А. Шантарский - Не бойся Страница 40

— Сказал, что ему необходимо видеть хозяина по весьма срочному делу.

— Алексей Леонидович, — представился припозднившийся гость.

— Очень приятно. — Хозяин тоже представился. Затем обратился к сыну: — Никита, оставь нас наедине. Товарищ, наверное, от Семена Давидовича. — И он остановил на Атамане взгляд своих подозрительных глаз.

— Нет, я не от Лейзировича, — опроверг посетитель предположение Мешкова. — Но по делу, которое его тоже касается.

Заинтригованный Артемий Геннадьевич пригласил гостя расположиться на диване и спросил:

— Тогда чем обязан?

По его суетливым движениям Алексей понял, что хозяина начинало одолевать беспокойство.

— Меня интересует набор румынской мебели, — дружелюбно улыбнулся Алексей.

— «Жилая комната»? — вырвалось у Артемия Геннадьевича и даже как-то слетело напряжение.

— Вот-вот, — подтвердил визитер.

— Если мне не изменяет память, вы упомянули о знакомстве с Семеном Давидовичем. Значит, здесь вы по его рекомендации?

Было непонятно: спрашивал или утверждал хозяин, поэтому Атаман благоразумно промолчал.

Истолковав молчание собеседника по-своему, Мешков продолжил:

— К сожалению, румынской мебели уже нет, но скоро должны завезти югославскую.

— Нет-нет! — выставил Алексей руку ладонью вперед.

— Уверяю вас, что югославская мебель более стильная и современная. — Мешков наивно предполагал, что вербует будущего покупателя. — Только гораздо дороже, — развел он руками, изображая сожаление, но давая понять, что за хороший и более дефицитный товар соответственно нужно платить.

— Про югославскую мебель поговорим позднее. А раз румынской уже нет, то, может, деньгами рассчитаетесь? — предложил посетитель.

— Как это? — не понял Мешков.

— Очень просто. — С лица Атамана не сходила доброжелательная улыбка. — Вы продали двадцать две «жилые комнаты» чуть меньше, чем по двойной цене. Думаю, что двадцати процентов от прибыли для меня будет вполне достаточно. Согласитесь, что это довольно-таки умеренная плата за спокойную жизнь, которую, если договоримся, я вам гарантирую.

— Какая наглость! — вскочил на ноги хозяин. — Это же настоящий шантаж!

— Вы удивительно догадливы. Увы! Иногда приходится прибегать к подобным методам, особенно если имеешь дело со спекулянтами.

— Ах ты скотина!

Артемий Геннадьевич вышел из себя и бросился с кулаками на спокойного гостя. Алексей легко перехватил руку, поднялся и завернул ее за спину нападавшему так, что тот уткнулся носом в диван.

— Не дергайся, а то сломаю.

— Никита! — заорал Мешков не своим голосом.

— Ему некогда, он беседует с моими друзьями, — усмехнулся Атаман.

— Отпусти, — попросил Мешков, успокаиваясь и сообразив, что имеет дело не с простыми грабителями, а с профессионалами, которые заранее продумали операцию и поставили конкретную цель. В подтверждение, отпустив затекшую руку противника, Алексей подошел к столу и скинул на пол газету, прикрывавшую пачки денег.

— Я бы мог забрать все, — сказал он. — А добиваюсь, чтоб ты сам отдал только двадцать процентов от прибыли.

— Милиции не боишься? — задал Артемий Геннадьевич наивный вопрос.

— Не больше, чем ты.

И Атаман бросил на диван пакет с фотографиями, на которых были изображены машины, выезжающие с территории базы, а затем разгружаемые во дворе Мешковых, покупатели мебели и даже расчет некоторых из них. — Адреса покупателей мне известны, так что свидетелей много, — добавил посетитель.

— Что будет, если я все-таки откажусь? — цеплялся за соломинку утопающий. — Ты ведь тоже действуешь против закона и в ОБХСС не пойдешь. — Он понимал, что лучше один раз потерять солидную, но не смертельную сумму денег, нежели отчислять периодически.

— Я не имею дел с ментами, — заявил гость. — Компромат собрал лишь для того, чтобы и ты не надеялся на их помощь. Откажешься — на первый раз сожгу дом.

— Кто ты вообще такой?!

Мешков находился в полном отчаянии, от безвыходного положения готов был биться головой о стену.

— Я уже представился — Алексей Леонидович. Для первого знакомства вполне достаточно, могу еще добавить, что за мной стоит серьезная организация, которая шутить не любит, — вел Атаман психологическую обработку клиента, и тот постепенно начинал сдавать позиции.

