Гэвин Лайалл - Очень опасная игра Страница 17

Двинь он меня прикладом, я бы понял. Но он только озадаченно нахмурился:

— Вы в кого-то стреляли, сэр?

— Да, но не об этом сейчас речь. Вы встретитесь с сестрой?

Он кивнул, и на мгновение я подумал, что пробился сквозь его скорлупу. Но потом он сказал:

— Я понял, что вы бывший военный, по тому, как вы в тот полдень управлялись с ружьем.

Я вспылил:

— Черт бы вас побрал! — И чтобы не заткнуть его глотку его же собственным ружьем, предпочел немного пройтись.

Вскоре я успокоился и вернулся к нему:

— Ладно, все в порядке. Вы не хотите ее видеть. Мы живем в демократическом обществе — значит, всякое насилие исключается. Вы напишете ей записку?

Он задумался.

— Вероятно, я увижусь с ней через несколько дней, сэр. И передайте, что она может взять на себя обязанности попечителя, если ей так этого хочется.

— Хорошо. Я возвращаюсь. — Тут я повернулся, чтобы идти, но остановился. — Все-таки, думаю, вы чего-то избегаете, Хоумер.

Он выпрямился — плотный, невысокий, но спокойный и полный достоинства.

— Могу вас заверить, сэр, что я ничего не избегаю. Я охотник. Вероятно, вы этого не понимаете, сэр.

— Будь я проклят, если понимаю.

Я зашагал обратно к «Биверу», столкнул машину в воду и прыгнул на борт.

Я все еще был зол, но в основном на себя. Я проделал невообразимую работу, пытаясь остаться невтянутым в семейные проблемы Хоумеров.

Вернувшись обратно в Ивало после заката солнца, я снова ел яйца, в баре «Майнио». В тот момент я не испытывал особой тяги к еде, а скорее был настроен на пару стаканов шнапса, но я твердо знал, что лучший вариант — начинать с яичницы. Я чувствовал себя неуютно, был взвинчен. Частично в результате затихающих всплесков похмелья, частично от сознания необходимости передать послание миссис Бикман, но главным образом потому, что последнее время я слишком много летал в запретной зоне. В начале лета это казалось оправданным риском. У меня была работа на весь сезон и впереди — открытие большого никеля. Сегодня же мне предстоял лишь один вылет на полдня, эквивалентный стоимости мятой банки сардин. Риск казался неоправданным.

И все же я знал, что должен это сделать. Контракт предусматривал завершение работы в полном объеме. Точно так же обстояли дела и с посланием для миссис Бикман.

Я покончил с яичницей и парой сигарет, и теперь мне оставалось только пойти в отель и разыскать миссис Бикман.

Она все еще сидела в обеденном зале, одна, зло затягиваясь сигаретным дымом и прихлебывая кофе из большой чашки. Официантка не слишком жаждала подпускать меня в летной куртке к своим клиентам-миллионерам, но тем не менее я прорвался.

Миссис Бикман прежде всего осведомилась:

— Вы его видели?

Я уселся напротив нее и заказал кофе и шнапс.

— Да, я его видел.

Потом глубоко вздохнул:

— Он не хочет возвращаться в Штаты, он не хочет встречаться с вами… пока. Может быть, спустя некоторое время. Он сказал, что, возможно, куда-то отправится на несколько дней поохотиться.

Она обдала меня холодным взглядом и решительно вздернула подбородок.

— Это его ответ?

— Да, почти дословный.

— Вы передали ему мое письмо?

— Да.

— И рассказали, что я прилетела сюда из Штатов, чтобы с ним встретиться?

— Я все ему сказал. Поверьте, миссис Бикман, я действительно старался убедить его. Закончилось все небольшой, но резкой перепалкой. Я думаю, что он не прав, но, в конце концов, это его дело.

Официантка принесла кофе и шнапс и осведомилась, не нужно ли миссис Бикман еще чего-нибудь.

Та бросила:

— Не сейчас. — Затем мне: — Думаю, вам лучше просто отвезти меня к нему.

Я ухватился за шнапс, ответив:

— Сожалею…

Сейчас ее взгляд был подобен дулам пушек, направленных на вас в упор с крейсирующего вокруг боевого корабля.

Я опять ухватился за спасительный шнапс.

Однако у нее было куда больше опыта принудить таких людей, как я, сдаться и сказать «да», чем у меня — отшивать публику вроде нее и посылать… ну, скажем так, подальше.

— Итак, сколько мне это будет стоить?

— И я могу назначить собственную цену?

— Да. — В ответе снова прозвучала холодная твердая сталь.

Я некоторое время поразмышлял, затем решительно покачал головой:

— Это прекрасная идея, миссис Бикман. Но когда он меня нанимал, одним из условий было обеспечение ему абсолютного одиночества. Условие все еще остается в силе. Он сказал, что встретится с вами через несколько дней. Кроме того, он сказал, что может предоставить вам права попечителя. Это поможет делу?

Она нацелила на меня свой подбородок и выстрелила залпом из всех орудий.

— Нет, это вовсе не поможет, черт вас возьми! Мне нужно его видеть. Вы способны это понять?

Я опустил пустой стакан на стол.

— Тогда заплатите медведям. Может, они знают, где он находится!

И встал.

Она сказала уже более спокойным, примирительным тоном:

— Да поймите, наконец, вы же совсем не в курсе дела, мистер Кэри.

— На все сто процентов в точку, когда имеешь дело с семьей Хоумер, миссис Бикман… Он тоже толковал мне, что я многого не знаю и недопонимаю. Вы оба правы. Все, что касается вашей семьи, несколько превышает возможности моего ума. Но главная вещь, которую я действительно не могу постигнуть, — так это как я умудрился оказаться между двух огней. Все, я сдаюсь. Если вы ближайшие два-три дня еще пробудете здесь, я отвезу вас. А до тех пор можете забыть обо мне.

Я вышел на улицу.

И в тот же момент пожалел об этом, и совсем не потому, что этот ресторан был единственным местом в городе, где продавали ликер. Почему я не догадался предложить ей провести вечер, осматривая достопримечательности Ивало, одной из которых могла оказаться хижина Билла Кэри? Если бы мы только могли удержаться от разговоров о ее брате.

Но именно ее брат, а не Билл Кэри, был единственной причиной ее пребывания в Ивало. И я отправился домой на свидание с остатками виски, привезенного из Стокгольма.

Глава 13

На следующее утро, вскоре после семи, я был уже в баре «Майнио» и ждал, не объявится ли Микко, когда кто-то позвал меня к телефону. Звонок был из аэропорта Ивало.

— Пилот Адлер только что связывался с нами по радио и спрашивал, не сможете ли вы его встретить на месте приземления, — сообщил диспетчер. — Он предполагает сесть на реке через три четверти часа. Вы все поняли?

— Нет, но все равно спасибо.

— Он сказал, что это очень важно. Ему нужна ваша помощь.

— Что ему нужно? Ладно, забудем об этом. Где он сейчас?

В голосе диспетчера чувствовалось недоумение, как будто, передавая это сообщение, он пожимал плечами.

— Он находится к югу отсюда. Думаю, около Рованиеми.

Я поблагодарил и поспешил к заказанной мною яичнице. Моим первым побуждением было послать Адлера ко всем чертям вместе с его проблемами. Но потом я решил, что так нельзя. Слишком одиноко и неприятно станет в Лапландии, если все станут посылать друг друга к черту с их трудностями, ведь когда-нибудь и у любого из них могут возникнуть неприятности. Так и рождается между пилотами круговая порука.

Однако лучше бы я не был убежден, что Оскар хочет, чтобы я вытащил его из передряги, которая возникла по его же собственной вине.

Микко все еще не объявился, и я подумал, не зайти ли в его пристанище узнать, в чем дело. Это следовало сделать, если бы не уверенность, что болезнь — просто камуфляж поиска другой работы, так что если я вдруг явлюсь и посоветую ему ставить компрессы на воспаленный лоб, ничего, кроме общего смущения, не получится. В конце концов я выпил еще две чашки и без четверти восемь отправился на мост.

Солнце только-только вставало, лениво выплывая из дымки на горизонте. То ли это был первый осенний туман, то ли дым от лесного пожара на русской стороне. Оскар обычно заходит на посадку с востока, против течения, перед мостом. Это ему обеспечивает широкую и длинную посадочную площадку, течение, помогающее тормозить, чтобы не ткнуться носом в мост, и эффективное приводнение, прекрасно видное из обеденного зала отеля. Неплохая реклама.

Я закурил, облокотился на парапет и стал внимательно разглядывать воду внизу. Под водой все еще были видны остатки старого моста, уцелевшие с тех времен, когда немцы взорвали его в 1944 году, во время отступления.

Должно быть, Адлер здорово сбросил газ, так что я не услышал и не увидел «Цессну», пока она не появилась всего на высоте в две сотни футов в полумиле вниз по течению. В этом парне многое может не нравиться, а мне, например, очень многое в нем просто претит, но следует признать, что летать он умеет.

Вираж был точен и экономен, так что ему не пришлось использовать хоть какую-то дополнительную мощность. Закрылки выпущены наполовину. Все, что оставалось, — это полностью выпустить закрылки и посадить самолет на поплавки.