Эрик Амблер - Маска Димитриоса Страница 19

Но хотя Латимер не испугался и не потерял дара речи, все-таки он был в полном замешательстве. Поэтому не смог озвучить небрежное «Добрый вечер» или радостное «Какой сюрприз!», подходящие к случаю. А вместо этого издал дурацкое односложное слово:

— Ой.

Мистер Питерс взял пистолет поувереннее.

— Не будете ли вы так любезны, — спокойно начал он, — закрыть за собой дверь?

Латимер подчинился. Теперь он и в самом деле почувствовал сильный страх, намного более сильный, чем довелось испытать герою в его книге.

Он боялся, что его ранят: он уже чувствовал, как врач вытаскивает пулю. Он боялся, что мистер Питерс нечасто держал в руках пистолет и может случайно выстрелить. Он боялся дернуться — вдруг внезапное движение неправильно истолкуют.

Его затрясло с ног до головы, но непонятно, то ли от гнева, то ли от страха, то ли от шока.

— Какого черта все это значит? — спросил Латимер, а затем выругался.

Он совсем не то намеревался сказать, к тому же не привык ругаться. Теперь он понял, что его трясло от гнева.

Мистер Питерс опустил пистолет и уселся на край матраса.

— Ужасно неудобно, — с несчастным видом произнес он. — Я не ожидал, что вы вернетесь так скоро. Дом свиданий вас, должно быть, разочаровал. Ну да, конечно, неизменные девочки из Армении. Вначале привлекательны, но быстро наскучивают. Я часто задумываюсь, что наш великий мир был бы лучшим, более совершенным местом, если…

Толстяк замолчал.

— Об этом мы поговорим в другой раз. — Он осторожно положил тюбик из-под зубной пасты на тумбочку. — Я надеялся немного привести все в порядок, до того как уйду…

Латимер решил выиграть время.

— Включая книги, мистер Питерс?

— Ах да, книги! — Он печально покачал головой. — Акт вандализма. Книга — восхитительная вещь, сад, усаженный цветами, ковер-самолет, уносящий прочь к неизведанным странам. Мне жаль. Но это было необходимо.

— Что необходимо? О чем вы вообще говорите?

Мистер Питерс многострадально улыбнулся.

— Будьте откровенны, мистер Латимер, пожалуйста. Вам известна причина, по которой вашу комнату следует обыскать. Разумеется, вы оказались в трудном положении и не знаете, что я задумал. Если вас утешит: я не в курсе, что задумали вы. Мое положение тоже легким не назовешь.

Происходящее казалось настолько невероятным, что в гневе Латимер позабыл свой страх.

— Так, теперь послушайте, мистер Питерс, или как там вас зовут. Я очень устал и хочу спать. Если я правильно помню, несколько дней назад мы с вами путешествовали в поезде, идущем из Афин. Вы направлялись в Бухарест, а я сошел здесь, в Софии. Я гулял с другом. Возвращаюсь в отель и обнаруживаю, что номер в ужасном беспорядке, книги испорчены, а вы размахиваете пистолетом у меня перед носом. Я делаю вывод: вы или вор, или пьяны. И я пока не позвал на помощь исключительно из-за вашего пистолета, которого, признаюсь, побаиваюсь. Однако, поразмыслив, я пришел к выводу, что воры обычно не встречают своих жертв в спальных вагонах первого класса. И книги на кусочки они тоже не рвут.

С другой стороны, вы не производите впечатление пьяного. Поэтому возникает мысль: а может, в конце концов, вы псих? Если так, то мне остается только не провоцировать вас и надеяться на лучшее. Но если вы относительно в своем уме, я должен еще раз попросить у вас объяснений. Повторяю, мистер Питерс: какого черта здесь происходит?

Слезящиеся глаза толстяка были полуприкрыты.

— Превосходно, — восхищенно сказал он. — Превосходно! Нет-нет, мистер Латимер, держитесь подальше от кнопки звонка. Так-то лучше. Знаете, в какой-то момент вы меня почти убедили в своей искренности. Почти. Конечно, не совсем. Не очень хорошо с вашей стороны пытаться меня обмануть. Нехорошо, не очень продуманно, и пустая трата времени.

Латимер сделал шаг вперед.

— А теперь послушайте меня…

«Люгер» дернулся вверх. Улыбка исчезла с лица мистера Питерса, и его безвольные губы слегка раздвинулись. Он выглядел как больной аденоидами. Опасный тип. Латимер поспешно отошел назад, и улыбка медленно возвратилась на место.

— Да ладно, мистер Латимер. Всего лишь немного откровенности. У меня самые лучшие намерения. Я не рассчитывал, что вы меня застанете. Теперь нельзя притвориться, что мы встретились как пара добрых друзей. Давайте же раскроем карты.

Он немного наклонился вперед.

— Почему вы интересуетесь Димитриосом?

— Так дело в Димитриосе?

— Да, дорогой мистер Латимер, в Димитриосе. Вы, как и Димитриос, приехали с Востока. В Афинах вы с большим энтузиазмом разыскивали в архивах его досье, а здесь, в Софии, даже наняли для этого посредника. Зачем? Подумайте, прежде чем дать ответ.

Я не испытываю к вам никаких враждебных чувств и не вынашиваю злого умысла. Просто так получилось, что я тоже интересуюсь Димитриосом, а из-за этого интересуюсь и вами. Мистер Латимер, скажите честно: что вы задумали? Какую игру — уж простите мне такое выражение — вы ведете?

Латимер молчал. Он попытался что-то сообразить, но не очень успешно, и смутился. Он все время считал Димитриоса своей собственностью, тот был для него такой же научной проблемой, как авторство анонимного стихотворения шестнадцатого века. А теперь перед ним предстал противный мистер Питерс со своими улыбочками и пистолетом и потребовал ему все рассказать, как будто это он, Латимер, вмешивался не в свое дело.

Впрочем, чему удивляться? Димитриоса скорее всего знали многие, хотя Латимеру почему-то казалось, что они все должны были умереть вместе с Димитриосом. Абсурдно, сомнений нет…

— Итак? — Улыбка толстяка не потеряла своего добродушия, однако в его хриплом голосе послышалась некая резкость, которая наводила на мысль о маленьком мальчике, отрывающем мухам ножки.

— Я считаю, — медленно произнес Латимер, — что если буду отвечать на ваши вопросы, то должен задать и свои. Другими словами, мистер Питерс, вы мне тоже расскажете, какую игру затеяли. И совсем не дело так грозно махать пистолетом. Это не аргумент. Такой большой калибр при выстреле, вероятно, производит много шума. К тому же мое убийство не принесет вам пользы. Пистолет был нужен, пока я считал, что вы можете выстрелить, чтобы избежать ареста, но теперь лучше уберите его в карман.

Мистер Питерс по-прежнему улыбался.

— Сколь умело и прелестно изложено! И все-таки я пока подержу пистолет.

— Как вам угодно. Не хотите рассказать мне, что вы надеялись найти в переплетах книг или в тюбике зубной пасты?

— Я искал ответы на свои вопросы. Но нашел лишь это. — Толстяк продемонстрировал листок бумаги — хронологическую таблицу, которую Латимер набросал в Смирне. Помнится, он оставил ее сложенной в книге, которую читал. — Очевидно, что если вы спрятали документы между страницами книги, вы также могли спрятать более интересные документы в переплете.

— Я ничего не прятал.

Мистер Питерс на это не отреагировал. Он аккуратно держал листок большим и указательным пальцами, как учитель, который собирается проанализировать школьное сочинение.

— И это все, что вам известно о Димитриосе, мистер Латимер?

— Нет, не все.

— О! — Питерс трогательно уставился на галстук Латимера. — А теперь мне интересно, кто такой этот полковник Хаки, который кажется таким сведущим и таким неосторожным? Имя турецкое. Бедного Димитриоса от нас забрали как раз в Стамбуле. И вы ведь тоже приехали оттуда?

Латимер невольно кивнул, за что тут же захотел себя стукнуть, так как улыбка мистера Питерса стала еще шире.

— Спасибо, мистер Латимер. Я вижу, вы подготовились и можете оказаться весьма полезны. Итак, что у нас есть? Тут есть запись о паспорте на имя Талата. А еще тут фигурирует Адрианополь и фраза «покушение на Кемаля». «Покушение»! Мне интересно, а не перевели ли вы это дословно с французского attentat.[16] Не поясните? Ну-ну. Тогда мы можем принять это за истину. Знаете, похоже, что вы читали турецкое полицейское досье. Так как, вы его читали?

Латимер ощущал себя довольно глупо.

— Вряд ли этим вы многого добьетесь. Не забывайте: за каждый вопрос вы должны будете ответить на мой. Например, мне бы очень хотелось узнать, встречались ли вы когда-нибудь с Димитриосом лицом к лицу?

Мистер Питерс молча рассматривал его какое-то время. Потом медленно произнес:

— Не думаю, что вы так уж в себе уверены, мистер Латимер. Похоже, я могу рассказать вам намного больше, чем вы мне.

Он положил «люгер» в карман пальто и встал.

— Я, пожалуй, пойду.

Этого Латимер совсем не ожидал и растерянно ответил:

— Доброй ночи.

Толстяк дошел до двери и остановился.

— Стамбул, — прошептал он в задумчивости. — Стамбул, Смирна, 1922-й, Афины в том же году, София в 1923-м. Адрианополь — нет, потому что он приехал из Турции… Мне пришло в голову, что вы захотите в ближайшем будущем посетить Белград. Ну не глупая ли идея? А, мистер Латимер?