Двойное сердце агента - Андрей Болонов Страница 22

– Я так понимаю, товарищ генерал, – спросил Олейников у Плужникова, – вы даже не сомневались, что я соглашусь с вами сотрудничать и решу ехать в Волжанск?

Вместо ответа Плужников нажал кнопку селектора.

– Зиночка, – спросил генерал, – вам уже принесли билет на ночной поезд в Волжанск?

– Да, Павел Михайлович, – отозвалась Зина, – все как просили.

– Тогда сделайте нам еще чайку! – попросил Плужников.

* * *

Отключив селектор, Зина подошла к тумбочке, на которой кипел электрический чайник, и стала разливать чай по стаканам.

– Зиночка, как вы думаете, – спросил сидевший в приемной полковник Гудасов, – там еще надолго?

– Не знаю, Олег Владимирович, – отозвалась Зина, ставя стаканы с чаем на поднос. – Павел Михайлович просил не беспокоить. Но я шепну ему, что вы здесь.

– Спасибо, Зиночка. Давайте я вам дверь открою, – предложил, вставая, Гудасов. – Заодно просто «здрасьте» скажу…

И, опередив Зину, Гудасов распахнул перед ней дверь в кабинет Плужникова и заглянул внутрь. Увидев в кабинете Олейникова, Гудасов изменился в лице и попятился назад.

– А хотя… Зиночка… не будем беспокоить Павла Михайловича… – залепетал он. – Да и у меня дела… Вы ему ничего не говорите… я потом зайду… в следующий раз…

В ответ Зина пожала плечами и зашла в кабинет.

Оставшись один, Гудасов подбежал к Зининому столу и схватил лежавший там железнодорожный билет.

– Москва Казанская – Волжанск, вагон 6, место 11, – прошептал он, запоминая, и положил билет на место.

* * *

– Билет и справка у тебя есть, – сказал Плужников Олейникову, когда Зина вышла из кабинета. – Остальные места в купе тоже выкуплены, так что поедешь один. Вот деньги, немного, но достаточно. И еще…

Плужников достал из сейфа пистолет и протянул Олейникову.

– Не разучился?

Олейников ловко проверил обойму и щелкнул затвором.

– Ну и отлично! – улыбнулся генерал. – Только учти, Петр, ставки очень высоки. Поэтому о том, что ты работаешь на контрразведку, будут знать лишь трое: я, ты и…

– Да он же пить не умеет! – хохотнул Олейников, показывая на майора.

– Это было под дулом пистолета! – обиделся Зорин. – И товарищ генерал мне доверяет, а вот тебе еще надо заслужить доверие…

– Хватит, майор! – оборвал его генерал. – Петру Алексеевичу я доверяю не меньше!

* * *

Пройдя по сложной системе коридоров и лестниц посольства США, Сайрус спустился в подвал, открыл специальным ключом массивную железную дверь и оказался в помещении, заставленном различными радиоприборами. Поприветствовав кивком головы радиста, Сайрус протянул ему листок бумаги, испещренный цифрами. Застучал ключ радиопередатчика, замигали лампочки, и за тысячи километров от Москвы в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли коллега посольского радиста, поправив на голове наушники, включил магнитофон.

Закончив запись сообщения, он нажал одну из клавиш на магнитофоне, и из стоящего рядом принтера вылезла цифровая распечатка. Запечатав ее в плотный конверт и расписавшись на склейке, он протянул депешу подошедшему офицеру связи ЦРУ.

Через несколько минут в кабинет директора ЦРУ Аллена Даллеса постучали, вошел сотрудник отдела дешифровки и протянул папку с сообщением.

Даллес внимательно прочитал шифровку, потом нажал кнопку селектора и взволнованно сказал:

– Соедините меня с генералом Тоффроем. Срочно!

– Слушаюсь, сэр, – раздался голос секретаря, и через мгновение: – Генерал Тоффрой на линии, сэр.

– Генерал? – спросил в селектор Даллес.

– Да, сэр, – отозвался Тоффрой.

– У меня для вас удивительная новость – наш агент в КГБ сообщил, что в Москве объявился Дедал!

* * *

Даллес закурил трубку и повернулся к телевизору, по которому уже в сотый раз под надрывные комментарии диктора крутили кадры старта советской ракеты с манекеном на борту. В кабинет вошел Тоффрой.

– Вы уже в курсе? – кивнул Даллес в сторону телевизора.

– К сожалению, на данном этапе русские нас обогнали…

– Обогнали… Но я о другом, – сказал Даллес, выключая телевизор. – То есть об этом, конечно же… но о том, что зависит от нас с вами. Вы подняли архив?

Тоффрой достал из папки стопку бумаг и передал Даллесу. Тот быстро пробежал их глазами.

– Полагаете, Дедал мог пойти на сотрудничество с КГБ? – спросил он у Тоффроя.

– Маловероятно. Его отец еще жив, а жизнь отца – весомая гарантия от непродуманных решений. Я не исключаю, что у него просто не было другого выхода… Чтобы выбраться из заключения, ему пришлось сыграть в двойную игру.

Даллес подошел к столу, сел в кресло и закурил трубку.

– Ну что же? – сказал он. – Судьба дарит нам возможность получить еще одного действующего агента в России. У Дедала был обговоренный канал связи?

– Прошло уже десять лет, – сказал Тоффрой. – Если бы тогда Дедал удачно добрался до Москвы, то для подтверждения готовности работать он должен был оставить метку: нарисовать мелом звездочку в арке дома 27/1 по Кутузовскому проспекту.

Даллес еще раз перелистал стопку архивных документов, принесенных Тоффроем. Его взгляд задержался на кадровой анкете курсанта разведцентра «Дабл ЭФ», в верхнем углу которой с фотографии улыбался Олейников.

– Улыбчивый… – задумчиво произнес Даллес и, подняв глаза на Тоффроя, приказал: – А канал связи все-таки проверьте!

* * *

Вечерело. «Кадиллак» с американскими дипломатическими номерами неторопливо ехал по Кутузовскому проспекту в сторону центра. Слегка поворачивая голову, Сайрус считывал проплывавшие за окном номера домов: 31, 29…

В конце дома 27/1 его «Кадиллак» притормозил. Сайрус присмотрелся: в арочном проеме, ведущем во двор дома, на одной из стенок отчетливо выделялась нарисованная мелом звезда!

* * *

А в это время в «Доме колхозника» на Дорогомиловском рынке на кровати в своем номере поверх ветхого покрывала лежал полностью одетый человек. Казалось, что он спал, спал так глубоко и безмятежно, что даже громко работающее радио не тревожило его сон.

– …Эти замечательные достижения советской науки и техники, – вещал из динамика диктор, – лишь начало эры межпланетных полетов, гениально предсказанной Константином Эдуардовичем Циолковским. Успешная разведка мирового пространства спутниками и ракетами теперь делает вполне реальным и полет человека в космос. А теперь прослушайте сигналы точного времени. Начало шестого сигнала соответствует двадцати одному часу московского времени.

Радиоприемник запикал. С началом шестого сигнала лежавший на кровати человек открыл глаза, откашлялся, потом быстро встал, достал из-под кровати обувную коробку, проверил, на месте ли лекарства, перевязал ее бечевкой и, прихватив с собой, вышел из номера.

Немного попетляв по переулкам, он вышел на проспект, перебежал улицу на красный сигнал светофора, вскочил на подножку отъезжающего автобуса и тут же спрыгнул с нее, потом взял такси, доехал до Киевского вокзала и нырнул в метро.

* * *

Над толпой народа, заполнявшей площадь Маяковского, призывно гремели стихотворные строчки: