Боб Джадд - Трасса смерти Страница 7

— Ты говорил с ней? Меня она игнорирует. Я схожу с ума. Сьюзен сказала тебе, что собирается делать с командой? — спросил он, вцепившись мне в плечо своей длинной рукой. — Как ты думаешь, не продаст она ее? Мы сейчас так близки к решающим переменам, а перенести разработанные технологии на другую машину… Это займет полгода. Меня это убьет.

— Ничего подобного, — ответил я, проникаясь симпатией к честнейшему малому. — Что бы ни случилось, с тобой все обойдется.

Сам я был без понятия о том, какие намерения у Сьюзен. Это волновало и меня и окружающих. Но никто не решался спросить, каковы ее планы, пока тело Фила не было предано земле. Ни один из нас не мог позволить себе оскорбить память друга, хотя всех очень беспокоило будущее команды. Алистер мне нравился. Он занимался аэродинамикой и конструированием гоночных машин, отличался сдержанностью и даже какой-то унылостью, как будто боролся со всей Вселенной. У него была собственная компания, по особому контракту занятая работой только на Фила. А это означало, что Бенкинс всегда был где-то поблизости. Как бы то ни было, я был доволен его обществом.

В соседней комнате кто-то постучал ложкой по бокалу. Наступило время поминальных речей. Мы собрались в главной зале дома с высокими кафедральными потолками и продолговатыми стрельчатыми окнами, выходящими на поля. В ближнем углу я узнал коренастую фигуру Джереми Бэкингема, менеджера по маркетингу транснациональной инвестиционной группы «Эмрон», являвшейся нашим основным спонсором; одетый в темный костюм, он выглядел очень торжественно.

Рядом с ним возвышался худощавый Сэм Нотон — председатель совета директоров и главный исполнительный директор «Эмрон». Я видел фотографии Сэма в деловых журналах, которые лежали на моем столе. Они пестрели предложениями приобрести пластиковые кредитные карточки. Время от времени его имя появлялось в колонках сплетен вместе с именем очередной красавицы, предпочитающей в одежде глубокое декольте, а в поведении — высокие амбиции. Его продолговатое, мягких очертаний лицо со слишком длинными, по общепринятому мнению, волосами появилось на обложке «Форчун» примерно год назад. Я не смогу подробно воспроизвести статью, помещенную рядом с фото, — в ней обсуждался политический вопрос, который так любят деловые журналы. А именно: удержится ли на своем посту должностное лицо и сохранит ли оно свою империю. Тем не менее я запомнил довольно прозрачный намек, содержащийся в ней. Речь шла о том, что строительные фирмы и оружейные заводы «Эмрон» осуществляют свои операции на Ближнем Востоке под прикрытием ЦРУ.

На первый взгляд, «Эмрон» выглядела вполне респектабельно. «Эмрон» — это крупная независимая международная инвестиционная организация. Но благовидный общественный фасад прикрывал целое скопище холдинговых компаний, отделений, филиалов, разрозненных автономных финансовых директоратов, внутренних торговых агентов, подставных корпораций, основанных безымянными членами Правления, и закулисных сделок, заключенных корпоративными структурами. Эти многочисленные фирмы подвергались лишь частичным ревизорским проверкам. В общем, типичные уловки, к которым прибегают современные корпорации для уклонения от уплаты налогов.

До настоящего момента мне не представлялось возможности воочию лицезреть Нотона. Этот мужчина, покрытый загаром, которым богатые бизнесмены не прочь похвастать зимой, одарил меня едва заметным кивком, приличествующим ситуации. Этим жестом он дал мне понять, что узнал меня, но кивок Нотона был слишком малозаметен, потому что я работал на него.

Другие сведения о нем из деловой прессы были еще туманнее. Самые последние слухи гласили, что «Эмрон» слишком разрослась и в связи с этим испытывает определенные трудности. Как сообщал «Форбс», организация «Эмрон» из поколения «молодых пиратов», которые наживаются на опасностях и носятся на бешеной скорости по мелководью. «Барронс» придумал другое определение — «вампир-капиталист» из исчезающей породы скороспелых финансовых титанов 1980-х годов — и отнес Нотона к этому поколению. Сэм разбогател в восьмидесятых, скупая крупные компании и распродавая их по частям. Когда этот бум затих, Нотон оказался владельцем кучи фирм-банкротов без каких-либо доходов, да и еще и в долгах за дюжину из них.

Поверх голов собравшихся в зале людей мы увидели Сьюзен. Она стояла у противоположной стены. Ее волосы свободно падали на плечи, а спина была неестественно прямой. Вдова Фила подняла вверх руки, прося тишины. Стоящий рядом со мной журналист вынул из кармана куртки блокнот.

