Джеймс Чейз - Положитесь на меня Страница 14

— А девушка?

— Ее оставьте в покое. Она, возможно, тоже сможет привести нас к Бордингтону. Когда она сегодня вечером уйдет, отправьте к ней Церна. Если Гирланд ходил к ней, он вернется опять. Я хочу, чтобы их разговор был услышан.

— Я устрою это, — сказал Смерн.

Малих снова взял фотографию. Когда он виделся с Гирландом, то предупредил его, что следующая их встреча будет последней.

В течение часа Мала и Бордингтон обсуждали посещение Гирланда. Кто был этот человек? Кто был Гарри Мосс? Был ли это агент, посланный Дори для уничтожения Бордингтона?

Бордингтон нервничал. Он прятался в ванной комнате, пока Мала разговаривала с Гирландом, пальцы судорожно сжимали пистолет, тело покрылось холодным потом.

— Я действительно не знаю, — наконец проговорил он с отчаянием в голосе. — Нельзя же так говорить до бесконечности. Может, он и безвреден вовсе. Нас все пугает.

Бордингтон сделал несколько снимков для паспорта Малы.

— Власт потребует, по крайней мере, триста долларов, — он вынул из бумажника билет в пятьдесят долларов. — Дайте ему это. Скажите, что он получит остальное, когда паспорт будет готов.

Когда Мала покидала квартиру Карела Власта, он сидел у окна, положив раненую руку на колени. Этим утром он ходил в госпиталь. Ему сделали укол, который мало чем помог. По выражению лица врача он понял, что травма серьезная. Врач велел ему прийти и на следующий день. Он смотрел на улицу, думая о том, что не сможет сделать паспорт для Бордингтона, когда увидел остановившуюся перед его домом «татру». Четверо мужчин вышли из нее и вошли в его дом.

Власт почувствовал, как сжалось сердце. Он знал, что это полиция. В течение двух лет он ожидал этого посещения. Надо действовать. Он снял дубовый поднос с обеденного стола и поставил его под ручку входной двери. Задыхаясь от волнения, вбил два гвоздя у низа подноса, чтобы укрепить баррикаду.

Он услышал тяжелые шаги людей, поднимающихся по лестнице… Им понадобится не менее пятнадцати минут, чтобы взломать дверь, а может быть, даже и больше, если ему повезет. Он давно наметил такой план действий, который поможет ему уничтожить все следы, компрометирующие его друзей.

Власт вернулся в комнату. Открыв большой шкаф, он вынул из него металлическую коробку, достал оттуда тряпки, пропитанные горючим, и бросил их в камин. Послышался звонок. Он прошел в спальню, вытащил нижний ящик из комода и вынул оттуда пачку незаполненных паспортов. Снова раздался звонок. Он опять сунул руку в ящик, нашел фотографии Бордингтона, его паспорт и фотографии друзей, которым он вызвался помочь.

Он слышал, как затрещала входная дверь. Фотографии и паспорта полетели в камин. Дверные петли начинали сдавать. Он зажег спичку, и тряпки мгновенно вспыхнули. Власт был совершенно спокоен. Дверь трещала под мощными ударами. Власт взял кочергу, поворошил пепел и убедился в том, что ничто уже не могло выдать его друзей.

Потом, удовлетворенный, он достал из кармана жилета маленькую капсулу, которую хранил уже давно на крайний случай. Сунул капсулу в рот и тяжело сел в свое любимое кресло.

Дверь теперь была наполовину сломана. Он повернул голову в сторону Смерна, лицо которого было искажено от ярости. Подождал еще немного, прошептал молитву и раздавил капсулу зубами.

Бордингтон услышал, как Мала поднималась по лестнице. Он научился узнавать ее шаги. Целый час он пребывал в тревоге, стараясь убедить себя, что ранение Власта было легким и что через день-два паспорта будут готовы. Но в глубине души он понимал, что все будет не так уж просто. И вместе с тем, несмотря на опасность, он был почти счастлив, что находится около Малы. С той поры, как она согласилась поехать с ним в Женеву, его тревога уменьшилась. Мысль о том, что надо покинуть Прагу одному и одному пройти контроль полиции, ужасала его. Но если с ним будет Мала, это испытание станет для него менее страшным. Он должен заботиться о ней, и эта ответственность придавала ему уверенности.

Он подошел к двери, когда услышал, как Мала стала отпирать ее. Увидев ее вытянутое бледное лицо, он ощутил холодную дрожь.

— Что произошло? — спросил он дрожащим голосом.

Она повалилась на стул и уронила сумочку на пол.

— Он умер. Они как раз увозили его, когда я пришла. Власт умер.

Бордингтон стоял как каменный.

— Послушайте, это невозможно… Вы, вероятно, ошиблись…

— Нет… Полиция была там. И была санитарная машина. Они уносили тело на носилках, когда я подошла. Покрывало, которым его закрыли, соскользнуло, я его видела… Он мертв.

