Нина Соротокина - Летний детектив Страница 8

Но мы вам советуем — не уходите с Нового Арбата. Идите в «Метелицу» — самое старое и крепкое казино в этом районе. Уже в самом названии — игривом, истинно русском — чувствуется безудержное веселье. Пляшут снежинки, как ваши мечты, пьянят кровь, свежим озоновым духом обмывают лицо.

«Метелица» — рублевое казино. Можно, конечно, и долларами пользоваться, но игра там идет в родной валюте — очень удобно. Первый этаж — ресторан «Блейк Джек». Там по телевизору показывают бега, так что можно делать ставки. Но особая достопримечательность «Метелицы» — второй этаж: в нем зал для vip — особо важных персон. Закуски и напитки там бесплатные — хоть упейся, и играют здесь по-крупному.

Флор казино не любил, а попал туда потому, что Левка за руку привел. Конечно, в карты Флор играл, в преферанс по молодости просиживал иногда до утра. Покером не баловался, но правила, как интеллигентный человек, разумеется, знал. Вообще-то Флор был человеком азартным, вопрос только, куда ты свой азарт направляешь.

А направлял его Флор на свое ремесло. Беда только в том, что в новую эпоху демократии, рынка и господства чистогана заниматься чистым искусством стало крайне невыгодно. Те, кто хотел покупать его пейзажи, не имел даже малых денег, а люди с мошной живописью не интересовались. Трудно сказать, чем они вообще интересовались. Похоже, что главное для них — вложить деньги в такое дело, чтобы прибыль потекла рекой уже на следующей неделе.

Но забросил Флор живопись вовсе не из-за ее неокупаемости. Боже избавь! Просто почувствовал дыхание новых времен, в голове забрезжили другие мысли, другие размеры и задачи. Волновало слово экология. Флор вдруг стал ощущать планету, как дом родной. Иногда даже казалось, что ночами, прижавшись спиной к матрасу, он ощущает, как шарик крутится и летит во вселенной неведомо куда. И сладко было понимать, что он на этом шарике полноправный хозяин и защитник. Ну, и сознаемся себе самому: концептуальное пространственное искусство во имя защиты живого сулило куда большие барыши, чем обрамленные рамой заросшие пруды, туманы над заливными лугами и еловые, заснеженные леса.

Заниматься концептуальным искусством Флора заставила сама жизнь. И не только потому, что краски и кисти стали безумно дороги, хотя это тоже играло свою роль. Иногда столько угрохаешь на полотно да на подрамник, на синь берлинскую и прочее, что цену покупателю боишься назвать. Как-то получается, что сама работа и не стоит ничего.

Все вокруг ищут спонсоров, и что удивительно — находят. Идея использовать в своем искусстве удивительную природную красоту, в которой он оказался, появилась сразу, как он осел в Верхнем Стане. Оставалось только создать пространственный объемный пейзаж, и при этом высказать свою концепцию. Планету Земля нужно было так показать, чтобы это выглядело как объяснение в любви и нежности. Природа должна радовать. Человек-сын имеет право украсить землю, но именно украсить, а рвы, котлованы, бункеры и уродливые небоскребы прокопченных городов ей не к чему. Это преступление — уродовать чистый, по-детски ясный мир. Разумеется, вслух он эти мысли высказывать стеснялся. Вербально идея выглядела очень примитивно, наивно и не ко времени. Но Флор может разговаривать с человечеством на своем языке.

И все как-то совпало разом. Бывший сокурсник предложил полиграфические мощности. Сам Флор фотографией не занимался, но знал хороших ребят в издательстве, где некогда сотрудничал. Твори, а мы не подведем, устроим акцию по всем правилам и международный резонанс организуем! Решено было также снять акцию полномасштабно и в деталях на видео.

А из чего творить? Материал для экологически чистого искусства должен быть простым, как мычание. Глина, песок, снег, дерево, солома, лыко, плоды огородов… — вот из чего следовало создавать «нетленку».

Идея пришла осенним стылым вечером. Уже декабрь был на подходе. Все горожане давно разъехались из Стана. Флор сидел с мольбертом на самой верхотуре под деревом и писал пойму реки с прилегающими лесами. Пальцы стыли ужасно. Ему очень хотелись поймать особую прозрачность в воздухе, особый настрой в природе — эдакую грусть в мироздании, но не умирание, нет, а ожидание чуда. Русские, от щедрот им данных и привычке смотреть не окрест, а вглубь себя, даже не понимают, как им повезло. Им дано пережить все этапы в годовом цикле планеты. А кто замечает, какое это чудо — иней на черных ветках? Четкая, прекрасная графика, безупречные формы и сдержанный благородный цвет — все оттенки синего, бирюзового, а оранжевая и алая аляповатость допустимы лишь в небе в вечерние и утренние часы.

