Сирийская жара - Ирина Владимировна Дегтярева Страница 26

Вася не стал уточнять, в каких краях водятся «такенные» тараканы, но догадался, что не в России.

— Цветисто рассказываешь, — Егоров отмахнулся от дыма. Он уж от этого поотвык — отец все детство травил его дымом. Но пресекать курение в модуле Вася не стал. Горюнов на этом «топливе» сидит давно, а с заядлым курильщиком бесполезно пререкаться. — Вопрос, где наш курд?

— Хороший вопрос. По моей информации, его вот-вот выманят. Но нам придется ехать к нему на встречу.

— Как выманят? Я думал, что его вывезут силой. Он что же, добровольно явится на рандеву?

— Эк ты красиво выразился — «рандеву». На тебе спецодежду, — Горюнов выудил из-под койки потрепанную спортивную сумку и достал оттуда похожий на его собственный камуфляж. Видимо, запасной. — Здесь тебе небось дали местную песочку? Вид в ней такой, словно в кирпичной пыли вывалялся. Нам надо незаметную форму одежды, как у местных ребят. Держи мою. Ты, правда, покрупнее меня. Но будет, как выражается моя Сашка, в облипочку.

— Ты на этом топтался? — Вася брезгливо развернул камуфляж, штопанный и мятый.

В модуль зашел еще один парень в камуфляже, неся два кирпича белого хлеба, выпеченного здесь на базе. Этот в отличие от Горюнова, наоборот, чистенький, аккуратный, напоминающий научного работника. Вася с легкостью мог представить себе его в химической лаборатории в белом одноразовом комбинезоне, защитных очках и с дымящимися колбами в руках. Видимо, это «утащивший ключи» Мироша.

— А вот и Мирон Гаврилович Зоров собственной персоной, — то ли представил его Горюнов, то ли вознамерился поворчать. — Где ключ от сего бунгало, Мирон Гаврилович?

— Здравствуйте, — Зоров улыбнулся Василию, похоже, привычно проигнорировав претензии Горюнова, и начал снимать камуфляж. — Извините, я тут устрою стриптиз, — манерно сообщил он. Влажные черные волосы у него аккуратно, волосок к волоску, зачесаны назад со лба. Ровный загар и очень правильные черты лица. Хорошего лица, надо сказать, добродушного и серьезного. — Опять накурено.

— Это мой подчиненный, майор Зоров, — ехидно напомнил Горюнов о субординации. — Как видишь, ни во что меня не ставит. Разболтался.

— Каков поп, таков и приход, — без азарта отреагировал Мирон. Он переоделся в белоснежную футболку, оттенявшую его загар, и в легкие шорты до колен. — Давай на ты? — предложил он Василию, протянув руку для рукопожатия.

Поставив на стол бутылку с минералкой и пластиковые стаканчики, Мирон забрал у Горюнова банку-пепельницу и вынес ее за дверь, а когда его шеф открыл было рот, Зоров пообещал:

— Все Александре расскажу. Кури на улице, табашник!

— Ладно, — покорно согласился Горюнов и вдруг изменился в который уже раз за их недолгое с Егоровым знакомство. Посерьезнел и сразу стал выглядеть старше, появились морщины на лице. Хотя ему что-то около сорока пяти лет.

— Так, парни, давайте обсудим нашу диспозицию. Вася, еще раз вкратце, чего нас с Зоровым дернули с нашего мероприятия? Курд нам нужен, которого я с Меркуловой интервьюировал, это я понял. А с чего вдруг? Знаю, что семью его вывезли из Ирака…

— Так где его семья? — Егоров удивился просьбе Горюнова изложить суть дела. Ему показалось, что полковник прекрасно знает все подробности. Хочет вытянуть больше того, что сообщило ему руководство? Вася решил взять паузу, дабы обдумать, что говорить, а о чем промолчать.

— Пока в Иране.

— Где? — переспросил Егоров. — Зачем так сложно? Переходить границу…

— Да там границу перейти проще пареной репы. Полтысячи километров никакой охраны на границе. Горы, дикие тропы. Тащат на себе курды китайские, индонезийские телевизоры, холодильники, компьютеры, ну иногда на лошадках. А по ту сторону не менее крепкие иранские курды тащат вещички в нору, на тайные склады, а оттуда уже товар по магазинам распределяют. Цены поэтому без наценки. В приграничный Бане со всего Ирана едут за покупками. С учетом санкций и безумной инфляции — очень выгодно. Этот Бане Саддам-сайид бомбил во время ирано-иракской войны, бои шли. Самый разнесчастный городок был, а теперь там уже вторую четырехзвездную гостиницу строят на курдские денежки. Насмотрелся я на этих контрабандистов. Сам как-то охранял со своими бойцами караван с фурами, шедший из Сулеймании. А туда он прибыл из Басры. Так с нами был сопровождающий иранский курд. Как там его звали? — Горюнов почесал затылок. — А, вспомнил. Атта. Так вот он, паразит, шутил: «Благословен Аллах, что послал нам американских собак, они перегрызли глотку Саддаму, и теперь мы богаты».

— А что же полиция, я уж не говорю про пограничников? — робко спросил Вася, не оставив без внимания слова Горюнова о том, что тот сам участвовал в контрабанде, то есть жил в Иракском Курдистане.

— В доле, — коротко ответил Петр. — Им нравится ни за что риалы получать. Зачем иметь недовольных курдов под боком? Лучше пусть торгуют, чем воюют. У них ведь и младенцы могут стрелять. Развернешь пеленки, а там уже эфка лежит или ТТ…

— А куда семью Салара потом денут?

Горюнов пожал плечами и ждал. Зоров, попивая минералку, тоже молчал. Василий сдержанно рассказал о причинах заинтересованности ДВКР в персоне курда. Первое — интервью, второе — подозрение в том, что курд агент спецслужб, третье и самое главное для контрразведчиков — возможная осведомленность курдов о предстоящих спецоперациях турок на территории Сирии. Если нет возможности предотвратить нападение, то хотя бы постараться не допустить потерь среди российских военспецов, которые могут оказаться на атакованных территориях. Турки — вроде как союзники, а до сих пор никаких сведений об их планах не имеется.

— Да, надо самим