Бордингтон закрыл лицо руками. Смерть Власта разрушила все его надежды. Деньги, которые он так старательно копил в Женеве, его план побега, — все это теперь было нереальным. У него не было никакой возможности покинуть Прагу.

Мала наблюдала за ним. И при виде отчаяния Бордингтона она чувствовала, как воля ее крепла.

— У нас есть деньги, — сказала она. — Мы еще можем попытаться удрать.

Бордингтон слушал ее, но слова не производили на него впечатления. Как покинуть Прагу без хорошо подделанного паспорта? Он сделал усилие, чтобы успокоиться. Он не должен думать о себе. Без него она, может быть, и спасется. Он вспомнил о пистолете, спрятанном у него под мышкой. Лучше всего выйти, найти место поспокойнее и пустить себе пулю в лоб. Эта мысль заставила его задрожать. Хватит ли у него мужества нажать на спуск, когда холодное дуло коснется лба?

— Алек! — голос Малы стал жестким. — Вы слышите, что я вам говорю? У нас есть деньги… тридцать тысяч долларов! Мы должны ими воспользоваться, чтобы достать паспорта! Мы еще сможем убежать!

Он смотрел пустыми глазами.

— Я знал только Власта. Безусловно, существуют и другие люди в Праге, но кто?

Мала встала и начала ходить по комнате. Она поняла, что в этой ситуации она может рассчитывать только на себя. Внезапно она почувствовала симпатию к этому высокому и такому слабому англичанину. Он попытался спасти ее, и теперь настало время сделать все возможное, чтобы спасти его. Внезапно она подумала о Жане Брауне.

— Я знаю кое-кого, кто нам поможет, — сказала она, подойдя к нему и садясь рядом. — Его зовут Жан Браун. Его отец был другом моего отца. У Жана небольшая ферма в тридцати километрах от Праги. Может быть, он знает кого-нибудь, кто поможет нам сделать паспорта. Надо повидаться с ним.

— Вы уверены, что можете доверять ему?

— Полностью. Его отец умер по той же причине, что и мой. Да, я могу доверять ему. Он каждую неделю приезжает в Прагу, чтобы продать овощи и фрукты, — продолжала Мала. — Завтра базарный день. Я повидаюсь с ним и расскажу, что произошло.

Бордингтон вытер лицо носовым платком.

— Нет. Я вас покину, Мала. Вы можете быть скомпрометированы. Я не хочу, чтобы по моей вине с вами что-нибудь случилось. Нет, я уйду. Я найду возможность…

— Да замолчите же! — нетерпеливо сказала она. — Куда вы пойдете? Будьте благоразумны, — она улыбнулась. — Вы пытались мне помочь… Теперь моя очередь. — Она встала. — Я приготовлю еду… Уже поздно.

Бордингтон чувствовал себя слабым и беспомощным. У него не было аппетита, но он заставил себя что-то съесть. Видя его таким отчаявшимся, Мала похлопала его по руке.

— Все будет хорошо, Алек. Вот увидите, мы выберемся отсюда. — Она встала. — Мне нужно собираться, иначе я опоздаю.

— Да, конечно.

Бордингтон зашел за занавеску и растянулся на кровати. Он готов был заплакать.

После того, как он расстался с Гирландом, Брикман направился в свой отель. Войдя в комнату, он сел на кровать с зажженной сигаретой в зубах и по телефону попросил соединить его с Парижем. Через некоторое время чей-то голос произнес:

— «Интернациональный кредит» слушает.

— Говорит Брикман. Я говорю из Праги. Я получил вашу телеграмму относительно фактуры.

— Да, мистер Брикман. Пожалуйста, не вешайте трубку.

Брикман стал ждать. Он знал, что его соединят с Дори. Только в случае крайней необходимости он мог позвонить в «Интернациональный кредит», который немедленно соединял любого агента с ЦРУ.

— Мистер Брикман? — он узнал голос Дори.

— Относительно потерянных фактур, — сказал Брикман. — Наш клиент их нашел, и мы заключили сделку. Оплата сразу. Согласны?

Наступило молчание, потом Дори спросил:

— У вас есть деньги, которые вам послали?

— Да, но деньги не будут возвращены. По-прежнему согласны?

— Придется, — голос Дори был огорченным. — Я вам уже говорил… у вас карт бланш.

Брикман повесил трубку.

После десяти часов он покинул отель и сел в трамвай, который довез его до дома Малы. Он появился на улице около десяти тридцати и не обнаружил никаких следов Гирланда, хотя знал, что тот наблюдал за ним, укрывшись в темноте.

Именно в этот момент Церн решил, что сможет, ничем не рискуя, установить микрофон, который дал ему Смерн. Он поднимался по лестнице, когда Брикман вошел в дом. Церн услышал его шаги и посмотрел в пролет лестницы. Он смутно различил крупную фигуру мужчины. Церн снял ботинки и бесшумно поднялся на пятый этаж. Он слышал приближающиеся тяжелые шаги. Бордингтон тоже услышал их. Мгновенно вскочив, он погасил свет и устремился на балкон, старательно закрыв дверь.