душой. Он ненавидел все, что оттуда исходило или могло прийти.

Разговор прервался из-за официанта. Примчавшись со скоростью ветра, он проворно поставил на стол четыре кружки.

Винцент Басани, порывшись в жилетном кармане, извлек оттуда большую медную монету, принятую официантом с глубоким поклоном. Отойдя на несколько шагов, тот ее внимательно рассмотрел, после чего вернулся к столику и подобострастно заметил:

– Извините, господин Басани! Но это никудышная китайская монета, не имеющая у нас хождения…

– Знаю сам! – Винцент Басани резко отпарировал. – Зарубите себе на носу, я всегда все знаю. Но разве не справедливо, что клиент рассчитывается с вами той же монетой, какой вы рассчитываетесь с ним? Надеюсь, что вы того же мнения?

– Извините… Изви… – слово застряло у официанта в глотке. Он так заикался, словно ненароком проглотил целую нумизматическую коллекцию. – Я больше никого не…

– Верю! – Винцент Басани отпустил его высокомерным кивком. – И впредь не забывайте, что вы сейчас уже больше не третьепришественник. Ваша единственная религия – верная служба Винценту Басани. В этом учреждении существует один-единственный хозяин, и им являюсь я!

Разделавшись с официантом, Винцент Басани с еле заметной улыбочкой опять повернулся к нам:

– Вас интересует, что я понимаю под радикализмом? Смелость, необходимую, чтобы начисто отказаться от либеральных иллюзий, которыми вот уже столько десятилетий усыпляют наше сознание. Глобальный мир, разрядка напряженности, плодотворное сотрудничество между государствами с разным социальным строем – все это красивые фразы и больше ничего, нечто вроде третьего пришествия.

Басани окинул нас насмешливым взглядом, затем продолжал:

– Слушая эту болтовню, мы лишь атрофируем свои умственные мускулы. За людей с твердой волей! – он поднял кружку. – У меня есть некоторый опыт. Опыт жизни, усвоенный в ситуациях, когда в тебя стреляют из укрытия и убивают, если ты недостаточно сообразителен. В ситуациях, когда уважаемые господа прячут пистолеты под сидениями роскошных «ролс-ройсов», насмехаясь над законами и кретинами, выдумывающими эти законы.

– Да, опыт у вас порядочный, – пробурчал Луис.

– Вы оба еще слишком молоды, – Винцент Басани никак не отреагировал на ироническое замечание собеседника. – На мир надо глядеть не сквозь розовые очки, а сквозь оптический прицел!

– А через какой прицел вы глядите на Ионатана Крюдешанка? – спросил я.

Отлично сознавая, что мой вопрос является в некотором роде объявлением войны, я все-таки посчитал необходимым задать его, ибо был почти уверен, что Луис привел меня в «Архимед» ради встречи с Винцентом Басани.

Правда, из разговора, свидетелем которого я только что стал, следовало как будто, что их знакомство поверхностно. И все-таки в беседе чувствовалось нечто искусственное. Так и казалось, что это представление разыграно ради публики, то есть ради меня. Как только публика покинет зал, декорацию, сработанную на скорую руку, уберут, и актеры, превратившись в частных лиц, заговорят совершенно иным тоном.

Если мое предположение правильно, то Винценту Басани от меня что-то нужно. Я предвидел, что он будет играть в кошки-мышки, пока не нащупает мою ахиллесову пяту. Поэтому я и решил первым начать атаку.

Однако Винцент Басани сразу же угадал мою тактику.

– Ионатана Крюдешанка? – красивое лицо исказилось легкой гримасой. – Не думаю, что он достойный объект для такого стрелка, как я. Вы можете доказать обратное?

– А закрытие консервного завода?

– Вы, должно быть, наслушались жалоб моего друга Ионатана, – Винцент Басани провел рукой по седеющим волосам. – Закрытие завода не имеет ничего общего с личными симпатиями или антипатиями. Я на сей раз всего-навсего защищал общественные интересы. Пока продукция «Посейдона» имела, как десяток лет назад, сбыт за пределами Александрии, я не вмешивался. Но спокойно взирать на то, как александрийцы портят себе пищеварение, – это уже слишком!

