Леонид Словин - Война крыш Страница 54

— Ты меня понял?

— Да.

— Ты признаешь себя виновным?

Гия сдвинул густые черные брови к переносью.

— Я не знаю, как лучше…

— Прокуратура наверняка предложит тебе судебную сделку. Я от твоего имени, разумеется, признаю непреднамеренное убийство, если они, в свою очередь, откажутся от умышленного убийства…

— Ничего не поймешь!

— В результате ты получаешь пятнадцать лет…

За дверью, за окном слышались громкие голоса…

— Суда в этом случае уже не будет?

— Суд только утвердит сделку.

— Выходит, так лучше?

— И я так думаю! Потом получишь свидания, телефон…

— Борьку ты защищаешь?

— У него свой адвокат. Тоже от суда.

Йаков взглянул на часы. Главное было сказано. Гия еще потянул. Ему не хотелось в камеру.

— Когда ты еще придешь?

— Как только мне позвонит прокурор…

— Сигарет нет у тебя?

— Я не курю. Ты хочешь, чтобы я кому-то передал приветы?

— Нет.

— Что сказать матери?

— У меня все в порядке… — В глазах защипало.

После рождения третьего ребенка, два года назад, с ней что-то случилось. Вроде нервного расстройства.

— Что мой брат?

Младший брат жил на севере, в кибуце.

— Я слышал, его полиция допрашивала. Друзья твои все в порядке…

— Не сомневаюсь.

«Ты сидишь, а на воле продолжается жизнь…» Когда вели назад, в камеру, затянул:

— «Что же ты, мама, не зажигаешь огня…»

Иерусалимский паб «Сицилийская мафия» был стилизован под салун золотоискателей в местном варианте. Навес, металлические сетки, затянутые рогожкой, стойка.

Это была идея Макса. Так же, как и амбициозное название: у деревянной коновязи, рядом с традиционным колесом от повозки, прибывшая молодежь ставила мотоциклы, мотороллеры.

Жора — полковник или кто он там был на самом деле — предоставил партнеру полную свободу действий.

Он смотрел сквозь пальцы на наезды, которые Макс совершал на иерусалимских нищих, и даже незаметно поощрял их. Знающие люди были совершенно уверены, что он управляет младшим партнером, как опытный наездник, — едва уловимым движением ноги.

Внутри паба расставили холодильники с напитками. На тротуар перед входом выдвинули столики. За спиной бармена укрепили витрину с экзотическими бутылками.

Для Макса это была счастливая пора.

Организованная им фирма по возврату долгов неожиданно сразу начала раскручиваться. Позвонил темный мужик-сабра: на него работали двое нищих, собиравшие в районе улиц Гилель. Мужик просил поддержки против конкурента.

Макс гарантировал.

Но самые крутые бабки обламывались от приехавшего из Грузии отца сидевшего за убийство нищего Гии. Грузин обратился за помощью лично к нему, к Максу. И они уже встречались и говорили с глазу на глаз…

Тайное становится явным.

Скоро стало известно, что к Максу потянулась ниточка от сильных крутых мужиков из России, которые прибыли в Израиль. Всю свою недолгую жизнь приблатненного Макс мечтал, чтобы кто-нибудь из настоящих авторитетов положил на него глаз.

И вот!..

Бывший израильский полицейский Хариф — представитель здешних блатных — накануне на дискотеке назначил им встречу в ночной час в районе Кейсарии. Полковнику и Максу предстояло участвовать в разборке вместе с русскими…

Приезд крутой российской братвы снял другие проблемы.

Ашдодский авторитет Ибрагим не рискнул забить стрелку. Теперь и команда с Бар Иохай подняла белый флаг…

Команда с Бар Йохай явилась в паб в полном составе.

Макс встретил их подчеркнуто радушно. Приземистый, большеголовый, каждого едва не облобызал.

— Кто что будет пить? Что у нас для самых дорогих гостей, Артур?

Беленький юный бармен улыбнулся:

— «Джонни Уокер», босс. «Бренди 777 захав»… Черное безалкогольное пиво «Нешер». Для марокканцев водка «Кеглевич»…

— «Джонни Уокер» всем…

— Поддельный… — шепнул Арье, изучив бутылку.

На стеклянном горлышке настоящего шотландского виски обязательно присутствовал портрет Джонни Уокера. Этот был без него.

— За встречу!

Ленка сидела за столиком рядом с Зойкой.

Вики, подруги Гии, не было. Она сидела с детьми американцев в Старом городе. Подрабатывала.

Пили мало. Девчонки и вовсе отказались.

Ребята за соседними столиками строили из себя крутых:

— Швейцарские «Тиссот» за тысячу сто!

— Он говорил, «Ситизен»! А у самого золотая «Заря». Выиграл в Табе…

— А что Таба? — спросил кто-то.

