Яков Левант - Наследство дядюшки Питера Страница 23

Старик, наверно, долго еще распространялся бы на эту тему, явно затягивая разговор и без конца разглагольствуя о своей лояльности, но капитан решительно перебил его. Тогда Беккер заговорил о своей, как он выразился, «работе на американца». Для начала последний отдал хотя и странный, но довольно безобидный приказ: надо было привязать веревку к маленькому колоколу и спустить ее вниз до земли. Затем он, Франц Беккер, должен был с утра расположиться на кёзлинском шоссе, встретить у въезда в город двух советских мотоциклистов, внешность которых была описана американцем, и показать им дорогу к дому господина Гельмута. Паролем при встрече с мотоциклистами должна была послужить фраза о «наследстве дядюшки Питера». Что означают эти слова? Насколько он понял, речь шла все о том же пасторе Клаусе (подпольная кличка — «дядюшка Питер») и о деньгах, собранных в Америке по подписке. Мотоциклисты помогали в розысках наследников погибшего…

Да, так вот он, Беккер, выполнил требование американца только наполовину. Замаскировав веревку в обвивающем стену колокольни прошлогоднем плюще, он с утра отправился на условленную встречу, но опоздал. Мотоциклистов, которых так подробно описал американский офицер, он встретил уже в городе, в районе разбитой дамбы, — они катили прямехонько к дому господина Гельмута. Американец страшно рассердился, узнав об этом (хоть ничегошеньки и не произошло: ведь мотоциклисты и так нашли дорогу). Да-да, страшно рассвирепел, но, выругавшись вполголоса, тут же подозвал советского лейтенанта, принял вдруг довольный вид и стал за что-то хвалить Беккера, обещая даже награду. Затем написал записку и велел доставить ее в Райнике. «Не сразу, не сразу, дружок, — шепнул американец, вручая пропуск. — Пока побудь в кирхе. Вот как увидишь меня в распахнутом пальто — ни о чем не спрашивая, шпарь в Райнике. Привезешь оттуда обоих мотоциклистов и тихонечко высадишь на острове…» Это было непонятно — ведь мотоциклисты находились не в Райнике, а здесь, в двух шагах…

Впрочем, как ни странно, они действительно оказались там, в Райнике, возле опустевших бараков знаменитого концлагеря. Когда он, Беккер, на своей лодчонке (видит бог — дрянная, ветхая посудина с никудышным моторчиком) доплюхался туда, эти двое уже ждали в прибрежных кустах и первыми окликнули его. Первоначально было решено дождаться ночи, но признаки надвигающегося шторма напугали их. Они благополучно спустились на веслах и высадились на острове, повыше городка. Беккер оставался с незнакомцами до наступления сумерек, затем перевез к ним и американца, вызванного еле слышным ударом в колокол. Тогда его отпустили. Американец вручил ему пачку долларов (он готов хоть сейчас передать их господину офицеру) и попросил установить на парапете колокольни минут на пять яркий фонарь. При этом американец объяснил, что русские очень доверчивы и, если они заявятся на огонек, достаточно будет предъявить им трубку, якобы забытую на колокольне…

Павел спросил о назначении сигнала, но немец, как видно, ничего не знал об этом. Он забормотал что-то невнятное насчет золота, запрятанного на острове местным гауляйтером. Американский журналист пронюхал, будто бы, об этом кладе — фонарь на колокольне был нужен ему «для ориентировки».

Наивное объяснение, конечно, не удовлетворило капитана, он засыпал старика градом вопросов, пытаясь установить истинное назначение сигнала. Сергей догадывался о причине такой настойчивости. Фонарь пробыл на парапете всего несколько секунд; сейчас он, потухший, валялся под ногами. Не следует ли снова засветить его? Как может повлиять это на ход событий?

Прислушиваясь к допросу, Сергей ни на минуту не забывал о своих обязанностях наблюдателя. Ветер заметно стих, но ливень хлестал с прежней силой. Не прекращалась и гроза. То и дело красноватые отсветы молний озаряли глянцевитую поверхность мокрых черепичных крыш, черные скелеты деревьев, реку, дымящуюся от дождя… При каждой новой вспышке Сергей внимательно оглядывал остров, тщетно надеясь обнаружить там какое-либо движение. Но вот в одно из таких мгновений взгляд его случайно упал на лодочную стоянку. Следом блеснула другая молния, и Сергей, присмотревшись к заинтересовавшей его детали, отчетливо различил, что крайний слева катер на половину корпуса отошел от берега.

«Но они же охраняются! — мелькнула мысль. — Тщательно охраняются. А может, цепь слишком длинна, катерок несколько отнесло?»

