Двойное сердце агента - Андрей Болонов Страница 40

Следом за Олейниковым из «сторожки» вышли Шатун и остальные бандиты.

Во дворе стоял ржавый, изрядно помятый грузовик с открытым кузовом. Слива неторопливо прошагал к кабине и сел за руль. Охнул пару раз стартер, и мотор заурчал. Шатун подошел к кузову, откинул борт и поманил пальцем Олейникова.

– Тут у нас бриц один к вечной жизни готовится, – показал Шатун Олейникову на простой дощатый гроб, лежавший посредине кузова. – Антиквар, твою мать. У него бабла немерено – но не хочет, сука, говорить, где заныкал.

Кузя шустро запрыгнул в кузов и стукнул ногой по гробу – изнутри донесся приглушенный стон.

– Вер из мани, падла?! – спросил Кузя, сплевывая на крышку гроба.

В ответ сквозь неплотно пригнанные доски послышался голос антиквара:

– Все отдал, честное слово, жизнью клянусь – ни копейки не оставил. Не губите, товарищи… У меня сердце больное, мне лекарство надо регулярно принимать…

– Не кнокай, гнида! – оборвал его стон Шатун и, хитро глянув на Олейникова, сказал: – Сдается мне, что он и про цех твой разумеет. Ну ничего, сейчас его по ветерку с оркестром покатаем, глядишь, все вспомнит. Давай грузись!

Потный полез в кузов, а Шатун направился к кабине, но, остановившись на полпути, вернулся к Олейникову и протянул ему пистолет:

– Держи бедолагу. Если что там, кончай эту гниду, понял?

Олейников кивнул.

* * *

Объехав окружным путем центр, грузовик выскочил на пустынный проспект и помчался в сторону пригорода. Всю дорогу Потный не сводил глаз с Олейникова, но тот невозмутимо сидел на крышке гроба и что-то насвистывал. Напротив него, облокотившись о борт, поеживался от холодящего ночного ветерка Кузя. Бандиты не заметили, как Олейников, опустив руку в карман с пистолетом, двумя пальцами извлек обойму, прощупал патроны и вставил ее обратно.

Неожиданно грузовик резко прибавил скорость. Олейников посмотрел вперед: в паре сотен метров по ходу движения на обочине стоял мотоцикл с коляской, и вокруг него прохаживался, помахивая палочкой, милиционер.

– Донт край, сука, лежи тихо! – саданул Кузя ногой по гробу.

Милиционер поднял жезл, грузовик затормозил и съехал на обочину, взметнув клубы пыли.

– Лейтенант Петров! – подойдя к кабине, козырнул милиционер, большую часть лица которого занимали пушистые рыжие усы. – Проверка документов.

– Все в порядке, начальник, – сказал Слива, протягивая ему бумаги. – Вот путевой лист и свидетельство о смерти. Безродного покойничка везем из морга на захоронение…

– Проверим, – сказал лейтенант и, забрав у Сливы документы, направился к кузову.

Из кабины выпрыгнул Шатун и, крадучись, пошел за ним. Откинув борт, милиционер легко запрыгнул в кузов и, указав на гроб, сказал Потному:

– Открывай.

– Товарищ лейтенант, – прогнусавил Потный, – негоже покойничка тревожить. Заколочен уже…

– Расколачивай! – приказал лейтенант. – Проверим, что за покойничек.

И милиционер, схватив валявшуюся в кузове монтировку, лихо засунул ее в щель гроба. Изнутри раздался протяжный стон антиквара.

– Ах вы, суки! – воскликнул лейтенант, отпрыгивая и хватаясь за кобуру.

– Стреляй! – заорал Олейникову Шатун. – Вали ментяру!

Олейников мгновенно выхватил пистолет из кармана и дважды выстрелил в грудь милиционеру. Тот охнул, схватился за сердце и рухнул на крышку гроба.

– Мента замочили… – испуганно прошептал Потный.

