Маргарет Трумэн - Убийство в ЦРУ Страница 38

— Сомневаюсь.

— Почему?

— Потому что…

— Думаю, тебе лучше учитывать такую вероятность.

— Спасибо. — Она корила себя за резкую краткость ответа, но ни на что иное в тот момент не была способна.

— Теперь об Эдвардсе. Не исключено, что через него идет утечка по «Банановой Шипучке».

— Я слышала.

— Если это так, то он потенциально опасен.

— В каком смысле?

— В физическом. Опасен для тебя. Есть и еще одно сведение, которое, я думаю, ты сумеешь оценить по достоинству.

— Разумеется.

— Есть вероятность, что его обратили.

Еще один удар кулаком в грудь.

— Я думала, все дело в чрезмерном пьянстве и длинном языке.

— И это тоже может быть, только вероятность обращения исключать не стоит. Благоразумно не упускать из виду такие вероятности.

— Обещаю не упускать. Что еще, по-твоему, мне следует знать?

— Полно всякого. Твой человек, Арпад Хегедуш, держит путь в Россию.

— В самом деле? Ему-таки устроили?

— Да. Перед тем, как он уехал, мы провели с ним последнюю встречу. Нелегко пришлось. Не хотел говорить ни с кем, кроме «своей мисс Кэйхилл». Сумели убедить, что в его же интересах поговорить с кем-то другим.

— Как он?

— Измочален в лоскуты, трясется от того, что уготовано ему по возвращении в матушку Россию. Едва не переметнулся, к нам едва не перешел.

— Он собирался.

— Знаю, мы со Стэном читали твой отчет о встрече. Женщина, которую он встретил, многое для него осложнила. Он готов был сделаться перебежчиком и ее с собой прихватить.

— Не может быть!

— Мы отговорили.

— Потому что он нам нужен. — Теперь в ее голосе прозвучало презрение, которое она вовсе не собиралась высказывать вслух.

— Мы подозреваем, что с ним все обойдется. Нет никаких признаков, что он попал в беду.

— А женщина?

— Служащая на венгерском заводе по переработке пищевых продуктов. Для нас бесполезна.

— Не думаю, что нам доведется снова увидеть Хегедуша.

— Посмотрим. Что действительно важно, так это его вскользь, в последнюю минуту брошенная фраза в конце встречи с тобою о докторе Толкере.

— Я знаю. Никак не получалось поговорить об этом с кем-нибудь до отлета. Рассчитывала, что мой отчет свое дело сделает.

— Мы считаем, что с Толкером все о’кей.

— Почему?

— Потому… потому что он никогда не сделал ничего такого, что бы хоть в ком-то заронило сомнение. И все же…

— И все же он был контактом для Барри Мэйер, а она состояла в интимной связи с Эриком Эдвардсом, что, в соответствии с постулатом 101, означает причастность к «Банановой Шипучке». Может, утечка идет от Толкера.

— Может быть, а может, и нет. За ним мы следим. В данный момент нас больше беспокоит его связь с твоим бывшим ухажером, мистером Уитли.

Кулачные удары в грудь стали отдаваться болью во всем теле.

— Какая связь? — выговорила она.

— Уитли раскапывает все, что касается программы, от которой мы отказались давным-давно. Проект «Синяя птица»? «МК-УЛЬТРА»?[11]

— Мне это ни о чем не говорит.

— Во время обучения вас в это посвящали. Мозговой контроль. Эксперименты с наркотиками.

— О’кей, смутно припоминаю. Зачем Верну интересоваться, если все это уже в прошедшем времени?

Под порывом прохладного ветра с реки Бреслин снова передернул плечами под плащом.

— Это-то и хотелось бы узнать. Может, ты смогла бы…

— Ни-ни.

— Почему нет? Он же использует тебя как источник информации для своих целей.

— Это вы так считаете, а не я.

— Окажи ему милость, Коллетт, и задай несколько вопросов. Парень забрался в глубокую воду.

— Зачем ты это говоришь?

— Вспомни мистера Хаблера.

Кэйхилл открыла рот для ответа, потом оттолкнулась от перил и пошла к двери, ведущей обратно в Центр Кеннеди. Сзади раздался голос Бреслина:

— Коллетт, иди сюда.

Она остановилась. Замигал свет, возвещая, что второй акт вот-вот начнется. Она обернулась — руки в карманах блейзера, голова вздернута, глаза прищурены.

Бреслин улыбнулся и слегка поманил ее указательным пальцем, прося вернуться. Она глянула под ноги, увидела свое размытое отражение в большой луже на балконе, снова перевела глаза на Джо и зашагала обратно. Еще один реактивный лайнер — на сей раз взлетевший над Национальным аэропортом — огласил все вокруг нарастающим форсажным ревом.

