День пиротехника - Анатолий Евгеньевич Матвиенко Страница 6

— Хорошо смотришься! Помылся, побрился. Наверно, исподнее чистое надел. Если залюбят тебя до смерти, чтоб сразу в этом и похоронили.

— И тебе доброе утро, приколист, — Лёха повесил шинель в шкаф. Из зеркала на него глянула физиономия, далёкая от лучшего состояния — бледная от недосыпа и волнения. Да и в промежутках между неприятностями, у оперов всегда недолгими, он совсем не годился бы в кинокастинге на роль героя-любовника. Слишком худое лицо, зауженное в нижней части так, что о подбородок можно уколоться, было украшено редкими тёмными усами. Серые глаза никак не желали отсвечивать стальным блеском и несокрушимой уверенностью. Чёрные прямые волосы Лёха всегда стриг коротко: отпущенные на свободу, они норовили разбежаться в разные стороны. Между подбородком и узлом галстука нервно дёргался острый кадык.

«Зато уши не торчат», — вспомнил он мамино утешение и отправился к столу, чтобы открыть сейф с папочками документов о нераскрытых преступлениях, при виде которых хотелось заголосить под Розенбаума: «Глухари на токовище…» Полюбоваться на картонное великолепие не успел, репродуктор внутренней связи оповестил о скором начале пятиминутки.

Речь держал начальник РУВД, явно уже накачанный в горуправлении по самую затычку. Он сурово вещал «о попытке подрывных элементов подорвать стабильность в стране путём подрыва трёх взрывных устройств».

— В магазине и банке применён, по предварительному заключению… — ему пришлось свериться с бумажкой. — Применён аммонал с детонатором из двуперекиси ацетона. Третий теракт отличается от двух первых. В качестве бризантного вещества применён, опять же по предварительному заключению, самодельный чёрный порох. Помечайте подробности, товарищи офицеры. Строго напоминаю о применении секретности. Дмитрий Фёдорович, вас что-то развеселило?

— Старший лейтенант Цыбин, — поднялся опер из ОБЭП, на которого опустился обличающий взор подполковника. — Виноват. Только на новостных порталах всё уже расписано, и куда подробнее.

Он взмахнул смартфоном, как водится у ОБЭП, не самой дешёвой модели.

— Перестаньте таращиться в трубу во время совещания! — вскипел начальник управления, но его осадил сидящий рядом видный мужчина в штатском, незнакомый и до сей поры не представленный.

— Имеет место быть утечка информации. В МВД, у нас или у вышестоящих, куда мы докладываем. Разберёмся.

Лёха прикинул, что над КГБ в роли вышестоящих пребывают только Совбез и Администрация Президента. Как, интересно, гэбист собирается там устраивать разборки?

— Слышишь! — шепнул Вася. — Версия теракта утверждена, и все три взрыва связали вместе. Лёша, знаешь, чего они так торопятся? По «Приору» задержанный есть, его охрана подстрелила.

— То есть, если не удастся раскрыть теракт, «Заряну» повесят на грохнувших банк…

Они заработали осуждающий взгляд подполковника. Начальник управления как раз перешёл к финальной части монолога — о том, как надо работать. В качестве положительного и в данную минуту недостижимого в своём совершенстве примера он привёл подвиг экипажа Советского отдела департамента охраны. Милиционер-водитель на «Ладе Приоре» умело преследовал и загнал в тупик «Гелендваген» организованной преступной группы (в зале раздались недоверчивые смешки), где задержал злодеев с применением табельного оружия, причём применение признано законным, что означает — применять его нужно, но только с соблюдением инструкции, а не так, как у нас применялось в прошлый раз…

— Если не уволят нафиг, попрошусь перевестись в охрану, — тихо пробормотал Лёха.

— Я бы лучше в ГАИ, — так же тихо ответил Вася Трамвай. — Мне в кадрах рапорт показывали. «В связи с трудным материальным положением прошу перевести меня в ГАИ».

— В ГАИ оклады такие же.

— Оклады — да. А материальное положение лучше.

Пятиминутка уложилась в положенный час, закончившись обычной раздачей кнутов и пряников при явном дефиците вторых. Папаныч мотнул лысой головой: «Пошли, мол», — выразительно глядя на группу оперов.

⁂

Начальника Первомайского угрозыска звали Папанычем не за сходство с Анатолием Папановым, а за любимую фразу, заимствованную у Лёлика из «Бриллиантовой руки»: «Бить буду аккуратно, но сильно». Широкий и лысый, он проворно косолапил по коридору районного управления в сопровождении того самого солидного, признавшего утечку.

Кабинет Папаныча, увешанный кубками по боксу времён молодости обитателя помещения, вместил гостя и оперов отдела. Солидный тип явно сковывал начальника розыска, тот вынужден был строить свою речь в дипломатических выражениях.

Выяснились некоторые подробности, разнящиеся с опубликованными в интернете данными. В суммарном виде, если опустить ехидные словечки Папаныча, история выглядела так.

Первый взрыв, убивший четырёх человек в «Заряне», прогремел в 19.02. Сработало взрывное устройство, находившееся в синей спортивной сумке в ячейке № 42. Мощность заряда оценивается в пределах килограмма ТНТ. Вопреки скверному обычаю террористов, бомба не содержала шрапнели. Кассирша и покупательница погибли от компрессионных травм и ранений элементами металлического ящика для сумок. Остальные пострадали от компрессионного удара, ожогов от пожара, отравления дымом, падения потолочных конструкций и обрушения одной витринной стойки. Трое на улице получили ранения от порезов витринным стеклом. Задохнулись двое, дети до года, — успели надышаться продуктов горения, и прибывшая «скорая» оказалась не в состоянии их спасти.

Прибор управления детонатором сохранился плохо — какая-то оплавленная электронная схема. Возможно, при жизни она была приёмным устройством или таймером, эксперты ещё не успели определиться. Впрочем, из-за металлических стенок ящиков для сумок версия дистанционного подрыва выглядела сомнительно.

Банк «Приор» брали двое судимых. Один из них обладал профессиональной сапёрной подготовкой. Они вынесли взрывом входную дверь в 19.16, затем сокрушили вход в хранилище и, наконец, вскрыли сейф с наличностью. Скорость, с которой работал взломщик-подрывник, граничила со сверхъестественной — он успевал заложить заряды и ретироваться из опасной зоны за считанные секунды.

Старшим в преступной группе был Игорь Томашевич, судимый за убийство ещё несовершеннолетним. Томашевич получил пулю в голову от перепуганного милиционера-водителя. Тот высадил по «Гелендвагену» два полных рожка двумя непрерывными очередями из АКСУ. Боец охраны разбил несколько стёкол в квартирах первых этажей — из этого автомата стрелять очередями невозможно, если требуется хоть какая-то точность. От перегрева ствола последние пули даже не пробили днище перевёрнутого внедорожника, бессильно осыпавшись на ледяную дорожку. Злодей умер в машине «Скорой» по пути в больницу, его напарник отделался дыркой в бедре и даёт показания.

В рассказ начальника угрозыска вклинился представитель «старшего брата». Говорил он неспешно, уверенно. Суровая и лощёная чиновничья физиономия без усов, шрамов и иных особых примет точно соответствовала строгому, добротному, но какому-то безликому костюму с белой рубашкой и бордовым галстуком. На вид функционеру из госбезопасности можно было дать лет сорок пять — пятьдесят.

— Второй задержанный, его фамилия Герасимёнок, признаёт ограбление банка, но отрицает наличие у него пистолета, утверждает: стрелял по машине охраны погибший соучастник. Относительно подрыва «Заряны» не исключает, что погибший имел возможность организовать отвлекающую провокацию с целью стянуть в другой район все милицейские силы, но и не подтверждает эту версию. Пока