Адам Холл - Девятая директива Страница 35

Я встал на ступеньках.

Движения на улицах пока не было, только полицейские машины. Рикши запаздывали. Город сбился с ритма и просыпался медленно и неохотно.

Где-то в небе застучал вертолет.

Я автоматически считал секунды, кончалась вторая минута. Еще одна — и надо звонить.

И вдруг какое-то шевеление на другой стороне привлекло мое внимание. Через дорогу от меня располагался крохотный городской садик, таких на улицах Бангкока множество, они образуют настоящие оазисы. Мне сигналили ладонями. Из олеандровой заросли выставлялись голова и плечи, он смотрел на меня и движениями кистей медленно показывал, что мне следует подойти.

По какой-то причине сам он подойти не мог. Я внимательно осмотрелся и с величайшей осторожностью пересек улицу; в сквере было тихо. Косые солнечные лучи освещали розовые цветы; вдали, за зеленью магнолий, зазолотился купол храма. Под сенью влажных от росы листьев царил полумрак. Он стоял там один и ждал меня. Маленький индус.

Он заговорил тихо, едва слышно:

— Я не мог отойти. Следил за ним. — Теперь он смотрел сквозь просвет между листьями в другую сторону, на улицу, идущую перпендикулярно той, что я только что пересек. Расстояние было ярдов пятьдесят, а просвет в листве олеандров — не больше раскрытой ладони, но я узнал его с первого же взгляда.

Это был человек из команды Куо.

Глава 20

САВАН

Новый день пробуждался, к жизни. Казалось, что рассвет коснулся пока только этого городского сквера с розовыми цветами; улицы за его темной зеленью были тихи и по-ночному спокойны.

По мере того как до них дотрагивалось солнце, лепестки раскрывались; орхидеи склонились к воде, а навстречу им дрогнули и едва заметно приоткрыли свои чашечки белые, словно восковые, лотосы. Над маленьким прудом висел аромат камелий, запахи усиливались, сгущались, в воде и в воздухе замелькали мелкие цветные видения, слабые вначале звуки становились острее и все это будоражило чувства, каждое движение имело свой особый смысл: зажужжала пчела, слетел опавший лист, меж дрожащих теней сверкнула капля росы.

Он снова нетерпеливо дернулся, и я дернулся вместе с ним, чтобы не выпустить его из виду сквозь небольшой просвет в листве. Индуса я отослал полчаса тому назад, он был рад уйти, а я не жалел — он панически боялся Куо и всего, что с ним связано, и только действовал мне на нервы. Оставшись один, я вздохнул с облегчением.

Китаец двинулся обратно, я не сводил с него глаз. Он кого-то ждал, этот кто-то опаздывал, и китаец нервничал, потому что полицейские патрули были на каждом шагу. Мне ничего не оставалось, только молиться, что к нему не подъедут, не станут расспрашивать и не заберут с собой — тогда я потеряю его, а значит, потеряю Куо и упущу шанс добраться до Персоны.

Я ухватился за ниточку, но ниточка была такой тонкой, что оборвать ее мог один-единственный слетевший с ветки лист.

Если его заберут, то начнут допрашивать, и он ничего не расскажет. Откуда-то, но не из каких-нибудь там развалин — все явные укрытия давно уже обыскали, — появился человек из команды Куо. Появился преднамеренно.

Версия: Куо посылает их по очереди, чтобы прощупать возможные пути отхода. Для себя и для пленника. Если их не тронут — они станут наводить контакты, отходной маневр будет детально разрабатываться, они обеспечат защиту, найдут людей; ну а если попадутся — никто ничего не узнает, их план останется в тайне: пилюля с ядом является надежной гарантией против любого метода допроса, известного человеку.

Слабый шанс зарождался вместе с утром. Я должен был не выпустить его, повторять его движения, следовать туда, куда он, выяснить, с кем он вступит в контакт, идти за ним по всему городу, наводненному полицейскими, любое действие которых против любого из подручных монгола оборвет тончайшую ниточку в один момент.

Пангсапа это понимал. Какими бы ни были причины, по которым он помогал мне выслеживать Куо и искать Персону, он понимал, что вмешательство полиции лишило бы нас единственного и, возможно, последнего шанса.

Постепенно наплывала жара. Испаряющаяся с зеленых оазисов влага подымалась в воздух и превращалась в дымку. На улицах появились автомобили, до меня доносился их ровный приглушенный гул.

Человек повернулся. Я следил за ним. Он стоял теперь, глядя в противоположную от меня сторону, и я заметил приближающийся оттуда автомобиль.

Контакт.

Я уже решил, что делать. Я вовсе не думал, что тот, кого он дожидается, непременно придет пешком. Я бы мог дать индусу задание, и он прислал бы такси, или придумать что-то еще, чтобы автомобиль ждал меня. Но ситуация была крайне деликатная: китаец и так был на взводе. Неожиданно вынырнувшая машина могла спугнуть его, и он ушел бы, не дождавшись свидания.

Приближающийся автомобиль китайца не испугал, значит, он знал о нем и ждал его. Он подошел к краю тротуара, машина замедлила ход. Я посмотрел, как она остановилась, затем сделал десять шагов к выходу из сквера и приготовился.

Это был массивный черный «линкольн»-седан — протокольная машина на семь посадочных мест, с плоскими бортами и скромной металлической облицовкой. Кроме водителя — никого. Китаец наклонился, они обменялись несколькими фразами, после чего он открыл заднюю дверцу и забрался внутрь, а я сделал единственно возможное.

Упусти я их из виду — и хрупкая паутинка лопнула бы, я мог никогда больше их не увидеть — ни китайца этого, ни Куо, ни Персону. Я должен был продолжать следить, а другого транспорта, кроме их седана, не было. Огромный «линкольн» начал набирать скорость. Когда он приблизился к выходу из сквера, я в считанные мгновения успел открыть заднюю дверцу, вскочить на ходу в машину и захлопнуть дверь за собой, пока водитель еще только повернул голову и что-то крикнул, дав по тормозам.

— Не останавливайся, — приказал китаец.

Он был молод. Моложе, чем Куо, и чем-то на него похож. Узкие бедра, мощные плечи, спокойный взгляд — первоклассный атлет, посвятивший свою жизнь состязанию не на жизнь, а на смерть. Он превосходно контролировал положение. Контакт состоялся, нервный зуд ожидания спал, его голос был так спокоен, как и взгляд.

— Пожалуйста, повнимательнее.

Мягкий подлокотник между ним и мной был опущен, я скосил глаза — поперек лежал гладкий ствол, на несколько дюймов не достававший мне до печени.

Единственное преимущество пружинного оружия — это то, что оно стреляет тихо. Тише, чем любой пистолет или винтовка, какие бы средства глушения выстрела ни применялись. Но уже со среднего расстояния — шесть футов и более — оно неэффективно, если необходимо пробить одежду. Даже с четырех футов из него нельзя убить человека, одетого в легкое платье. Пружинное оружие поражает насмерть, если до цели два фута и менее, да и то при условии, что стрела попадет в жизненно важный орган, не задев кость. Пользу оно приносит только тому, кто знает его технические ограничения и умеет правильно им пользоваться.

В арсенале команды Куо оно, естественно, имелось. Профессиональный снайпер всегда бы нашел ему нужное применение. Сидящий рядом со мной человек имел такое оружие на случай, если придется, будучи оторванным от своих, кому-то пригрозить или кого-то убить. У него, конечно, было и оружие иного рода, но в данный момент идеально подходило именно это. Расстояние минимальное, жизненно важный орган — печень — совсем рядом, острый стальной наконечник нацелен точно. И не дрогнет рука, и не помешает ни тазобедренный сустав, ни нижнее ребро.

Китаец — он говорил с заметным шанхайским акцентом — снова обратился к водителю:

— Поезжай к парку, а затем вокруг парка кругами.

«Линкольн» свернул на Пхая-Тхай-роуд и поехал по направлению к Раме IV. Разумеется, мы уходили от их базы. Было бы обременительно иметь на руках второго пленника в то время, как они отчаянно искали безопасное место, куда перекинуть первого. Моей единственной надеждой было перехитрить их и либо вынудить привезти меня к себе на базу, либо выдать их полиции, убедившись предварительно, что капсулой с ядом они воспользоваться не смогут. Я все еще надеялся.

— Где женщина? — спросил он на хорошем английском.

Сиденье в седане было неподвижно закреплено на опорах, но мягкая задняя спинка, обитая кожей, могла отклоняться назад дюймов на шесть.

— На явочной.

Для них было логично предположить, что мы работали в одной группе — нас вместе видели на улицах, когда она за мной следила, и, возможно, поодиночке — входящими или выходящими из британского посольства.

Его первая мысль — убить двух зайцев сразу.

Шесть дюймов было бы достаточно. Стрела скользнет мимо, не задев меня.

— Где ваша явочная?

Мы поворачивали налево, вдоль по Раме IV, в сторону Люмпини-парка. Сарай с воздушными змеями находился ближе, чем мастерская гранильщика, к тому же там больше места и, следовательно, — большой простор для оперативных действий.