— Я хотела поблагодарить всех вас, — произнесла она, делая невероятные усилия, чтобы голос не срывался, — за то, что вы были так дружны с Филом. Пользуюсь тем, что вы сейчас все здесь, а мне так много нужно сказать вам. Вот я и подумала: лучше сделать это теперь, хотя, возможно, буду выглядеть полной идиоткой. Надеюсь, мне это простят собравшиеся. Я боюсь, что совершу еще большую глупость — зальюсь слезами, например. — Сьюзен перевела дух, закусила губу и мимолетно улыбнулась всем присутствующим. — А потом продолжала: — Фил двадцать один год был частью моей жизни. Я любила его и всегда буду любить. Вот почему я так рада, что вы здесь сегодня. Фил погиб, занимаясь любимым делом, и думаю, нам следует помнить об этом. Он прожил яркую жизнь. И я также — рядом с ним. Мне все еще кажется немыслимым, что его нет с нами. И я не уверена, что когда-нибудь смирюсь с этим. Но, как вам известно, в «Формуле-1» не ждут удобного момента. Решения, которые мог бы принять Фил, должны приниматься, и кое-что я уже сделала. Думаю, вам необходимо знать это, чтобы не возникло никаких недоразумений. Итак, — сказала она, еще раз глубоко вздохнув, как ныряльщик, бросающийся вниз со скалы, — конечно, команда «Джойс» будет существовать. Никто, и я менее всего, не может недооценить того, что Фил дал команде: энергию, направление развития, стимулы, веселый задор — все это лишь часть списка, который можно было бы продолжить. Я в самом деле не знаю, как можно найти замену хоть части того, что Фил дал команде. Кроме того, у нас есть обязательство перед спонсорами, которое выходит за рамки контракта. Я оглядываю комнату и вижу лица людей из «Тексон и Гудъир», «Мальборо», «Эмрон инвестментс», «Лаунстон спортвэа», «Нейшнл бэнк катар», «Ходзуки индастриз», «Ристон хоум тулз» и «Фелпс секьюрити». Они были нашими друзьями, поддерживали нас, и теперь мы не можем подвести их. Думаю, у нас еще большие обязательства перед Филом. Он бы ужасно огорчился, и я тоже, если б мы их не выполнили. Мне трудно представить, каким пустынным станет этот дом, если вы все уйдете, и, думаю, я бы просто не смогла в нем жить, если бы не мои дети и не команда. Кое-кто из вас предложил отказаться от участия в следующей воскресной гонке в Канаде. Нам необходимо перегруппироваться. Вероятно, вы знаете, что мы добились некоторых технических достижений по машине, над которой работали здесь, в гараже. Нам надо почтить память Фила, — сказала она, закрыв глаза, — нам надо очнуться и понять, как много мы утратили и как много надо восстановить. Поэтому, может быть, команда «Джойс» пропустит следующий канадский «Гран-при». Полагаю, в этих обстоятельствах и вы и ФИСА все поймете правильно. Я отвечаю за деловую сторону жизни команды. И мне приходится принимать трудные решения. Я делала это раньше — буду делать и впредь. Я мысленно спрашиваю Фила. И сейчас, когда я думаю, что бы сделал Фил, будь он жив, ответ однозначен: конечно, мы будем участвовать в гонках. Среди присутствующих есть наши друзья из других команд, и я хочу их заверить: мы обойдем вас на трассе.

Послышались смех и аплодисменты, и Сьюзен, приподнявшись на цыпочки, повысила голос, чтоб ее было слышно:

— А пока спасибо вам, что пришли почтить память замечательного человека, которого я люблю. За самого дорогого мне человека.

Сьюзен взяла со стола стоящий перед ней бокал шампанского, приглашая присутствующих поддержать тост, и подняла его вверх. Не зная ее, трудно было б догадаться, какие огромные усилия потребовались, чтоб удержаться от рыданий. Можно было подумать, что она улыбается.

Когда позже, на кухне, Сьюзен подошла ко мне, на ее щеках все еще виднелись две бороздки от слез, тушь была размазана, но голос звучал ровно.

— Форрест, — сказала она, взяв меня за руку и с силой сжимая ее, — у тебя хватило бы сил ненадолго задержаться, когда все разойдутся? Я должна тебе кое-что сказать.

Несколько часов спустя, когда гости ушли, а обслуживающий персонал сновал туда-сюда, загружая бокалы и подносы в пикап, мы с Сьюзен сидели на диване в гостиной. Дождь лил не переставая, и капли, проложив однажды на оконном стекле извилистую дорожку, без устали сбегали по ней вниз. Однако снаружи было еще достаточно светло, чтоб разглядеть за домом контур холма, на вершине которого рос одинокий дуб, протягивая к небу свои ветви.