– И хрен с ним! – сказал Шатун и, увидев в щели испуганные глаза антиквара, добавил: – Теперь и этого в гробу кончать надо – он все видел.

– Я ничего не видел… – застонал антиквар.

– Заводись и гони к реке, – приказал Шатун Сливе. – Обоих – в ящик. Камней побольше – и концы в воду.

– Не надо в воду… – жалобно заныл антиквар, – я все отдам, только не убивайте…

– Лохматого не чеши, – поморщился Шатун.

– Нет-нет, я никого не чешу, – еще жалобнее взвыл антиквар. – Все скажу… честно… ну пожалуйста…

Шатун взял из рук убитого милиционера монтировку, подцепил крышку и откупорил гроб. Из гроба поднялся бледный антиквар, сжимая в дрожащей руке маленький ключик.

– Вот ключ… от тайника… под клеткой с попугаем… Там все… – пролепетал он и заплакал.

В этот момент милицейское тело зашевелилось и село на крышку гроба. Глаза антиквара округлились, он схватился за сердце и стал медленно сползать на пол. Воскресший лейтенант снял с себя шинель, под ней оказалась гражданская одежда, сорвал парик и резким движением оторвал приклеенные усы. Олейников тотчас узнал в нем еще одного из нападавших на него в подворотне дома Либермана бандита.

– Хэлло, Бурундук! – хлопнул лжепокойничка по плечу Кузя.

– Сука ты, – сказал Бурундук одуревшему антиквару, – мог бы быстрее расколоться, а то я уж взопрел совсем в этом маскараде.

– Бурундук у нас красавец, настоящий артист! – похвалил его Шатун, потом повернулся к Олейникову: – И ты – красавец! Только бедолагу верни, он же все равно холостыми заряжен…

* * *

Был уже третий час ночи. Ответственно-руководящие работники, заведующие универмагами и торговыми базами, зубные техники, врачи-гинекологи и представители культурно-эстетствующей богемы, проживающие в помпезном, имперского стиля доме сталинской постройки, уже давно спали. Высокие окна, словно пустые глазницы, зияли черной пустотой, и лишь пара витиеватых фонарей у центрального подъезда высвечивала из темноты стоявшие по бокам полуобнаженные исполинские каменные фигуры шахтера с отбойным молотком и доярки с ведром.

Неожиданно в одном из окон по занавеске скользнул луч фонарика.

* * *

Посредине просторной комнаты, богато обставленной антикварной мебелью, стоял человек в сером плаще и клетчатой кепке и, шаря фонариком по углам, осматривался. На руках у него были надеты тонкие черные перчатки, нижнюю часть лица скрывало натянутое до носа кашне.

Бесшумно ступая по персидскому ковру, человек подошел к шкафу и, открывая дверцу за дверцей, внимательно изучил его содержимое. Золотые наручные часы и пара колечек, которые он обнаружил в одной из шкатулок, человек не взял – аккуратно положил на место.

Потом он не менее внимательно исследовал ящики массивного письменного стола в кабинете, перебрался в спальню и осмотрел тумбочки возле кровати, увенчанной полупрозрачным балдахином. Не найдя то, что его интересовало, человек в кепке проследовал на кухню, которая своими размерами не уступала остальным комнатам.

Покопавшись среди многочисленных китайских сервизов, богемского хрусталя и столового серебра, человек в кепке открыл небольшой резной шкафчик в углу и удовлетворенно хмыкнул – это была аптечка. Среди прочих флакончиков его заинтересовал только пузырек с сердечными каплями…

* * *

Через пару минут человек в кепке вышел из подъезда, откашлялся и направился в сторону улицы. Едва его фигура растворилась в темноте, как во двор сталинского дома въехал грузовик.

Из кузова выпрыгнули Кузя, Потный и Олейников.

– Квикли, дундель! – поторопил Кузя антиквара, который дрожащими руками держался за край кузова, пытаясь перебросить ногу через борт, и потянул его за шиворот.