– Господин Басани широко известный филантроп, – Луис подмигнул мне, демонстрируя таким образом свое скептическое отношение к бескорыстию Басани.

– Луис, на вашем месте я бы попридержал язык, – отрезал Винцент Басани, затем опять повернулся ко мне. – Но надо сказать, что этот молодой человек в общем-то прав. Добиваясь закрытия завода, я имел ввиду не только общественные интересы, но и личные. Политику, если он хочет быть избранным, необходим политический капитал. Моя кандидатура…

– Слыхал, – кивнул я. – Вас выдвигают на пост мэра Александрии.

– А кто, по-вашему, имеет больше шансов быть избранным? – Винцент Басани улыбнулся. – Ионатан Крюдешанк, заботящийся о спасении душ, или я, реально спасший желудки александрийцев от отравленных консервов?

– Разумеется, вы, – пробормотал я чисто автоматически, сообразив с опозданием, что Басани только что сообщил мне некий небезынтересный факт. – Насколько я понимаю из ваших слов, Ионатан Крюдешанк также надеялся стать мэром?

– Еще как! – Басани рассмеялся. – Но сейчас его надежды принадлежат прошлому. После ограбления банка мой друг Ионатан конченый человек. Единственная общественная должность, на которую он может претендовать после банкротства, – место кладбищенского сторожа.

Винцент Басани замолчал.

Я погрузился в раздумье. Если допустить, что нападение на банк связано с ним, то сейчас для этой операции нашлась убедительная мотивировка.

– Вы собирались еще что-то спросить? – Винцент Басани взглянул мне прямо в глаза.

– Я жду, – сказал я, стараясь избежать его пронизывающего взгляда.

– Чего же?

– Начинайте вы. Ведь это вы пришли сюда, чтобы встретить меня, а не наоборот.

– Вы ошибаетесь, я заглянул в «Архимед» совершенно случайно. Но использую этот случай, чтобы дать вам хороший совет. Даже несколько советов. Самый первый и главный – никогда не надо спешить.

– Этот совет мне кажется слишком туманным.

– Могу и поконкретнее. Вы только что обрадовались, мол, рыбешка клюнула! Чтобы поймать преступника, надо сперва понять мотивы преступления. Вам кажется, что они у вас в руках. Ограбив банк, Винцент Басани добивается банкротства Ионатана Крюдешанка и таким образом убивает сразу двух зайцев – избавляется от соперника на выборах и кладет в свой карман целую кучу денег. Я правильно угадал течение ваших мыслей?

– Возможно.

– В таком случае, вы слишком низко цените меня. Человек с моим прошлым и опытом, планируя такую преступную операцию, обязательно обратит внимание на любую деталь, досконально постарается выявить все возможные последствия.

– Вы хотите сказать, что операция проведена недостаточно тонко? – спросил Луис.

– С моей точки зрения, да. Рассмотрим ситуацию поподробнее. Для нападения на банк использованы съемки фильма «Частная жизнь Долли Кримсон». Сам по себе ловкий, остроумный, почти безукоризненный прием. Но – с большим минусом. А именно, подозрения автоматически падают на всех участников съемочной группы. Вы согласны со мной?

– Полностью, – Луис кивнул.

– Луис, ваше мнение меня не интересует, – довольно зло отрезал Винцент Басани. – Я обращаюсь к господину Латорпу. Недаром ведь Грегор Абуш избрал его в качестве добровольного помощника, – он повернулся ко мне. – Ну, как, по-вашему? Прав я или нет?

– В некоторой степени, – ответил я без особой охоты.

– В таком случае, получается, что я сам вырыл себе яму. Только остолоп не предвидел бы, что Грегор Абуш раньше или позже узнает всю подноготную. Ричарда Бейдевана и Теи Кильсеймур. И как только ему станет известно, что их подлинные имена Виктор Вандейль и Анжелика Големба и что они, проживая в Албуброке, были связаны со мной…