— Можно сыграть в рулетку, баккара или на игральных автоматах. Казино! Надо только пройти контрольно-пропускной пункт на границе…

— Не-ет! После этого теракта в Луксоре!..

Ленка почувствовала, как Зойкина коленка под столом коснулась ноги.

— Обернись… — сказала Зойка.

Хозяева паба перекинулись несколькими словами на ходу.

Полковник — худой, с впавшими щеками — вел от припарковавшегося у тротуара джипа двух мужиков.

— Ко мне приходил отец Гии… — вспомнила Зойка. — Он занялся самостоятельным расследованием…

— Да?..

— Я рассказала, как Макс и Жора говорили про Амрана Коэна.

— А теперь трусишь?

— Посмотри на них…

Шедший впереди был небольшого роста, с вытянутым лбом. Второй был худощавый, с серым лицом, кавказец. Для них был зарезервирован стол позади девчонок.

— Ну и морды!

— Я первый раз вижу их.

В ближайшей деревне зажигались огни. Тьма постепенно поглотила зелень, оставив еще видимыми серые арабские виллы.

Макс немедленно подошел к гостям.

Официантка почувствовала жажду прибывших и принесла воду.

— Добрый вечер. Хотите «соды»…

Женщина была в мини. Взгляд невольно утыкался ей куда-то выше колен. Официантку переманили из паба на Кинг-Джордж, она переспала там со всеми клиентами и теперь собиралась повторить это в «Сицилийской мафии».

В Петербурге она работала похоронным агентом.

— Отлично…

Кавказец спросил Макса:

— Музыка есть у вас? Музыкальный центр?

— А как же! Артур!

Музыкальная часть базировалась на блатных мелодиях — их гнали через усилитель на весь район, включая арабскую деревню Бейт-Сафафа.

При первых же звуках кавказец скривился:

— Нет, нет. Может, классика?

— Извини, Муса. Завтра же дам команду…

Невысокий, с вытянутым лбом разговаривал с Полковником. Ворот его сорочки был раскрыт. С крепкой шеи спускалась золотая цепь с мизинец толщиной…

Ленка перевела взгляд на шоссе.

Мужчина вышел из такси, припарковавшегося вятда-лении. Двинулся к пабу… Навстречу ему вышел Полковник и тот, кого назвали Мусой.

Ленка узнала приехавшего.

В прошлый раз с ним была женщина — во всем черном, в блестящих туфельках, черных перчатках, с закрытым лицом.

Худой, лет сорока, араб. Продолговатое тонкое лицо без щек, острая бородка торчком, на голове, как и в тот раз, когда она его видела по дороге в Гило, — то ли чалма, то ли белый шарф. Халат, белые носки.

Они встретились на полпути. Муса и приехавший в такси дважды обнялись…

Первой очнулась Зойка.

— Аптека приехала!

— Думаешь?

— Я все думала: откуда у них марихуана?!

Ленка тоже вспомнила: «Борька говорил, у них все есть. Спичечный коробок марихуаны 50 шекелей, а дальше все на 10 шекелей дороже. ЛСД, „Дональд Дак“, „Хоф-ман“, „колдунья“. Таблетка „экстази“ 75 — 150».

Известие о посланце из Иерусалима достигло Рэм-бо в тот же день. Самого курьера как лицо кавказской национальности притормозили в Москве уже в аэропорту.

— Простите…

В дверях кабинета Рэмбо появилась девочка-секретарь.

— Тут звонят из отдела милиции Шереметьева. У них человек задержан с письмом для нас из аэропорта Бен Гурион. Бывший комитетчик из Грозного. Значится в розыске. Он упросил опера, чтобы вам позвонил!

Рэмбо отреагировал мгновенно:

— Вызывай машину. Я еду!..

Опер с «воздушки» был из молодых, но борзой. Побывавший в разборках. Рано ставший крутым.

Он сразу понял все о Рэмбо, едва взглянул на его прикид, прическу, увидел марку машины за окном.

— Письмо, вот оно! Но мужику твоему я ничем не могу помочь!

— Да не мой он! — Рэмбо поставил рядом с ножкой стола бутылку «Армении» в пакете. — Я и не видел его никогда…

— В письме там дактокарта, фото трупа. Мой шеф, если б узнал, наклал бы в штаны…

— Спасибо. Вот визитка на всякий случай.

Опер прочитал.

— «Лайне»… Может, приду.

— А это для мужика… Передашь?

Рэмбо достал еще сверток.

— «Абсолют»?

— Да.

— Если не смогу отдать, сами выпьем… Но стакан ему налью — обещаю.

В машине Рэмбо глянул на фотографию. Он сразу узнал убитого.

— Ванкоган!

Из короткой сопроводительной записки Рэмбо узнал о связях Ванкогана с израильской братвой.

Ближайший кент, возможный родственник российского криминального авторитета Маленького Эли, погиб первым, потому что при его жизни невозможно было убрать Ванкогана.