Бреслин, как только она снова оказалась рядом, сказал:

— Дэйвид Хаблер поехал в Росслин, потому что ему сказали, что там он получит книгу, разоблачающую нас изнутри. — Она открыла было рот, но он предостерегающе поднял палец, призывая ее к молчанию. — Он должен был встретиться с кем-то на углу, где у нас оборудованная точка. Это безымянное лицо должно было переговорить с ним о продаже информации из внутреннего источника, которая, в свою очередь, должна была превратиться в книгу — бестселлер, никак не иначе.

Кэйхилл слушала его и только глазами хлопала.

— Этой оборудованной точкой в Росслине заведует Хэнк Фокс.

Глазки снова хлоп-хлоп. Потом вопрос:

— И Дэйвид был убит этим самым лицом, собиравшимся продать ему информацию?

— Дэйвид был убит… мы не знаем, кем.

— Не ограбление?

— Не похоже.

— Наши? Кто-то из нас?

— Не знаю. Твой дружок, Верн Уитли, был там, когда это случилось.

— Он сидел в полиции Росслина, где искал сведения для статьи, которую ему заказали, о Вашингтоне и…

— Он был там. — Слова эти были тяжелы и тверды, как булыжники.

— Боже праведный, Джо, уж не предполагаешь ли ты, что Верн имеет какое-то отношение к убийству Дэйвида?

— Предполагать я перестал давным-давно, Коллетт. Теперь я только рассматриваю вероятности.

— И в этом ты чертовски преуспел.

— Спасибо. Между прочим, один из клиентов Барри Мэйер, Золтан Рети, посетил нас. — Джо рассмеялся. — Вот и поговори о плохом выборе слов! На приеме он сконтачил с Рут Лазара из отдела культурного обмена, заявил, что ему нужно кое с кем переговорить. Мы организовали встречу.

— Что он сказал?

— Сказал, что убежден в том, что его услали на конференцию в Лондон, поскольку знали о его предполагаемой встрече с Барри Мэйер по ее прибытии в Будапешт.

— Что сие значит?

— Значит… что советские явно не только знали то, что она везет нечто важное, но и желали, чтобы человек, ради которого она летела в Будапешт, не мешался под ногами.

— Ты думаешь, ее убили советские?

— Без понятия.

— Джо.

— Что?

— Что везла Барри?

— Насколько меня уверили, ничего.

— Ничего?

— Ничего.

— Ее убили из-за ничего?

— Похоже на то.

— Блеск. Это сразу дает подлинную цену ее жизни.

Он снова раскурил трубку.

— Надо идти, — сказала Кэйхилл. — Уже начинается.

— О’кей. Еще одно, Коллетт. Учти и запомни. Во-первых, тебя выбрали отыскать утечку по «Банановой Шипучке» отнюдь не по легкомысленному кривлянью случая. У тебя есть все основания задавать вопросы, а теперь ты получила приглашение от одной из наших основных персон. Ты познакомилась с Толкером. Не бросай этот контакт. Ты живешь у человека, который сует нос в наши дела, а это значит, что он для тебя так же доступен, как и ты для него. Будь профессионалом, Коллетт. Отбрось все личные пристрастия и делай дело. Тебе воздастся.

— Как?

Он хмыкнул.

— Тебе нужны цифры?

— Нет, мне нужно немножко смысла, осознания того, что я смогу вернуться к обычной жизни.

— Каковой ты считаешь встречи с венгерскими перевертышами на конспиративных квартирах?

— В данный момент, Джо, та жизнь мне кажется службой телефонистки, работающей всего с девяти до пяти.

— Сделай дело — и можешь выбирать что угодно. Они мне так сказали.

— Кто?

— Мозговой трест.

— Джо.

— Что?

— А я тебя не знаю.

— Да брось ты! Знаешь. Когда вся эта заваруха успокоится, все будет, как в старые добрые времена: ужины в «Гунделе», «Миниатюр», изжога, скрипки, визжащие не в лад. Доверься мне.

— Так говорят в адвокатских конторах.

— Доверься мне. Я за тебя.

— Попробую.

Кэйхилл ушла со второго отделения и вернулась в квартиру, где ее поджидал Верн Уитли. В шортах, с банкой пива в руке, он сидел, задравши босые ноги на кофейный столик.

— Где была? — спросил он.

— В Центре Кеннеди.

— Да ну? Приличный концерт?

— Танцевальное представление.

— Никогда не мог постичь прелести танцев.

— Верн.

— Что?

— Давай поговорим.

19

К тому времени, когда накатилась суббота и Кэйхилл устроилась в кресле самолета компании «Панам», вылетавшего рейсом на Сан-Хуан, она была готова лететь из Вашингтона куда глаза глядят на любой остров. Никаких иллюзий она не строила. Ее поездка на БВО — всего лишь продолжение того, чем она занималась с тех пор, как возвратилась из Будапешта, и все же по неведомой причине (возможно, по той же, по какой люди бьют себя молотком по ноге, желая позабыть про головную боль) настроение у Коллетт было отпускное.