Сергей Донской - Живешь только трижды Страница 13

Повернувшись к нему спиной, Бондарь стал любоваться видом, открывающимся сверху. Ночь еще не сгустилась до непроглядной темноты, но в Севастополе уже зажигались огни. Мерцая и переливаясь, они смотрелись заманчиво, как мириады бриллиантов, рассыпанных на черном бархате.

– Добрый вечер, – послышалось за плечом Бондаря.

Он медленно повернул голову:

– Вчера вы опоздали, а сегодня явились на семь минут раньше, Юрий Михайлович. Нарушена координация во времени?

– Вы тоже приехали раньше, – напомнил Дубинский, переминаясь с ноги на ногу. Белые кроссовки на его ногах казались непропорционально большими. В руке он держал крохотную бутылочку кока-колы.

– Работа у нас такая, – сказал Бондарь.

– У нас тоже.

– У вас?

– Я имею в виду, что работа у нас общая, – поспешно поправился Дубинский.

Где-то вдали послышалось сиплое завывание пожарной сирены. Ему вторили вопли то ли «Скорой помощи», то ли милицейской машины. Хотя это никак не касалось Бондаря, в его душу закралась смутная тревога.

Дубинский тоже прислушался к приглушенной какофонии, а когда она стихла, счел нужным продолжить свою мысль:

– Мы все делаем одно дело.

– Не все, Юрий Михайлович, – вздохнул Бондарь. – В том-то и беда, что каждый норовит действовать на свой страх и риск. Одни являются на встречу, когда им вздумается. Другие используют служебные катера в личных целях.

– Кстати, о Эльдаре Сейдуллине. – Выбулькав треть содержимого своей бутылочки, Дубинский вытер усы и продолжил: – Я навел справки. Оказывается, этот козел состоял в так называемой ОПГ, организованной преступной группировке. Их называют у нас балаклавскими, среди них полно крымских татар. Сейчас они как раз воюют с нахимовскими – это банда из другого района города, возглавляемая греком. За неделю погибло восемь человек с обеих сторон. Если предположить, что Эльдара грохнули нахимовские, то он девятый.

– Если предположить, – пробормотал Бондарь, не зная, как отнестись к услышанному.

Мог ли Сейдуллин пасть жертвой криминальных разборок?

В принципе бандитский беспредел процветал в Крыму с незапамятных времен, когда тут бесчинствовали всевозможные ханы, гетманы и воеводы. В годы Гражданской войны по здешним лесам и степям рыскали то банды, то карательные отряды, вырезая под корень жителей хуторов и деревень вместе со скотиной и дворовыми собаками. Потом была кровавая страда Великой Отечественной, потом массовые депортации целых народов, сотрудничавших с гитлеровцами. В горбачевскую эпоху они вернулись, но уже вместе с обидой и ожесточением, с уголовным прошлым и ненавистью к «захватчикам», обрекшим их на полувековые скитания на чужбине.

Все это привело к поголовной деградации и криминализации местного населения. В Крыму продолжался уголовный беспредел, давно прекратившийся в остальной Украине. Севастополь, в котором размещались российские и украинские военно-морские базы, превратился в вотчину братвы. Раздел Черноморского флота породил высвобождение из-под контроля огромного количества оружия и воинского имущества, попавшего в руки всякого сброда. А расформирование воинских частей привело к тому, что вокруг Севастополя образовались целые поселения, жители которых щеголяли армейской выправкой и придерживали на ходу подозрительно оттопыренные карманы.

Никто не знает, сколько бывших офицеров, прапорщиков и беглых солдат пополнило ряды местных преступных группировок, но их была тьма. Банды, диаспоры, кланы и псевдопартии постоянно кроили и перекраивали карту полуострова.

Мог ли Эльдар Сейдуллин пасть жертвой этой междоусобицы? Запросто. Татары прикончили парочку греков, те в отместку убили нескольких татар. Обычное дело. Волки грызутся между собой за лучшие куски.

– О чем вы думаете? – нарушил затянувшееся молчание Дубинский.

Бондарь смерил его тяжелым взглядом:

– Я думаю, вам следовало бы уделять побольше внимания главной задаче, вместо того чтобы заботиться о фигуре.

– Одно другому не мешает.

– Да? – Бондарь демонстративно поднял брови. – И это говорит мне человек, доверивший ответственнейшее поручение заурядному бандиту? Хорош бы я был, если бы воспользовался его услугами. Нужно тщательнее подбирать людей, Юрий Михайлович.

Дубинский откашлялся:

– Для этого требуется много времени и много денег.

– Тех денег, которые прокручиваются в вашем турагентстве, хватает с лихвой, – отрезал Бондарь. – Не станете же вы утверждать, что приобрели иномарку на собственные сбережения? Их хватило бы на эти замечательные кроссовки, в которых вы щеголяете, согласен. – Взгляд Бондаря скользнул вниз, многозначительно задержавшись там. – Может быть, даже на ваш не менее замечательный костюм, в котором вы, похоже, днюете и ночуете.

– Уж не собираетесь ли вы указывать мне, во что одеваться? – напыжился Дубинский.

– Разумеется, нет. – Тон Бондаря оставался умеренно неприязненным. – Но, согласитесь, глупо угодить в морг в таком виде. Если ваш труп не будет опознан, то вас так и похоронят – в спортивном костюме, а вы ведь не мальчик.

Бутылочка коки выпала из ослабевших пальцев Дубинского, ударилась о парапет и, кувыркаясь, полетела вниз, где разбилась при соприкосновении с ноздреватым валуном. Хлопок прозвучал резко, словно пистолетный выстрел. Заметив краешком глаза фигуру Кости, возникшего на площадке с проворством чертика, выскочившего из табакерки, Бондарь предостерегающе приподнял руку. Дубинский этого жеста не заметил. Все его внимание было приковано к глазам собеседника. Наверное, он пытался прочитать в них свой смертный приговор.

– На что… – Ему пришлось хорошенько прочистить горло, прежде чем его голос зазвучал более-менее отчетливо. – На что вы намекаете?

– Случайные половые связи опасны для здоровья в частности, – проникновенно произнес Бондарь. – Случайные деловые связи опасны для жизни вообще. Прошу усвоить это на будущее. Если оно вам дорого.

– Этот Сейдуллин, – Дубинский повертел шеей, словно высвобождаясь из невидимой петли, – он показался мне надежным человеком. Немногословный, исполнительный, с боевым опытом за плечами. Ему можно было поручить любое деликатное дельце.

– Да, по части деликатных делишек он был мастак, – хмыкнул Бондарь, вспомнив непристойную картину в каюте катера. – Кстати, личность его подруги установлена?

– Милиционеры предполагают, что труп принадлежит приезжей. Фамилию пока назвать не могут. Вы же знаете, сколько в Севастополе отдыхающих. – Дубинский ткнул пальцем в ночной город, раскинувшийся внизу. – Пока что заявлений о пропаже женщин не поступало. Будем ждать результатов следствия.

– Полагаете, я именно для этого и приехал?

– Я понятия не имею, зачем вы приехали. Не знаю и не хочу знать. Меня это не касается. Но я убежден, что смерть Сейдуллина не имеет к этому ни малейшего отношения. Нет никаких причин волноваться. На катер будет принят новый человек.

– На этот раз из нахимовской группировки? – саркастически спросил Бондарь.

– Я не из тех людей, которые дважды наступают на одни и те же грабли, – торжественно произнес Дубинский.

– Вы наступаете на разные грабли?

Не придумав ответа, он сделал вид, что подтягивает штаны, которые и без того сидели на нем высоковато, деля туловище примерно на две равные половины. Это придавало ему некоторое сходство с неваляшкой. Бондарю было нелегко удержаться от желания сбить его с ног и посмотреть, что из этого получится. Но вместо этого он перевел беседу в деловое русло:

– На катере должны были храниться кое-какие вещички. Их конфисковали при обыске?

– Вы имеете в виду оружие? – перешел на шепот Дубинский. – Оно в целости и сохранности. На «Афалине» имеется отличный тайник. Постороннему его ни за что не отыскать.

– И радиоаппаратура тоже на месте? – недоверчиво спросил Бондарь.

– Нет. И оружие, и аппаратура иссчезли.

– Куда же это все подевалось?

Дубинский захихикал:

– Вот видите, я тоже умею шутить.

– Мне не нравятся ваши шутки, – признался Бондарь.

– А мне – ваши.

– Хватит валять дурака. Где вещи?

– В багажнике моего автомобиля. – Дубинский не поленился повернуться всем корпусом назад, чтобы указать на «БМВ», сиротливо приткнувшийся подле храма. – Я решил, что арсенал вам может понадобиться. В свертке находятся…

– Мне отлично известно, что находится в свертке, – отчеканил Бондарь. – Вернее, что там должно находиться. И если выяснится, что в комплекте недостает хотя бы одного патрона, хотя бы одного микрофона, то…

– Ну вот, опять вы за свое, – перебил его Дубинский, глаза которого погрустнели, сделавшись похожими на пару маслин, вымоченных в масле. – Сколько можно, Евгений Николаевич? Мы ведь с вами играем в одной команде.

– Лично я не играю, а работаю. Тащите сюда пакет.