Борис Бабкин - Когда закон бессилен Страница 9

—    Сука, — простонал державшийся за спину первый парень.

—     Валим! — подскочив к Валерию, третий вы­стрелил в открытый в предсмертном хрипе рот. Под­хватил потерявшего сознание второго, потащил его из квартиры.

—    Дверь захлопни! — отрывисто бросил он вы­ходящему следом первому.

—    Ментяра гребаный, — простонал первый. — Нам Полковник черепа поснимает. Мы же не узнали ни хрена.

—    Первым же самолетом! — торопливо сказал Иван Степанович. — И сразу в Энгельс. Найдешь Адама, он все объяснит. И немедленно, если это нужно, действуй! — Повернулся к перепуганному Фе­дору и нервно покусывающей губы дочери, проце­дил. — Ну, как прикажете это понимать?

—    Это все она! — Федор трясущейся рукой мах­нул на сестру. — Она предложила. Ей Призрак и место подсказал!

—    Зачем тебе этой? — тихо спросил ее отец. — Ты понимаешь, что случилось бы, не узнай Адам у Зяблова...

—     И что же? — спокойно поинтересовалась она. — Что случилось бы? Я думаю, ничего бы не произошло. Просто ты узнал истинную цену своему старому другу, — с иронией заметила женщина. — Для него, оказывается, не важны такие поступки, как безвозмездная помощь старому другу, которому он, кстати, очень многим обязан. Ведь тогда в ГДР не вмешайся тесть майора Редина в дело о продаже капитаном Зябловым десяти автоматов, где бы он сейчас был, твой друг Костя? — Валентина насмеш­ливо улыбнулась. — А сейчас, когда твой сын, — бросив презрительный взгляд на бледного перепуган­ного брата, — продолжила она, — сделал то, что нужно было сделать давно, он воспользовался ситуа­цией и ставит тебе условия. Ему, видите ли, понадо­бились деньги. И сколько же он хочет за свое друже­ское участие? — не глядя на удивленного отца, Ва­лентина закурила.

—     Подожди, — пробормотал Редин. — Ты гово­ришь, Федька сделал то; что нужно было сделать давно. То есть втравил меня в войну с Касымом! Ты хоть понимаешь, что это такое?! — загремел он.

—    Это ты не поймешь! — вспылила Валенти­на. — Сейчас не то время, чтобы заключать честные сделки. Ты не думал, почему Касым покупает у тебя оружие? Ведь гораздо легче в данной ситуации пере­купить его у какой-нибудь воинской части. Сейчас чего-чего, а оружия везде полно. Так нет, Касым покупает у тебя. Посылает тебе деньги "через всю Россию, минуя пусть призрачные, но все-таки грани­цы. Ты можешь ответить, почему?

—    Он покупает у меня пользующиеся спросом «ТТ»! — зло ответил отец. — Эти пистолеты прекрас­ное оружие. Бронежилет для них — пустяк. Тем бо­лее сейчас поступила партия этого оружия со смен­ным стволом.

  —    Это так, — согласилась дочь. — Но только по-твоему. На самом деле эсе гораздо проще. Ты оплачиваешь доставку пистолетов к нему — раз. Оп­лачиваешь доставку тебе денег два. А самое глав­ное здесь третье. Кто такой Касым? Он ноль без палочки. Ты знаешь, что он просто перепродает твое оружие истинным хозяевам казахской преступности. Ведь еще в прошлом году с тобой пытался догово­риться Селим. Вот он действительно имеет вес в Казахстане. Но ты предпочел иметь дело с Касымом. А кто свел тебя с ним? — она усмехнулась.

В прищуренных глазах Степаныча промелькнуло удивление, которое почти сразу сменила злость.

—    Вот-вот, — улыбнулась Валентина, — твой друг Зяблов. А ты знаешь, почему? Да потому, что энная часть оружия поступает Константину Федоро­вичу, который, как ты помнишь, еще будучи в ГДР, делал себе неплохие деньги на торговле оружием. Вот так, папа.

Редин с недоверием всмотревшись в ее насмешли­вое лицо, тихо спросил:

—    Откуда тебе это известно?

—    От Дервиша, — спокойно сказала она. — Он спит и видит себя на месте Касыма. А теперь вернем­ся к поступку Феди, — она повернулась к явно удив­ленному услышанным брату. — Да, — кивнула Ва­лентина, — эту идею подал мне Призрак. Он рассказал, как поступают деньги от Касыма. Вот тогда-то я и подумала: а почему бы, получив эти деньги, не оставить Касыма в должниках? Намекнула об этом ему, — она кивнула на брата, — он с радостью со­гласился, не думая о том, что это будет не увесели­тельная прогулка. Однако сделал он все просто пре­красно. Но вдруг появляются какие-то люди, видев­шие «жигули» Федора и почему-то запомнившие их номер. Думаю, никаких свидетелей нет. Просто Кон­стантин Федорович; зная твою любовь к сыну, решил заработать на этом. Он все рассчитал. В умении здра­во мыслить ему не откажешь.

— Ты думаешь, все это Зяблов придумал? — по­разился отец.

— Это один из ответов на вопрос, как кто-то мог запомнить номер «жигулей», — она пожала пле­чами.

—   Очень скоро я это узнаю, — зло процедил Редин. — И если ты окажешься права, Констан­тин Федорович очень пожалеет, что был знаком со мной!

—    А что по поводу моей просьбы о Графе? — спросила Валентина.

—    Что вы хотели делать с деньгами? — вдруг спросил отец. — И почему ты мне сразу не сказала про это?

—    А что бы ты сделал, когда узнал, что твои сын и дочь задумали и осуществили операцию по перехва­ту шедших к тебе денег? — она засмеялась. — Что касается долларов, то они  здесь. Но я хотела, — опередив отца, добавила она, — воспользоваться бан­ком Растогина и, как говорится, отмыть всю сумму. По-моему, это было бы разумно. А уж после этого поставить тебя в известность. По-моему, к тому вре­мени ты бы уже остыл и сумел бы правильно понять меня. Вернее, нас, — бросив взгляд на приободрив­шегося брата, поправила Валентина.

—    Хорошо, — после короткого раздумья согла­сился Редин. — Делай, как считаешь нужным. Но впредь, — строго предупредил он, — я должен зара­нее знать обо всем!

—    Но, папа, — Валентина лукаво улыбнулась, - ведь ты никогда не разрешил бы подобное. Ведь ты слишком честен и благороден, - Ее слова попали в цель. Иван Степанович сразу подобрел.

—    А ты вся в мать, Валюшка, — так он называл дочь в детстве. Опустив голову, чтобы отец не заметил вспыхнувшей в глазах ненависти, она спокойно про­говорила:

—    И точно так же я горжусь тобой.

По лицу Редина скользнула тень досады. Но он сумел справиться с собой.

—    А ты, — повернувшись к сыну, он покачал головой, — выбрал не ту профессию. Роль благород­ного разбойника тебе совсем не идет. — На напря­женном лице сына он увидел страх. — Как же ты сумел их перестрелять? — удивился Редин. — На­сколько я помню, ты всегда был трусливым вредным мальчишкой. — Редин махнул рукой. — Оставьте меня, я должен подумать. — Когда дочь и сын вы­шли, задумчиво пробормотал. — Похоже, она говори­ла искренне. Но только — похоже.

—    Босс, — в дверях выросла массивная фигура Носорога, —Хрипатый. Вы велели...

—   Давай его, — буркнул Редин. — И сколько раз тебе говорить! — заорал он. — Не жуй при мне!

—    Извините, босс, — пережевывая жевательную резинку, сказал телохранитель. — Я зубы не чищу. А врачи рекомендуют «стирол».

—    Давай Хрипатого! — приказал Редин.

В комнату вошел высокий, атлетически сложен­ный молодой мужчина. Под распахнутой рубашкой на его мускулистой груди были искусно вытатуированы три богатыря.

—    Видел Графа? — строго спросил Редин. Атлет молча кивнул. — Что ты ему сказал?

—    То, что ты велел, — спокойно прохрипел уго­ловник.

—    Я требую, чтобы ты обращался ко мне на «вы»! — повысил голос Редин.

—    Мне на зонах выканье осточертело, — бурк­нул тот.

И тем не менее ты будешь говорить так, как я требую! — Сумрачно взглянув на хозяина, Хрипатый шумно вздохнул. — Что Граф сказал? — спросил Ре­дин.

—    Если хочешь, приезжай завтра, — прохрипел атлет. — Высплюсь, поеду базарить.

—    Он спросил, кто его приглашает?

Хрипатый молча покачал головой.

—    Ты знаешь его хорошо, — задумчиво прого­ворил Редин. — Как, по-твоему, он согласится отра­ботать, разумеется за приличную сумму, одно зада­ние?

—    Граф по заказу не работает, — буркнул Хрипа­тый. — Он находит себе работу сам. Поэтому к нему и мусора подобраться не могли.

—    Значит, он может отказать? — удивился Ре­дин. Хрипатый кивнул. — Разве ты хуже его? Почему ты сразу принял мое предложение и разделался с моим должниками?

—    Слушай сюда, — в хриплом голосе уголовника явно слышалась угроза. — Ты меня за шестерку не держи. А то... — Почувствовав прикосновение к за­тылку ствола пистолета, Хрипатый замолчал.

—    А то что? — спокойно спросил Редин. Не ус­лышав ответа, рассмеялся. — Знаешь, почему ты ос­тался жив? -— со смехом спросил он. — Только пото­му, что я всегда ценю в людях искренность. Но пре­дупреждаю, — грозно добавил он, — я делаю это только однажды. Сегодня вечером поедешь к Графу. Не как посыльный, а как бывший детдомовец к това­рищу. Тебе же хочется поговорить с ним о вашей детдомовской жизни. И постарайся выяснить, чем Граф намерен заняться.

—    Слушай сюда, — прохрипел уголовник, — лучше сразу продырявь мне черепушку. Я стукачом не был и не буду, усек? А работать на тебя я начал сам знаешь, почему. Не возьми ты тогда меня за горло, хрен бы Хрипатый стал пахать на тебя.