Сидя на горочке, Флор вдруг вспомнил, что река, которую он переносил на полотно, когда-то служила границей между Литвой и Московской Русью. Где-то здесь рядом пятьсот лет назад состоялось Великое Стояние против татар. И пало иго… Представился вдруг отряд ратников, бредущий вверх по склону. А потом как-то само собой вспомнилось: «решай задачу по-детски», и Флор увидел, что к нему идут не ратники, а снеговики с носами из моркови и набекрень надетыми ведрами.

И что вы думаете? Налепили целую армию снеговиков. Все окрестные мужики были задействованы. Четыреста тридцать две снежных бабы накатали в оттепель. Флор долго ломал голову, как их поставить. В конце концов, остановился на том самом варианте, который причудился ему осенним стылым днем. Снеговики шествовали от прибрежного лозняка вверх к церкви. В нестройных рядах их заметна была не то чтобы усталость — нет, они просто никуда не торопились, и этим создавалась ощущение, что бредут они по склону — вечно. И в этом движении, как не старинно, чувствовалась надежность. Словно сама природа выслала на защиту людей своих ледяных стражей.

Снеговиков фотографировали и снимали видеокамерой днем при радостном солнце, на закате, когда тела их казались розовыми, ночью при свете мощных прожекторов, фотографировали всем строем, а также штучно в профиль и фас. Потом дождались мартовской оттепели, когда снеговики стали оплывать и принимать новые формы. Последними фотографировали уже бесформенные холмики снега и юрких мышей, пытавшихся утащить в норки остатки морковных носов. Выставки имела оглушительный успех. Понаделали видеоматериалов, каталогов, открыток, календарей, украсили строем снеговиков майки и полотенца. Какой-то умник из Франции написал на тему выставки отнюдь не тонкую брошюру.

Окрыленный Флор уже придумал новый проект, Сидоров-Сикорский ему активно помогал. Как только в Верхнем Стане стаял снег, художники засучили рукава. Теперь по их задумке склон и церковь, река и окрестные луга должны были войти составляющей частью в экологически чистый языческий праздник.

К Ивану-Купале, понятное дело, не успеть, а к осени все может получиться. Августовские краски, венки из рябины, калины, крушины, хмеля, ивы, сосны и подсолнухов. А по траве пусть скачут соломенные кони. Весь ромашковый склон — решили выкосить особым рисунком — в виде некого древнего символа. Вместо стяга — огромное полотнище из неотбеленного льна. Идея снеговиков твердо запала у голову Флора, поэтому совсем отказаться от нее он не мог. Функцию бредущего вверх по склону воинства от природы взяли на себя снопы. В кульминацию праздника предполагалось устроить костер до неба.

Подготовка шла полным ходом. Все было — идеи, энтузиазм, рабочая сила, то есть окрестные мужики с косами, вилами и топорами, и погода удалась на славу. Не было только денег. Малую мзду Флор получил из Франции, но она таяла на глазах. Необходимо было искать отечественных спонсоров. Пришлось Флору ехать в Москву. Случилось это как раз за полмесяца до описываемых событий.

На первую акцию — снеговиков — деньги дал Левушка. Тогда еще дом-баня не был построен, Левушка был весел и щедр. Обошлись малой суммой, мужики лепили снежных баб, считай, бесплатно. Известное дело — зимой в деревне какая работа? Каждый за выпивку и закуску был рад поиграть в детство. Фотографы и полиграфы тоже трудились на голом энтузиазме. А сейчас запахло прибылью, и каждый азартно потирал руки: я — работаю, ты — плати. Да и работа была посложнее.

В Москве Флор обошел трех человек — бывших потенциальных покупателей. Раньше они обожали толпиться в мастерских у художников, случалось, и приобретали полотна. Теперь разбогатели, и у всех, как на зло — полное безденежье. Один должен отдать кредит, другой всю наличность вбухал в выгодную сделку. Все твердили хором: «Старик, ты просишь слишком большую сумму. А совершенно неизвестно, окупит ли себя этот проект». Только четвертый пообещал дать денег, но через месяц:

— Флор, это верняк! Я всегда любил твою живопись. Ты пока перехвати, а в начале августа ко мне наведайся.

«Перехватить» можно было только у Левушки. Не хотелось Флору к нему идти, но что делать. И ведь как в воду смотрел. Оказалось, что и у Льва непредвиденные трудности: товар задержали на таможне, взятку большую только что влил в одного туза из министерства и все такое прочее. Но потом Левушка словно обмяк и спросил, какая собственно сумма нужна? Требуемая сумма с была совсем игрушечной — зарплату мужикам выдать, а там поступят обещанные деньги. Лева вдруг развеселился: