Сирийская жара - Ирина Владимировна Дегтярева Страница 27

Егоров с досадой подумал, что он здесь третий лишний. Играет в открытую, а они прячут козыри по рукавам.

— Никакой особой тайны, — полковник заметил, что Вася нахмурился. — Мне доводилось работать с турками довольно тесно. Успел их изучить всесторонне… — он усмехнулся. — И они меня тоже… Вопрос в том, кого нам с собой целесообразно брать? У нас есть Абдулбари из Мухабарата. Он с нами давно и плодотворно работает. Вот только ты вряд ли захочешь, чтобы сирийский разведчик пронюхал про твоего курда. Так?

— Не хотелось бы, — уклончиво ответил Егор. — Что скажут Салару, чтобы он явился на встречу с нами?

— Тот же человек, кто договаривался об интервью, попросит его выехать в одну точку на карте, которая более-менее безопасна для нас и в то же время довольно далеко от его базы и бойцов YPG. Только Салар человек непростой во всех отношениях — и в плане своей командирской должности, и в контрразведывательном плане, я более чем уверен, он явится с охраной. Сколько их будет? Ну, обычно человек пять-десять. Выезды в таких случаях в целях безопасности осуществляют на двух машинах, на одной из которых может оказаться ДШК или, еще лучше, зушечка. И вот если они будут на такой тачанке, мы перед героической гибелью спляшем «Яблочко» вприсядку. Или дабку, она больше подходит для здешней местности.

— А ты умеешь? — лукаво взглянул на него Зоров.

— Еще бы. Отплясывал на свадьбах много раз.

— Хотелось бы посмотреть, — Зоров покачал головой, — только не под пулями… Надо все-таки с группой поддержки выдвигаться. С ними дабку танцевать удобнее.

— Это такие девушки с помпонами? — пошутил неуемный Горюнов.

— Это такие парни с автоматами. Кончай хохмить! Завтра придется уже ехать. Надо решать. Ты же не хочешь его спугнуть опозданием?

— Пускай Вася беспокоится. Он же у нас заказчик, а я всего лишь толмач. Гляди, Зоров, каким волком он на меня смотрит. И я знаю почему, — Горюнов встал и прошелся по модулю.

Егоров сдержал улыбку. Его забавляла ситуация, когда полковник в трусах проводит оперативное совещание, напоминающее скорее заседание клуба веселых и находчивых.

— Вася думает: «Что за недалекий человек этот полковник Горюнов? Проморгал курда с его заморскими хозяевами, где хваленые опыт и смекалка?» А вот не знаю, как оправдаться. Подберу слова, когда услышим, чего нам курд петь станет. Ты ждешь от него чудесных откровений, а я думаю, не посвятили его хозяева ни в тайны Пентагона, ни, образно выражаясь, в секреты Топкапы. Если только в самом деле произойдет чудо.

— Так что насчет спецназа? — настаивал Мирон.

— Посмотрим. Пойду, пройдусь, покурю, схожу кое-куда… Посоветуюсь. А то в нашей теплой компании я старший по званию, и нагорит мне, если Васю штопать придется. Тебя-то, Мирон, мы оставим здесь.

Зоров не стал возражать. Как видно, у них на этот счет уже были договоренности. Когда Горюнов вышел, Мирон стал расстилать постель на верхней койке.

— Он вообще спит когда-нибудь? — Егоров прокашлялся и прилег. — Прибежал, отключился на пятнадцать минут, как воробей.

— Мало спит. Петя только курит и шутит. А ты-то совсем больной. Не свалишься по дороге с температурой? — Зоров залез на второй ярус и вытянулся с блаженным лицом.

— Я уже на поправку иду. Как ты с ним работаешь? Он всегда такой? Очень его много, что ли. У меня шеф спокойный, рассудительный, серьезный.

— И тем не менее они дружат. Одно знаю точно, на него можно положиться. Скажу тебе, а ты не болтай. Лады? Он тогда с Ермиловым был вербовкой занят и, как ты понимаешь, не курд был в зоне их интересов. Ту операцию готовили давно. А тут еще и курд… Не зли его расспросами. Давай спать. А то он сейчас прискачет и начнет балагурить, — Зоров приподнялся на локте и поглядел вниз. — Надо вам спецназ брать. Пусть в стороне побудут… Никого они не вспугнут, люди опытные. Но если с Саларом будет даже пять человек, ты представляешь, чем это вам грозит? Настаивай на спецназе. Он увидел, что ты колеблешься, и начал крутить. Он привык работать в одиночку. Тихо, на цыпочках, деликатно… Забывает, что сейчас не один и еще за тебя отвечает.

— Я сам за себя отвечаю, — пробурчал Вася, отворачиваясь к стене. — Свет забыли погасить.

Зоров дотянулся до выключателя прямо с койки, и модуль погрузился в темноту, только шумел кондиционер и пахло хлебом, лежащим на столе. У Васи в голове вращались курды, автоматы, Горюнов в трусах и Зоров в белоснежной футболке и черном концертном галстуке-бабочке.

Васю растолкали на рассвете. Горюнов, одетый все в тот же задрипанный камуфляж, обвешанный оружием, бренчал ключами от машины над ухом Егорова.

— Василь, вставай! Курда проспишь. Ехать надо. Поешь в дороге. Сухпай уже в машине. Спецназ пойдет своей тропой, мы своей. Выйдем на точку параллельными курсами. Есть местечко — заброшенная деревенька, настолько разбитая, что теперь ничейная.

Егоров сел на койке, прислушиваясь к себе. Вроде болезнь отступила. Он влез в горюновский камуфляж. Посмотрелся в небольшое зеркало, висевшее у входа. Не успевал побриться. Камуфляж обтянул его плечи, словно он нарочно модничал, старался показать мускулатуру.

Заглянул сердитый уже Горюнов:

— Долго ты будешь любоваться собой? Времени нет!

Машина, темно-синий джип с сирийскими номерами и с привязанным проволокой бампером, оказалась такой же потрепанной, как и камуфляж Горюнова.

— Тачка — зверь, — Горюнов заметил скептический взгляд Васи. — Внешность обманчива.