Память пришла на помощь — перед ним возникли массивные цепи, надежно приковывающие каждый катер к забетонированному в землю чугунному кольцу. Нет, не может катер сам собой отойти от причала! Уводят? Но вблизи не видно ни одной человеческой фигуры… Быть может, это все же обман зрения, игра света и тени, родившаяся в неверном, трепещущем отблеске?

С нетерпением ждет Сергей нового удара молнии, но грозовой фронт, как на грех, переместился далеко к югу, частые вспышки уже не в силах развеять сгустившийся над рекой мрак. И вдруг — ошеломляющий раскат над самой головой! Молния и гром грянули одновременно. Впечатление такое, как будто колокольня вот-вот обрушится, похоронив всех под обломками!..

Опомнившись, Сергей бросает взгляд на лодочную стоянку. Нос «Кристель» уже за кормой ее соседа! Места для сомнений больше не остается…

— Катер! — кричит Сергей, указывая автоматом.

Капитану достаточно одного взгляда. Ни слова не говоря, он хватает свисающий веревочный конец, несколько раз сильно ударяет в колокол. «Сигнал тревоги!» — догадывается Сергей, а Цапля уже сует ему в руки свой фонарик.

— Отконвоируешь к нам, — кивает он на Беккера и, прежде чем Сергей успевает ему ответить, ныряет вниз, в темноту лестничного проема.

Сергей плотнее охватывает правой рукой ложе автомата, — в левой фонарик, — головой указывает Беккеру на лестницу.

— Шнеллер, шнеллер![9] — подсвечивая фонариком, поторапливает он немца. Сергею никак не хочется из-за этого весьма несимпатичного старца опоздать к развязке.

НАСЛЕДСТВО ДЯДЮШКИ ПИТЕРА

У калитки коттеджа Сергея остановил часовой. Стрельнув в лицо лучиком карманного фонарика, он предложил сдать задержанного и немедленно явиться на пристань к капитану Цапле.

Без большого сожаления расставшись со своим спутником, Сергей бегом бросился к берегу. Ливень уже прошел, и только реденький, мелкий дождик напоминал о разгулявшейся было непогоде. Небо на западе тоже начинало очищаться: сквозь прохудившиеся тучи робко проглядывали звезды.

Миновав громоздкий фургон автомашины-рации, откуда доносился характерный звук работающей динамки, Сергей спустился к причалу. Здесь было совсем темно. Лишь присмотревшись, он различил возле катеров несколько неподвижных фигур. Приблизившись к ним, Сергей уловил негромкое бульканье. Острый запах бензина подтвердил его догадку — шла заправка моторов, готовилась погоня!

— Товарищ капитан… — подошел он к одной из склонившихся над бензобаком фигур, в которой скорее интуицией, чем зрением определил своего друга.

Павел выпрямился и нетерпеливым движением руки прервал его рапорт.

— Пойдешь с майором Шильниковым на «Альбатросе», — сказал он. — Держаться будешь за мной, в кильватере, по кормовому свету. Фарватер нечистый, гляди в оба, не напорись на нас, если сядем.

— Не оплошаем, товарищ Ивлев? — раздался позади Сергея голос Шильникова.

— Никак нет, товарищ майор, — ответил Сергей, а Павел, выпрыгнув из катера на закачавшийся от толчка причал, подошел к Шильникову и заговорил с ним вполголоса.

— Как же это произошло? — тихо спросил Сергей державшего канистр человека. — Разве катера не охранялись?

— Охранялись растяпами! — со злостью ответил солдат. — Видел красавчика с пушкой на боку? Удрал от дождика на веранду, ну, а солдаты, на него глядя, под навесами поховались. Дескать, кто, мол, в такую непогодь сунется…

— Товарищ майор! — окликнули в это время сверху. — Тут вас какой-то старик спрашивает. Немец…

— Пусть подождет до нашего возвращения, — предложил Павел.

— Нет-нет, — поспешно возразил Шильников. — Это, конечно, Гофман… Давайте его сюда!

— Через три-четыре минуты кончаем заправку, — проворчал Павел. — На счету каждая секунда. Что если этот старик имеет целью задержать нас?

— А мы не дадим себя задерживать! — Шильников хотел еще что-то сказать, но впереди уже обозначилась высокая сутуловатая фигура.

Сергей сразу заметил, что свою фуражку немец заменил зюйдвесткой,[10] и уже по одной этой детали догадался о его намерениях. Нет, как видно, старик не собирался удерживать их на берегу!

— Я готов, — спокойно произнес Гофман.

Слова его прозвучали так деловито, просто, как будто с момента, когда он направился на сборы, прошло не несколько часов, а считанные минуты.