Двойное сердце агента - Андрей Болонов Страница 11

год после того, как советский спутник передал с орбиты свои знаменитые «бип-бип-бип». Тогда-то вспомнили и о немецких разработках, и о самом фон Брауне, и уже вскоре первый американский спутник, правда размером всего с апельсин, вращался вокруг Земли, а профессор Браун стал директором Центра космических полетов имени Маршалла, на аэродром которого военный вертолет только что и доставил директора ЦРУ Аллена Даллеса.

Встречавший у трапа генерал Тоффрой бойко козырнул своему шефу и подвел его к ожидавшему у входа в огромный ангар Вернеру фон Брауну.

– Если не ошибаюсь, профессор, – сказал Даллес, протягивая руку фон Брауну, – последний раз мы виделись с вами летом сорок пятого?

– В августе, – кивнул фон Браун. – Насколько я понимаю, нынешний интерес вашего ведомства к моей персоне связан с успехами русских на космическом фронте?

– Вы чрезвычайно проницательны, профессор. Независимо от успехов или неудач русских я рад нашей встрече. Все-таки космос – чертовски любопытная история. Ну что, похвастаетесь чем-нибудь?

– Прошу! – сказал Браун, распахивая небольшую дверцу в огромных воротах ангара и пропуская Даллеса вперед.

Тоффрой юркнул за Даллесом и зашептал ему в ухо:

– Сэр, могу доложить: первое задание агент Томас выполнил. Все по плану.

– Отлично, – кивнул Даллес. – Но это всего лишь маленький шаг в начале пути. А времени у нас в обрез. Напомните Томасу главную цель: достоверная информация о готовности русских к полету человека в космос.

Сопровождаемые фон Брауном Даллес и Тоффрой прошли в ангар, заставленный сложными металлическими конструкциями, частями ракет, различными блоками и деталями, густо опутанными проводами. Около конусообразной капсулы высотой в два человеческих роста их ждали три астронавта, одетые в легкие блестящие скафандры.

– Позвольте представить, – произнес фон Браун, – подполковник морской пехоты Джон Гленн, капитан ВВС Вирджил Гриссом и капитан-лейтенант ВМС Алан Шепард.

Даллес пожал им руки.

– Кто-нибудь из них очень скоро полетит на этой птичке, – сказал Браун, показывая на капсулу. – Мы назвали ее «Меркури», как и проект в целом.

– Как скоро? – прищурился Даллес.

– Мы готовы хоть завтра! – возбужденно воскликнул Шепард.

– Так когда? – спросил Даллес, выразительно взглянув на Брауна.

– Ракетоносители практически готовы, – не очень уверенно произнес фон Браун. – Для суборбитального полета у нас уже есть ракета «Редстоун»…

– Суборбитального? – переспросил Даллес. – Это что значит?

– Ракета способна подняться на высоту в двести-триста километров и сразу возвратиться на Землю…

– То есть полета вокруг Земли не планируется?

– Для вывода «птички» на круговую орбиту мы сейчас завершаем отработку более мощного ракетоносителя «Атлас»…

– Господин конструктор, – сказал Даллес, взяв фон Брауна за локоть и отведя немного в сторону, – вы мне так и не назвали точную дату полета.

– Вы забываете, – слегка возмущенным голосом ответил Браун, – я не Господь Бог! Одного желания мало. Нам надо провести еще массу испытаний…

– Мы ничего не забываем, герр фон Браун, – сухо произнес Даллес. – Поверьте, в нашей организации у всех отличная память. Например, мы очень хорошо помним, что в свое время вы служили в войсках СС, и еще, герр фон Браун, мы помним, что сделанные именно вами ракеты падали на Лондон и Париж!

Вернер поежился.

– Думаю, – сказал Даллес, похлопав фон Брауна по плечу, – у вас есть максимум шесть месяцев, чтобы об этом не вспомнил кто-нибудь еще.

Садясь в вертолет, Даллес склонился к Тоффрою и спросил шепотом:

– И все же, генерал, вы уверены, что за те десять лет, пока Томас «дремал», он не утратил профессиональные навыки?

– Томас был одним из лучших агентов нашего центра, и пока он действует четко. Завтра он получит дальнейшие инструкции через нашу посольскую резидентуру в Москве.

* * *

Слегка освободившись от объятий милиционеров, Олейников огляделся по сторонам, прикидывая возможные пути бегства.

– Не ушиблись, товарищ? – неожиданно дружелюбно спросил один из стражей порядка.

– Нет-нет, – скороговоркой ответил Олейников, мимоходом бросив взгляд на милицейскую кобуру. «Закрыта», – отметил он про себя.

– Приезжий? – поинтересовался второй милиционер, поглядывая на поцарапанную щеку Олейникова.

– Командировка, – широко улыбнулся тот и, перехватывая инициативу, спросил: – А где тут метро, товарищи? Первый раз в Москве, растерялся… такой красивый, но очень большой у вас город! Без знающих людей не разобраться…

– Это да… – согласились милиционеры. – Метро-то у нас вот там…

– Спасибо-спасибо-спасибо! – затряс руки милиционерам Олейников, заметив, что один из них уже набрал в легкие воздух, собираясь задать следующий вопрос. – Большое вам человеческое спасибо! Кто, как не родная милиция, поможет приезжему человеку в незнакомом городе! – прокричал Олейников, уже удаляясь в сторону метро.

* * *

А на бульварах утренней Москвы уже вовсю царствовала весна. По чисто вымытым мостовым катили одинокие автомобили, на тротуарах зеленели тополя, набираясь соку и готовясь через месяц-другой измучить жителей столицы пуховыми метелями, а на многочисленных клумбах от легкого ветерка трепетали нежные головки разноцветных тюльпанов.

Любуясь через распахнутое окно на изящную колоколенку храма Спаса на Песках, увековеченную еще Поленовым в его «Московском дворике», секретарь посольства США Алекс Чейн благоговейно вдыхал весенние ароматы и размышлял о «странностях русской души», сначала воздвигшей во славу бога такую красоту, а потом разместившей там мастерские по производству кукол для мультфильмов. Вдруг дверь его кабинета распахнулась и влетел офицер ЦРУ Сайрус, числившийся одним из рядовых сотрудников секретариата.

– Неужели они там не понимают, – возмущенно зашептал с порога Сайрус, сотрясая зажатой в руке шифртелеграммой, – что все сотрудники посольства под колпаком у КГБ? Проследив за мной, они могут выйти и на Томаса. Рисковать агентом, который столько лет был законсервирован?!

– Не орите так, Сайрус, – не поворачивая головы, спокойно ответил Чейн. – Если бы русские захотели нас подслушать, им достаточно было нанять глухую старуху в двух кварталах отсюда.

Вздохнув с сожалением о прерванных идиллических рассуждениях, секретарь посольства выглянул в окно, покрутил головой и, плотно затворив рамы, задернул занавеску.

– Старух, слава богу, нет, машин наблюдения тоже… – повернулся он к Сайрусу. – Обед, Сайрус. По-нашему – ланч… У русских тоже бывает ланч. И они почему-то любят есть в середине дня жидкую пищу. Вы любите «борсч», Сайрус?

Мягко ступая по ворсяному ковру, Чейн подошел к старинному письменному столу, сохранившемуся еще со времен прежнего владельца особняка банкира Николая Второва, обладателя самого большого состояния в дореволюционной России. Чейн сел в массивное дубовое кресло. Стену над ним украшал герб Соединенных Штатов – вырезанный из ценных пород дерева белоголовый орлан, сжимавший в когтях пучок стрел. Под ним была прикручена изящная медная табличка:

ПОСОЛЬСТВУ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ

ОТ БЛАГОДАРНЫХ ПИОНЕРОВ «АРТЕКА»

6 февраля 1945 года

– Присаживайтесь, Сайрус, – указал на стоявший напротив стул Чейн. – Значит так. Никто рисковать ценным