Олег Красин - Другая жизнь Страница 18

— На свой этаж? — нетерпеливо перебил его Алексей.

— Я не знаю, не смотрел.

— А Ира была с ней, они вместе? — поддержал Курасов любопытство Леши.

— Нет, одна Вера. Хотя, нет, не совсем одна. Её сопровождали два человека из приемной вашего генерального директора.

— Бульдога? — невольно вырвалось у Алексея, но он поправился и назвал Главного по имени-отчеству.

— Да, от него.

— Ага… — глубокомысленно протянул Петр Курасов, явно смутившись от упоминания Главного.

Он потер лоб в задумчивости, не зная, что предпринять дальше. Соперничество с Алексеем в деле поиска девушек, уже его не прельщало.

— Поедем наверх, в приемную! — горячо предложил Леша, направляясь к лифтам, но Петр, догнав его, фактически остановил у дверцы одного из лифтов.

— Зачем нам в приемную, — сказал он, — что мы там забыли? Это же приемная Главного! Помнишь? С Верой побеседуют и отпустят — не съедят же её, в конце концов! Вот, что с Иркой? Мне это непонятно.

— Да, мне тоже, — хмуро пробормотал Леша, у которого спало возбуждение розыскника, и доводы спутника показались резонными.

С девушкой у Бульдога, действительно, ничего не могло произойти такого, опасного, чтобы могло угрожать её жизни. Самое большое, что ей грозило — увольнение, а это дело можно пережить. От увольнения еще никто не умирал.

— Слушай, — сказал он, — с Верой всё равно надо поговорить. Она может рассказать, где Ирка, что с документами. Если знает.

— Вот именно, если знает!

Неожиданно Алексей, буквально на полпути к лифту остановился и вернулся назад. Его лицо было озабоченным.

— Ты, это самое… Не знаешь, что находится у нас на двадцать первом? Чей там офис?

— Нет, — ответил Курасов, но вдруг вспомнил, что этим же этажом интересовалась Вера. — А что там?

— Не знаю, думал, ты знаешь!

Алексей повернулся и пошел к лифту.

— Погоди! — крикнул Петр, — а что там всё-таки?

Алексей, не отвечая, пожал плечами и продолжил путь.

«Чего они зациклились на этом этаже? — подумал Курасов, — сначала Вера, теперь этот, Алексей. Там что-то есть! Должно быть. Это не совпадение. Возможно там, хранятся бумаги, архив Бульдога. А что, чем, черт не шутит! Ира и Вера узнали эту тайну, вот Иру и похитили. Но почему оставили Веру?»

У него моментально созрело решение — надо было убедиться самому и понять, чем его знакомым так интересен этот этаж. Петр зашел в лифт, нажал кнопку двадцать первого этажа. Лифт поднимался, казалось, вечность. Вот и двадцать первый. Мигнула лампочка, раздался звук, оповещавший о прибытии, и двери разъехались.

Петр увидел обычный коридор, ограниченный стеклянными стенами-перегородками. За стеклом работали сотрудники. Их было много. У входа висла табличка: «Юридический Департамент».

Он прошелся вдоль этих перегородок, просматривая насквозь прозрачные стены. Юристы были ему незнакомы, и он ни с кем не здоровался. Все было устроено так же, как и на его этаже, даже кулер с водой стоял в углу, так же, как у них. Ничего запоминающегося, любопытного! Только потолок вместо белого оказался окрашен светло-голубой краской, а ковролин на полу был зеленым и отражался в стеклянных стенах, придавая им травяной оттенок.

«Ну вот, — подумал Петр, — никакой тайны здесь нет, обычный офис. Одно не могу понять, что их заинтересовало на этом этаже?»

Глава 14

Как и утверждал горбоносый охранник, Веру задержали уже у выхода. Два молодых человека, подтянутых и стройных, как офицеры младшего комсостава, в черных костюмах, подошли к ней и вежливо попросили пройти к Главному. Оказывается, он её ждал, хотел побеседовать.

У девушки от такого предложения похолодело всё внутри, ноги сделались ватными, ходульными, она безвольно кивнула и пошла с ними, чувствуя себя конвоируемой заключенной. Сил к сопротивлению не было. Она шла и корила себя за упущенное время на двадцать первом этаже. Если бы не разговор с тем горбоносым, если бы не её фантазии, касающиеся жизни в другом городе, с другими людьми… Фантазии о другой жизни…

Наверное, она бы успела скрыться и никто бы её не догнал. Как пели когда-то в популярной песне девицы из группы «Тату»: «Нас не догонят, нас не догонят!»

Но её догнали.

Теперь она едет с двумя молодыми, но мрачными субъектами к Бульдогу. Что же с ней там будет? Главный не любит своеволия, об этом все знают. А ведь она предупреждала Ирку, говорила: «Не надо идти на этот чертов этаж, давай вернемся!» Но подруга не послушалась. И еще втянула её.

Лифт поднимался томительно медленно. За это время Вера успела передумать много мыслей, но ни одна не показалась ей спасительной, такой, чтобы усмирила волнение и уняла тревогу.

Едва они появились в приемной Главного, раскрылась дверь и из его кабинета появилась одна из начальников Управлений — высокая худая блондинка Стелла Анатольевна.

Долгое время ходили слухи, что у неё были особые отношения с Главным, такие близкие, что ближе некуда. Имея статус любовницы, Стелла Анатольевна позволяла себе многое из того, что было недоступно другим начальникам, хотя бы и выше её по положению. Она, к примеру, могла выбить высокие бонусы своим сотрудникам, незапланированные повышения. Не говоря уже о своих личных благах. Квартира, машина, одежда — все у неё было по высшему разряду, всё самое модное и дорогое.

Сейчас же, когда она выходила из кабинета, глаза её были красными, заплаканными, а лицо злым и обиженным, как у женщин получивших внезапную отставку. Вера слышала перед этим, что у Главного уже появилась новая любовница, более молодая и амбициозная, и отставка Стеллы была лишь вопросом времени.

В приемной толпилось неожиданно много народа — в основном начальники мелких и крупных подразделений — отделов и Управлений и если среди руководства Управлений преобладали женщины, то отделы, в большинстве своем, возглавляли мужчины. В числе тех, кто ей был знаком, Вера узнала своего начальника Ивана Андреевича и начальника Ирины Валерия Александровича. Они как герои Гоголя Добчинский и Бобчинский всегда ходили вместе. Были и другие, известные всем люди, принадлежащие к руководству фирмы. Все они болтались по комнате без дела, пытаясь разговаривать и обсуждать какие-то темы по работе, но при этом чутко прислушивались, что же происходит в кабинете Главного.

Вышедшую из кабинета Главного униженную Стеллу большинство проводило озабоченными взглядами, словно каждый из них был любовником Бульдога и примерял судьбу Стеллы на себя. Только у женской руководящей части в глазах мелькнули огоньки злорадства.

Всё это сразу бросилось Вере в глаза. Она поняла, что в фирме твориться нечто важное, возможно, кардинально меняющее жизнь её сотрудников. Иначе с чего бы разномастным начальникам, словно встревоженный улей, крутиться у дверей Главного, как у пчелиной матки, готовящейся покинуть насиженное место и увести за собой молодой рой? Центром притяжения для клубка этих офисных пчел, кроме двери Главного, был и стол, за которым сидела секретарша — молодая и смазливая Таня.

Среди этого треволнения больших людей Вера ощутила, что её нынешние переживания, возможно, сильно преувеличены, как переживания муравья, случайно потерявшего соломинку, меркнут перед переживаниями мухи, попавшей в паутину из которой ей не выбраться.

Возможно, она и не пострадает от гнева Бульдога, как предполагалось поначалу. Возможно, гроза обойдет её стороной. Что-то происходило более значительное, глобальное, чем её несанкционированный поход с подругой на двадцать пятый этаж, что-то, что ей еще неизвестно.

Заметив стоящую у входа Веру в сопровождении секьрити в черных костюмах, Татьяна сделала строгое лицо и отвела глаза в сторону. Так обычно встречают знакомых, о которых узнали нехорошие вещи и с которыми не желают общаться, воздвигнув с первых минут стену отчуждения. Вероятно, такие лица делали в период сталинских репрессий при встречах с родственниками репрессированных.

В глубине души такая реакция секретаря Главного Веру удивила и немного насмешила, потому что она не чувствовала себя ни виноватой, ни репрессированной.

В это время двери кабинета руководителя «Россервиса» стремительно распахнулись, словно их с силой кто-то пнул изнутри, и два чернокостюмных молодчика повели её в кабинет Бульдога. Один из этих людей в черном крепко держал Веру за локоть. Но девушка и не думала вырываться, наоборот, ей хотелось быстрее «отмучиться», дать объяснения своим с Ирой поступкам, сведя их к шалости, к обыкновенной девчачьей глупости, и убраться от Бульдога подобру-поздорову.

За огромным столом цвета мореного дуба, сидел их самый Главный. Толстые складки щек его свисали на воротник, маленькие глазки, набычась, смотрели на посетителей. Сходство с бульдожьей породой было таким большим, что Вере невольно показалось, будто сейчас у начальника из пасти потечет липкая пахучая слюна и заляпает костюм. От таких мыслей ей передернуло.