Татьяна Гармаш-Роффе - Черное кружево, алый закат Страница 5

Александра любила Красное море и вообще любила всякое море, но больше всех любила Черное. Только у нее отняли Коктебель, Ялту, Феодосию, Пицунду – у нее всё отняли, вместе с детством, вместе с куском ее души.

И она стала ездить на Красное.

Ей нравилось прилетать ночью, легко завтракать в пустынном ресторане, когда весь отель еще безмятежно спит, а потом пойти медленно к морю, издалека улавливая его предутренний блеск, прислушиваясь к его дыханию, втягивая ноздрями солоновато-горький запах… Потом она бродила по едва различимой, прохладной кромке воды в ожидании ритуала рождения солнца. И вот – в этих широтах всегда неожиданно и стремительно – солнце вдруг вырывалось из лона вод. Новорожденное, сначала мокрое и красное, оно быстро обсыхало в просторной простыне неба, все светлея, становясь чистым и звонким, как детский смех.

Приняв роды солнца, Александра уходила спать, умиротворенная, и спала долго, долго, пока спалось. И никто не тревожил ее сна.

Проснувшись далеко за полдень, она деловито и в то же время расслабленно входила в ритм курортной жизни: осваивала пляж, спортзал, массаж. И, конечно же, наилучший столик из всех многочисленных кафе отеля, за которым особенно удобно и приятно работать.

Среди статей, которые она задолжала, первой и срочной была одна, под риторическим вопросом «Есть ли у нас малый бизнес?».

Смысл ее заключался в том, что в любой бизнес, как метастазы, проникают другие структуры – власти и криминала, – и малый бизнес является, в реальности, всего лишь малой структурой о-о-очень большого теневого бизнеса. Любое существующее ныне заведение, будь то парикмахерская, ресторан или завод, уже фактом своего существования доказывало свою коррумпированность, потому что иные заведения не выживали. А иногда и их основатели.

Все это знали, от президента до пенсионера, читающего газеты, но никто не мог указать на зло пальцем: оно было безлико оттого, что имело слишком много лиц. Тем не менее все дружно верили, что со злом этим кто-то борется. И что его даже скоро победят.

Александра прослушала интервью, записанное на диктофон. Предприниматель Степан Катаев начинал свою карьеру с продажи тары. Деревянной, грубо сколоченной, из которой торчали гвозди и занозы, тем не менее верно прослужившей складам, базам и магазинам всю советскую эпоху и пребывавшей отчего-то всегда в дефиците. Катаев собирал разбитые ящики, сколачивал их заново и опять запускал в оборот.

Позже он арендовал цех и стал делать пластмассовые ящики, которые не гнили на складских территориях под дождем, не оставляли занозы в руках, не разбивались от нечаянного удара, не рассыхались под солнцем, как деревянные. Быстро реагируя на запросы рынка, он затем освоил картонные упаковки для разных товаров. Еще годика четыре спустя, серьезно повысив качество, взялся за упаковки для пищевых продуктов, – дела шли тем более хорошо, что он в ту пору оказался единственным на отечественном рынке, кто соответствовал европейским санитарным стандартам и нормам, но при этом его продукция стоила в два раза дешевле западной…

«Честный бизнес, честные деньги, – пометила Александра. – Обязательно донести до читателя, который до сих пор любого состоятельного человека считает вором».

Вдохновленный собственным примером, Степан часто отзывался на просьбы о помощи начинающих бизнесменов, а потом решил создать ассоциацию малого и среднего бизнеса. Под забавным названием АСТАП (почти Бендер!) Ассоциация Смелых, Творческих и Активных Предпринимателей тоже процветала. Казалось, за что ни возьмется этот человек, все в его руках зеленеет и плодоносит.

Однако Александра пыталась вытащить из него совсем другую информацию: кто на него наезжал да какой ценой он выжил. Степан уходил от подобных вопросов. Понятно: хочет жить и дальше. Отчего не станет закладывать тех, кто его рэкетировал, – но позволял существовать, так как Степан платил; тех, кто обложил его взятками и откатами, – но поскольку получал, то позволял бизнесу развиваться.

