Елизавета Берестова - Корона клинков Страница 12

Не смотря на обещания немедленно заняться промокшим слугой, Этан Брэк не двинулся с места. Он не сводил внимательного взгляда с пёстрой толпы на пристани. Причиной этого внимания стал молодой человек — обладатель новёшенькой, с иголочки, военной формы и чертовски похожий на адъютанта. Он выделялся среди встречающих, как породистый петушок на простом крестьянском подворье.

Не успели сапоги Осокоря сделать и первых шагов по посеревшим доскам причала, как молодой военный рысью подбежал к нему и залихватски щёлкнул каблуками:

— Господин Марин Туллий? — полувопрос-полуутверждение сопровождалось отточенным жестом военного лирийского приветствия. — Следуйте за мной, сударь. Вас ожидают в кабинете военного коменданта порта. Сопровождать вас большая честь для меня!

— Вы ошиблись! — громко возмутился Осокорь, — у меня нет и не может быть никаких дел с комендантом порта. Наверняка, вам нужен какой-то другой человек. — Перед словами «другой человек» коневод выдержал многозначительную паузу, давая адъютанту возможность правильно сориентироваться в ситуации, но тот его не понял и продолжал настаивать на своём:

— Никак нет, — звонко отчеканил парень, удостоив собеседника повторного щелчка каблуками, — у меня насчёт вас самые подробные инструкции. Прошу вас проследовать за мной.

Осокорь вздохнул, перекинул вещмешок на другое плечо и бросил встречающему:

— Веди, чёрт с тобой!

Парень чеканно развернулся на каблуках и быстро пошёл сквозь толпу, с почтением освобождавшую дорогу человеку в военной форме. Осокорь не отставал.

— Ну, нам тоже пора, — сказал Брэк, как только странная парочка скрылась из виду.

— А переодеться?

Торки стоял голый по пояс. Его только что отжатая рубаха ещё роняла редкие капли воды.

— А грог? — спросил капитан, — вдруг ваш парень захворает?

— На улице, хвала богам, лето. Дурында молод и здоров, он преотличненько обсохнет по дороге.

Эльф повёл слугу в сторону, противоположную той, куда пошли Осокорь с молодцеватым адъютантом.

— С чего это вы, сударь, вздумали пакость надо мной учудить? — вполголоса возмущался Торки, ёжась в мокрой рубахе от прохладного бриза, — и как вам пришло в голову столкнуть меня за борт на глазах стольких людей! А главное знаете ведь: плаваю я так себе, да и вода оставляла желать лучшего. Думаете приятно барахтаться среди мусора и дохлой рыбы?

— Ты видел, кто пришёл встречать твоего милейшего парня Осокоря? — вместо ответа спросил Брэк.

— Делать мне больше нечего, как за партнёром карточным наблюдать, — проворчал фавн, — я, поди, одёжу свою отжимал, да от водицы солёной отплёвывался.

— Вот и напрасно. Знакомец наш не простой птицей оказался. Скажи, как часто за коннозаводчиками присылают адъютантов, да ещё и при полном параде?

— Ага, — издевательски кивнул Торки, считавший, что его друг все ещё продолжает свой дурацкий розыгрыш, — скажите уж сразу за ним императорский портшез прислали, прямо с конного аукциона. Они всегда так делают с особо ценными покупателями.

— Я не шучу, — подавил в себе раздражение эльф, — встречал его штабной офицер, я их породу за милю чую. Представь, и каблуками щёлкнул, приветствовал честь по чести и увёл нашего Осокоря, к которому он обратился Марин Туллий, для не терпящей отлагательств беседы с важной персоной. Персона эта дожидалась нашего рубаху-парня с патрицианским именем в кабинете коменданта порта.

До фавна, наконец, дошло, что Брэк вовсе не шутит, а, напротив, говорит с какой-то мрачной серьёзностью.

— Того адъютантика я издалека заприметил. Вот и пришлось тебя искупать, чтобы посмотреть, по чью душу он пожаловал. Извини, но другого способа задержаться на «Ночной птице» мне тогда в голову не пришло. Зато мы узнали, что Осокорь — совсем не тот, за кого себя выдаёт.

Они шли по людным улицам, над которыми плыли запахи мяса, что пеклось над специальными жаровнями прямо на под открытым небом, и кофе. Почти на каждом перекрёстке громоздились горы арбузов и дынь, стояли двухколёсные повозки с яблоками, виноградом и инжиром. Крикливые продавцы в маленьких вышитых шапочках громко на все лады расхваливали свой товар.

Рассказ эльфа о встречавшем Осокоря военном произвёл на Торки сильное впечатление. Он не только позабыл о сырой одежде, но даже не смотрел на окружавшее его съедобное изобилие. На душе было неопределённо тревожно.

Этан Брэк не был в Осэне лет десять, однако удивительная способность чувствовать направление привела их в небольшой двухэтажный домик, на облупившемся фасаде которого красовалась жестяная рыба с надписью: «Счастливый рыбак». Внутренность этой гостиницы вполне соответствовала её убогой наружности: темноватая общая зала вместила массивные столы и стойку, за которой коротал время хозяин. Один из столов оккупировали матросы с тарелками нехитрого ужина, а возле стойки маячили девицы скверного пошиба, вышедшие на вечерние заработки.

Брэк снял номер и поинтересовался ужином.

— У нас все рыбное, — безо всякого выражения сообщил хозяин в неизменной фетровой сциллийской шапочке, — суп, на второе — жареная рыба и копчёная селёдка. Что прикажете подать?

Торки красноречиво изобразил на физиономии полнейшее отвращение к предложенному меню. Эльф тоже поморщился и, сославшись на несварение желудка, отказался от еды. Комнату им вызвался показать глупейшего вида слуга с неуместной улыбкой на лунообразной рябой физиономии. Он лопотал что-то невнятное всю дорогу, а когда постояльцы вошли в номер, замер в дверях, сосредоточенно ковыряя в носу.

— Чего уставился? — шуганул его Торки, — свободен! Чаевых сегодня не выдают!

Дурачок ещё шире улыбнулся, потоптался на месте и побрёл прочь.

Когда его шаги смолкли, фавн спросил:

— Объясните мне, сударь, за каким рожном мы привёрлись в эту дешёвую дыру. — Он посмотрел на потолок в разводах от протекающей крыши, — и вообще, что происходит? К чему все эти прятки, непредвиденные купания и тайны? Мы ведём себя так, будто за нами кто-то гонится.

— Ты не далёк от истины, — произнёс Брэк, опускаясь на кровать, — и, если уж быть совсем точным, гонятся за мной.

— Бросьте, — фавн бухнулся на вторую кровать, — вы говорите, Осокоря встречал военный? — эльф кивнул. — Очень нужен военным профессор монстрологии, специалист по реликтовым чудовищам!

— Я не всегда учил студентов в Леронском университете, у меня есть и другое прошлое. И вот теперь, кажется, оно догнало меня.

— Никогда не поверю, что в молодости вы были преступником! Даже и не пытайтесь меня убедить.

— Конечно, нет. Я имею в виду своё военное прошлое.

— Вы служили в армии?

— Точнее воевал в Северную войну. Случалось тебе слышать о Ясене?

— Конечно! Эльфийский герой, которого, если бы поймали лирийцы, порезали бы на куски живьём, — Торки улыбнулся, гордясь своей осведомлённостью.

— Я и есть Ясень, — просто сказал Брэк. — Последние пятнадцать лет я спокойно жил в Рие под своей фамилией, и все считали, что Ясень исчез навсегда. Но недавно я встретил одного человека, который знает меня в лицо, и что особенно неприятно, этот человек очень влиятелен, а я как раз выполняю его тайное поручение.

— Получается, мы едем вовсе не за внуком вашего приятеля?

— Я бы сказал, что мы сочетаем приятное с полезным. — Брэк устало потёр виски, — Второй консул знает, кто я и постарается убить при первой же возможности. И наша главная задача — такой возможности ему не дать.

— Бестия? — переспросил фавн, — почему Второй консул должен желать вашей смерти? Война закончилась шестнадцать лет назад, и всем эльфам объявили амнистию.

— Я убил отца Бестии прямо у него на глазах.

— Ему тогда должно было быть лет десять, — задумчиво произнёс Торки, — и вы его пожалели.

Эльф кивнул.

— Я не воевал с детьми.

— Видать, зря пожалели, мало того, сейчас нам спокойнее было бы, вам пол-империи спасибо бы сказала. Второй консул не напрасно зверем прозывается, детишек им пугают, сам слышал.

— Может, и зря, — согласился Брэк, — как говориться, знал бы, где упасть… Сейчас у нас нет времени для долгого разговора, но позднее я объясню тебе всё.

— Ладно, — кивнул фавн, ёрзая на кровати, — удивительно гадкое ложе, просто невозможно спать.

— Напрасно беспокоишься, спать мы тут не будем. Нам нужно незаметно покинуть гостиницу. Осокорь неспроста очутился на «Ночной птице», и теперь, не обнаружив нас в шикарном отеле, который сам нам и порекомендовал, он примется искать нас в других гостиницах и постоялых дворах. Поскольку ничего хорошего эта встреча нам не сулит, нужно испариться отсюда прежде, чем наш знакомец со своими друзьями военными доберётся до «Счастливого рыбака».

Осокорь смотрел на стройную спину адъютанта и в его душе закипало раздражение. Надо же было додуматься: притащиться на пристань в парадной форме, да ещё приветствовать так, что лишь одни глухие не слышали. Словно в ответ на мысли гостя парень обернулся и с виноватой улыбкой произнёс: