Олег Горяйнов - Дежурный по континенту Страница 10

Ольварра умел договариваться с людьми. Но с сумасшедшим не договоришься. С властями, с полицией, с коллегами, с дающими, с берущими, с женщинами, с детьми, с собаками, с грингос – со всеми можно договориться. С озверевшим от крови революционером – никогда.

Если бы началась война, Ольварра бы, в конце концов, победил. В конце концов, не все такие, как Октябрь. Даже среди этих недоносков попадаются нормальные люди. Кожаные мешки с желудком, семенниками, центральной нервной системой, а самое главное – с неудовлетворёнными амбициями. Конечно, были бы потери, как в живой силе, так и в ресурсах. Возможно, на какое-то время гасиенда Долинного Дона перестала бы быть самым безопасным местом на свете. Это так. Но в конце концов победа бы от Ольварры не ушла. Вычислить все их убежища Ольварре не составило бы труда. То есть труда бы составило: пришлось бы поставить на уши свою «социальную базу», то есть дилерскую сеть. В конце концов, их адреса через третьи-четвертые руки Ольварра бы вычислил. Всё же это он хозяин на своей территории, а не кровосос и мироед Октябрь. Великого революционера закопали бы живьём в развалинах того самого гаража в Гуадалахаре, предварительно с ног до головы разрисовав аэрографом. Нет, его бы живьём посадили в опалубку нового фундамента взорванного им гаража и залили бы цементом в присутствии публики. Предварительно обжарив в банановом масле. Или в арахисовом. Гараж, достроив, дон Фелипе подарил бы наследникам бывшего хозяина, а его авторитет, и без того немалый, поднялся бы ещё чуть выше.

Но Ольварру обеспокоила надпись на стене гаража. Октябрь никак не должен был знать о его секретных играх с могущественной структурой. Это стало бы страшным оружием против него, начнись между ним и Октябрём война. Если с умом повести дело – а Ольварра не сомневался, что даже у сумасшедшего придурка ума бы на это хватило, а не хватило бы у сумасшедшего придурка – хватило бы у тех, кто уже оплачивал кровавую карусель Октября, на чьи деньги (немалые) сумасшедший придурок партиями закупает все эти весёлые и шумные игрушки – дон Фелипе пал бы жертвой даже не свирепости «Съело Негро», а собственных потаённых игрищ.

И Тихий Дон предпочёл попытаться договориться с бешеным ублюдком. Исписанную стену вместе со всеми автомобилями, которые за той стеной находились, он распорядился взорвать.

Впрочем, совсем безнаказанным взрыв лимузина не остался: через две недели взлетела на воздух база отдыха «Съело Негро» в горах дружественной им Гватемалы. Постарались венесуэльские поставщики из дружеского расположения к дону Фелипе. Дон Фелипе потом ночь не спал, проклинал эту латинскую привычку дружить. Но, поскольку, во-первых, из видных террористов никто при этом не погиб, а сгорело только с десяток поваров и официантов, да ещё российский инструктор по боевым действиям в джунглях, и, во-вторых, парням из Венесуэлы не пришло в голову писать аэрографом на заборе соседнего здания – учебного центра колумбийской организации М-19 ‑ имя Тихого Дона, большого продолжения эта вендетта не получила.

Но Октябрь остался, о чём дона Фелипе вскоре известила новая записка. Изловить ублюдка и размолоть в муку – медленно, начав с мизинцев – в принципе, ничего невозможного в этом не было, но дон Фелипе – не господь бог, он бы за шесть дней не управился.

Тогда он и поручил организовать ему личную встречу с главарём террористов.

Встречу организовал другой дон – Ригоберто Бермудес. Происходила она в городишке Агуаскальентес, где у Ригоберто была резиденция, и где он был в состоянии обеспечить высоким договаривающимся сторонам стопроцентную безопасность.

Поговорили они коротко и по-деловому. При личном общении Октябрь проявил вменяемость, которой дон Фелипе никак от него не ожидал.

‑ Чего ты хочешь? – спросил у него Ольварра.

‑ Денег, ‑ ответил он, усмехнувшись. – Миллионов десять североамериканских долларов. Мне дорого обходится содержание моих людей. И мне странно, что ты этого не понимаешь. На тебя ведь тоже работают много людей.

‑ Мои люди сами зарабатывают деньги, ‑ сказал дон Фелипе. – Почему бы и твоим людям не зарабатывать для себя и для тебя?

‑ Твои люди служат тебе, а мои – Революции, ‑ ответил Октябрь. – В этом разница между нами. Им некогда зарабатывать.

‑ Но я – бизнесмен, ‑ сказал Ольварра. – Если я плачу деньги, я должен получать за них товар. Что я могу у тебя купить?

‑ Жизнь.

‑ Моя жизнь немногого стоит, ‑ сказал Ольварра. – Уж никак не десять миллионов.

‑ Тогда купи отсутствие Революции на твоей территории. Вернее, задержку Революции на твоей территории.

‑ Это уже более деловое предложение, ‑ сказал Ольварра, подумав. – Но уж больно смахивает на банальный рэкет, если называть всё своими именами. Если я тебе заплачу за отсутствие Революции на моей территории, то завтра ко мне придет Ригоберто Бермудес и потребует платы за отсутствие на моей территории Ригоберто Бермудеса.

‑ Тогда я предложу тебе кое-что более конкретное.

Сказав это, Октябрь весь подобрался и посерьёзнел, и Ольварра понял, что коммерческое предложение было у него припасено заранее, а весь трёп насчет Революции был неким фоном, вступлением, ритуальными танцами в преддверии главного.

‑ Купи у русских подводную лодку, ‑ сказал Октябрь. – Что тебе твои туннели – их скоро все накроют и взорвут в рамках очередной предвыборной кампании. Они же все известны наперечет. А под водой ты сможешь ещё сто лет перевозить всё что нужно куда захочешь. Десять миллионов будут мои комиссионные, плюс я сниму с неё кое-какое вооружение, которое тебе не понадобится. Ты в качестве бонуса будешь иметь тишь и спокойствие на своей земле.

‑ Вот оно что! – сказал Ольварра. – А что, русские открыли в Маньяне магазин по продаже подводных лодок?

‑ Типа того, ‑ Октябрь опять ухмыльнулся. – И желающих купить их товар хоть отбавляй. У русских самые лучшие в мире подводные лодки.

‑ Идея заманчивая, ‑ казал Ольварра. – Где и когда я смогу посмотреть товар?

‑ После того как я получу от тебя десять миллионов, я привезу к тебе хозяев лодки, и дальше ты будешь иметь дело с ними напрямую. Я лично буду гарантией, что они тебя не обманут. Не сомневайся, у меня есть рычаги воздействия на них.

‑ Я рад, что у тебя есть рычаги воздействия на них. Но у меня нет рычагов воздействия на тебя. Я должен поверить тебе на слово?

‑ Мне нет смысла тебя кидать. Война с тобой будет стоить мне гораздо дороже, чем десять миллионов.

Ольварра ещё малость подумал и спросил:

‑ Но ведь ты почти начал эту войну. Зачем было взрывать мой гараж, губить людей? Разве мы не могли договориться без этих фейерверков?

‑ Накладочка получилась, ‑ засмеялся Октябрь. – Прости, партнёр. Это все наш национальный маньянский характер: сперва сделаем, а потом подумаем. Да и ребята эти со своей субмариной на меня вышли уже после твоего дурацкого гаража. Ну, да ты в долгу не остался, взорвал же ту богадельню в Венесуэле. Так что мы квиты. Не парься, старик.

‑ Тогда ещё один вопрос, в качестве бонуса, ‑ Ольварра предпочёл не заметить этого «старик».

‑ Весь внимание.

‑ Та идиотская надпись на стене…

‑ Какая?

‑ Сам знаешь, какая.

‑ А, ну да. И что с ней?

‑ Откуда она взялась? И с чьих слов на меня возведен этот поклёп?

Они уставились друг на друга и замолчали. Ольварра пристально пялился в глаза Октября, и ему показалось, что некий огонёк лукавства то загорается, то гаснет в этих чёрных наглых глазах. Он первым нарушил молчание:

‑ Лопес?

Октябрь ухмыльнулся во всю пасть.

‑ Забудь, ‑ сказал он. – Дурацкие фантазии моей девочки. Кто такой Лопес? Я знать не знаю никакого Лопеса.

Будь Лопес свидетелем этого разговора, он бы тут же побежал ставить свечку Святой Деве Марии, а потом попытался бы раствориться в окружающем пространстве без следа. Но банкир при исторической встрече не присутствовал, поэтому продолжал вести спокойную размеренную жизнь в ожидании удобного случая сделать её ещё более спокойной и размеренной.

Ольварра совершенно успокоился и договорился в следующий раз встретиться с Октябрём в Маньяна-сити, где и обсудить все детали предстоящей сделки. Он вовремя приехал на место, но Октября не дождался, потому что девочке-фантазёрке по дороге в назначенное место взбрело в пустую башку засадить пару маслин в какого-то постороннего парня, оказавшегося русским дипломатом. Каким-то непостижимым образом в толпе отыскался свидетель убийства, не только давший отчётливые показания, но и нарисовавший от руки портреты и девочки, и самого Октября. Парочка засветилась по дороге из Маньяна-сити, и полицейский из Куэрнаваке увязался за ними в погоню. Прежде чем получить свою порцию свинца, полицейский успел уложить наповал несостоявшегося партнёра дона Фелипе.

И теперь Ольварра сам не знал, в каких отношениях он находится с революционерами из «Съело Негро» ‑ в партнёрских или враждебных. Или вообще ни в каких? Потому что с тем, чего не существует в природе, нормальный человек ни в каких отношениях состоять не может.