— Двадцать процентов из моей доли прибыли? — с мольбой в глазах посмотрел Мешков на тирана.

Шантажист был неумолим.

— Из общей.

— Тогда из моей получается сорок. Шурин не поверит мне, что я еще с кем-то делюсь, и ни за что не отдаст двадцать процентов из своей доли.

— Какой шурин? — не сразу сообразил Алексей.

— Брат жены, — пояснил хозяин. Но догадавшись, что посетителю неизвестно о родственных связях его с Лейзировичем, уточнил: —Директор мебельной базы и моя сестра — супруги.

— Понятно, — кивнул незваный гость.

Мешков на какое-то время задумался.

— Действительно, было бы несправедливо остаться ему в стороне.

— Хорошо, согласен на двадцать процентов с твоей доли, но при условии, что остальное поможешь получить с Семена Давидовича.

— Как? — испугался Артемий Геннадьевич. — Если он узнает, что я его подставил, то перестанет просто-напросто поставлять мне мебель.

— Он не узнает, — заверил Атаман. — Во-первых, необходимо раздобыть хотя бы одну липовую квитанцию, по которой водитель доставляет тебе мебель. Во-вторых, нужно незаметно зафиксировать на пленку момент твоего расчета с родственником.

— Он догадается, что это я все подстроил, — возразил Мешков.

— Откуда?! Я не скажу, ты тоже, мало ли кто мог вас сфотографировать.

— Он все равно не станет платить, — уверенно произнес хозяин дома. — Я его хорошо знаю.

— Это не твоя забота, — впервые за беседу повысил гость голос. — Поможешь — двадцать процентов потеряешь, не поможешь — сорок. Сам выбирай!

— А-а-а, — махнул рукой загнанный в угол спекулянт. — Последняя липовая накладная у меня сохранилась. Шофер отдает их мне, а я сжигаю или разрываю.

Он открыл отделение серванта, порылся и достал нужный документ. Атаман спрятал улику в карман, договорился, когда можно будет зафиксировать передачу денег Лейзировичу, и, получив первый взнос от Мешкова, распрощался.

На кухне со связанными за спиной руками, а Никита еще с кляпом во рту, сидело остальное семейство Артемия Геннадьевича. Приоткрыв форточку, курил Диксон, а Тюлень, удобно расположившись за столом, уплетал яблочный пирог, запивая его молоком.

— Ну как? — спросил Марат у Атамана.

— Все по плану, — коротко ответил тот и хлопнул по спине Виктора. — Хватит уничтожать чужие запасы продовольствия. Пошли.

Через два дня они имели на руках нужные фотографии, но на встречу с директором базы не спешили, продолжая вести наблюдение. Затратив целый месяц, вышли еще на четверых, подобных Мешкову, и уже по испытанной схеме склонили их к сотрудничеству. Теперь было достаточно оснований пообщаться и с Лейзировичем.

В приемной директора мебельной базы несколько человек ожидали своей очереди, в том числе и Атаман с Диксоном.

На рабочем столе секретарши раздался звонок телефона внутренней связи, и она сняла трубку.

— Хорошо, Семен Давидович, — проворковала она сладким голосом, который тут же изменился, когда она обратилась к посетителям, на резкий и официальный. — Товарищи, на сегодня прием закончен.

— Но еще полтора часа до конца рабочего дня, — возмутился один из посетителей, который был следующим на очереди и поэтому ему обиднее всех было покидать приемную.

— Директора вызывают в райком партии, — оправдалась добросовестная секретарша, привыкшая беспрекословно выполнять распоряжения шефа.

Люди разошлись, бормоча и громко хлопая дверью, выражая таким образом свое недовольство, но двое все-таки остались.

— А вы почему сидите? Или вас не касается? — спросила девушка у двух мужчин, не собирающихся покидать своих мест.

— Мы всего на одну минутку, — невозмутимо ответил Диксон.

— Я, кажется, ясно выразилась — завтра.

— Не волнуйтесь вы так, девушка, мы подождем, когда директор выйдет, и здесь передадим ему документ, — сказал Атаман. — Всего и делов-то.

— Мало ли когда Семен Давидович покинет кабинет.

— Вы же сами сказали, что его в райком вызывают. А там долго ждать не привыкли, — напомнил Марат.

До сих пор эта фраза секретарши срабатывала, но на этот раз она почувствовала, что попала впросак.

— Оставьте документы, я передам, — попыталась она выйти из щекотливого положения.

— Мы сами, — ответил за двоих Алексей.

— Еще нужно пару слов сказать, — поддержал его Марат.