Однако общие знания и понимание вещей – ничто в журналистике без конкретных фактов. И где их взять, если все молчат? Кто под страхом потери своего дела, а кто и под страхом смерти…

Собственно, Александра сначала хотела писать о другом. Ее интересовала тема, отчего у нас практически нет своего производства. Отчего все ударились в торговлю. Перепродавать, понятно, легкое дело – куда легче и прибыльней, чем производить. Но для процветания государства необходимо производство! А значит, нужны программы поддержки для предпринимателей, нужно вникать в их проблемы, их беды, их сложности…

Вот о чем собиралась писать Александра. Принялась изучать материал и вскоре поняла, что на заре российского капитализма аппетиты у разного род «крыш» были непомерно огромные, реальной поддержки со стороны государства предпринимателям не существовало – ни правовой, ни финансовой, – а выплачивать доли от еще не случившихся доходов невозможно. Отчего было им проще заниматься коммерцией, а не трудоемким процессом производства. В котором меж тем нуждалась и нуждается страна!

В поисках ответа на столь животрепещущий вопрос она некоторое время назад набрела на ассоциацию Степана Катаева. По ее сведениям, он являлся тем самым редким производственником: у него уже имелся маленький заводик и дела шли отлично. Как же ему удалось то, что не удавалось другим? Неужто его не коснулись общие беды?

– Рэкет, конечно, как же без него, – улыбнулся он на вопрос журналистки. Александре понравилась его улыбка: в ней не было хорошо ей знакомого выражения «один пишем, три в уме». – Но я сам был хулиганом дворовым, умею с такими ребятами разговаривать.

– И как же с ними надо?..

– Уважительно. Они же хулиганье бывшее, ничему не научились, ничего не добились, бандитами стали. И знают ведь об этом! Когда они к вам приходят, им заранее обидно, что вы что-то умеете, а они нет. Поэтому они страшно не любят, когда перед ними выделываются.

– Хм…

– Ну, вспомните, в школе, был у вас какой-нибудь хулиган в классе? А училки трындели, трындели, что плохо так, и этак плохо, и весь он плохой. А толку? Ни хрена. А девчонка какая-нить ясноглазая вроде вас, если она его просила при ней не ругаться, то он разве ж ее не слушался?

– Слушался! – рассмеялась Александра.

– А все потому, что она его не презирала, она на него глазки, реснички, голосок ангельский – мощное оружие! В детстве, конечно, пока не заматерели. Ресничками их теперь не возьмешь. Но если не выделываться, поговорить как человек с человеком, то они тоже нормальные ребята оказываются. Платить все равно придется, разумеется, но по-божески… Не в плане суммы, тут они стояли твердо, но могли подождать, к примеру, когда с ними душевно… И потом, они ведь и вправду мой бизнес охраняли! От других бандитов, – он снова улыбнулся, и Александре снова понравилась его улыбка. – Хотя это еще вопрос везения. Некоторым полные отморозки попадались… С другой стороны, отморозков и в бизнесе было немало, особенно в те годы. Но у меня все гладко прошло, мирно, тьфу-тьфу.

– А сейчас?

Тут Степан стал уходить от разговора, рассуждать о процессах в обществе…

– С бандитами гладко прошло, а как с чиновниками? – перебила его Александра.

Степан умолк и пристально посмотрел на нее. Да как посмотрел! В его глазах читалось многое – и это многое было нелестным для журналистки. Проще говоря, взгляд его вполне недвусмысленно вопрошал: не, ну ты чего, совсем тупая, такие вопросы задаешь?

Александра тоже посмотрела на Катаева повнимательнее. До этого момента он ей казался человеком довольно простым – этаким живчиком, в котором бушует деловая энергия. При этом конформистски-покладистым, без всякой рефлексии. Но сейчас она вдруг увидела в его глазах лучик, своеобразный такой лучик, ироничный и умный… Нет, не так уж он прост, Степан Катаев!

– И все же! – настояла она, чувствуя себя меж тем полной идиоткой в его глазах. Но ей нужен был материал для статьи, и объяснить это Степану Катаеву она не взялась бы. Слишком разные у них интересы: у него – умолчать, тогда как у нее – максимально прояснить.

Он легонько усмехнулся, кивнул и пустился отвечать. По его словам выходило, что есть, конечно, чиновники, которые требуют взятки, но их мало, и они уже почти в прошлом… Тра-ля-ля.

Александра задала еще несколько вопросов о деятельности ассоциации Катаева, обратив внимание на целый ряд фирм, пригревшихся под ее крылом. Они занимались чем-то очень расплывчатым и Степану не принадлежали, – ассоциация АСТАП их взяла под свое крыло, чтобы якобы помочь им встать на ноги…

Александра попросила о возможности ознакомления с их деятельностью более подробно, встретиться с руководителями, взять у них интервью.

– Не стоит, Александра Кирилловна, – произнес Степан и твердо посмотрел ей в глаза.