Кантор идет по следу - Самош Рудольф Страница 42

– И вся суматоха из-за каких-то двух картин! – удивился Чупати, выслушав объяснение Шатори.

– Представь себе. Между прочим, каждая из этих картин стоит не меньше миллиона.

– Ух ты черт! – Чупати прищелкнул языком.

Откровенно говоря, Шатори точно и сам не знал, зачем руководитель опергруппы послал его в этот городок. Сказал просто: «Поезжайте, присмотритесь. Вы можете понадобиться в любой день».

– Хочешь, пройдемся вместе до станции и обратно, – предложил офицер.

Чупати ничем не был занят и с радостью согласился:

– До вечера я свободен, только предупрежу радиста, на случай если меня будут искать.

По дороге Шатори рассказал Чупати про свои домашние дела: в этом году сын должен идти в школу, и жена сейчас готовила его к школе.

На вокзале было очень оживленно, поезда прибывали чуть ли не каждые десять минут.

С перрона оба полицейских и с ними Кантор прошли в зал ожидания, где работал единственный при вокзале буфет. В нем было грязно, накурено, всюду валялись пробки от пивных бутылок.

– Выпьем чего-нибудь? – предложил Чупати.

Шатори отказался.

– А я выпью. Жажда мучает. – И сержант пошел к буфетной стойке.

Шатори от нечего делать посмотрел в зал. За годы службы в полиции он научился чуть ли не одним взглядом окидывать все, что умещалось в поле зрения, и сразу же запоминать самое главное. Вот и сейчас его внимание привлекли трое мужчин с одинаковыми черными лакированными чемоданами.

– Ну слава богу, утолил жажду, – сказал подошедший к офицеру Чупати.

– Ну и хорошо. А взгляни-ка вон на тех трех типов, – Офицер глазами показал в зал.

И тут, как ни странно, трое мужчин, словно по команде, встали и пошли к выходу.

– Хлыщи, – насмешливо заметил сержант.

– Да, но эти чемоданы у них…

– Серийное производство, ничего не поделаешь…

Шатори задумчиво смотрел мужчинам вслед.

Пожар начался в цехе завода ровно в полночь. В цехе работало сто пятьдесят рабочих. Почти в одно время раздался взрыв в заводской трансформаторной будке. Огонь быстро подползал к транспортерным лентам. В темноте началась паника. Рабочие бросились к выходу.

Начальник цеха бросился к пожарному сигналу, разбил предохранительное стекло, но кнопка вызова пожарных не действовала. Пламя тем временем подкрадывалось к машинам.

– Позвоните в пожарную! – крикнул рабочим начальник цеха.

Оправившись от страха, несколько рабочих с огнетушителями в руках бежали к горящему цеху.

Мюллер наблюдал за пожаром из-за угла заводского двора. Затем он подпрыгнул вверх и ухватился руками за край каменного забора. Подтянулся на руках и перепрыгнул через стену. Что было сил побежал к кукурузному полю. Сердце билось где-то в горле. Возле шоссе он споткнулся и упал. Из-за поворота выскочила машина с зажженными фарами, и Мюллер быстро сполз в кювет, чтобы его не заметили. Где-то вдали завывала сирена. Когда машина проехала, он перебежал через шоссе к реке.

Наговорившись вдоволь с другом, вместе с которым учился в академии четыре года назад, Шатори попрощался и вышел из полиции.

Ночь обещала быть тихой, но спать Шатори почему-то не хотелось. В голове все мысли кружились вокруг украденных картин. Из Эстергома нити преступления вели, как выяснилось, в Будапешт, а начальство, неизвестно почему, посылает его за двести километров от места, где была совершена кража, в этот небольшой пограничный городок. Но приказ есть приказ.

Дойдя до ворот, он решил немного пройтись перед сном. Часовой у ворот, как положено, отдал честь. Шатори слегка дотронулся кончиками пальцев до козырька фуражки.

Вышел на улицу и вдруг увидел в самом ее конце, где-то на горизонте, багровое зарево.

– Вы видите, что там? – спросил Шатори у часового. Несколько секунд оба молча смотрели на зарево, которое постепенно разрасталось.

– Да ведь это пожар!

«Где горит?» – хотел было спросить Шатори у часового, но тот уже побежал к телефону.

– Товарищ дежурный, в районе машиностроительного завода пожар! Нет, нет, я не ошибаюсь! – кричал часовой в трубку. – Здесь рядом старший лейтенант… Вас просят к телефону… – часовой передал трубку Шатори.

– Да… Я тоже вижу огонь… Возможно, нарушена пожарная сигнализация…

Минуты через три по спящему городу пронеслись две пожарные машины.

Старший лейтенант разбудил Чупати. Он долго тряс сержанта за плечо:

– Да проснись же ты наконец!

– Сейчас, сейчас, – отозвался Чупати.

– Где шофер?

– Спит в третьей машине.

– Быстро разбуди его и – поехали!

– Куда?

– Поворачивайся поживее, спрашивать потом будешь…

– Слушаюсь! – дошло наконец до сержанта, и он мигом выскочил из машины.

Кантор давно уже поджидал хозяина.

– Видишь? – спросил Шатори, показывая в сторону пожара.

– Ого! Уже рассветает!

– Это пожар, а не рассвет! Буди шофера!

Через четверть часа они уже были возле завода. Одновременно с ними прибыл туда и сотрудник госбезопасности с солдатами, которые оцепили всю территорию завода.

– Пожалуй, мы опоздали, – шепнул Шатори на ухо сержанту.

Пожарники уже сражались с огнем. Шатори пошел искать начальника пожарной команды.

– Какова, по вашему мнению, причина пожара? – спросил у него Шатори.

– Вот погасим его, тогда будем думать, – ответил пожарник.

– Шеф, – крикнул один из пожарников, – падает напор воды!

– Немедленно подключите насос!

Шатори подошел к ближайшему водопроводному крану и отвернул его: послышался свист воздуха, но воды почти не было.

– Что же это такое, неужели на водокачке нет воды? – удивился сторож. – В городе свет есть, тогда почему we не работает водокачка?

– А где она находится?

– Вот там! – показал сторож в сторону реки. – Подождите, я им сейчас позвоню…

Номер водокачки был почему-то занят.

Шатори выскочил во двор, освещенный зловещими языками огня. Возле машины его ожидал Чупати с собакой.

– Все в машину! – крикнул старший лейтенант на бегу.

Через несколько минут они уже были возле водокачки, территория которой была обнесена колючей проволокой.

– Пошли! – крикнул Шатори, первым выпрыгнув из машины.

Ворота оказались на запоре. Офицер ловко перелез через проволоку. Ключ от ворот висел на гвозде. Пока офицер открывал ворота, Чупати пристегнул поводок к ошейнику Кантора.

– Пусти первой собаку, – посоветовал Шатори.

– Кантор, вперед! – приказал сержант, и пес бегом ринулся в компрессорную, где горело электричество. Ворвавшись туда, он замер над техником, который валялся на полу перед распределительным щитом…

Скинув с себя промасленный комбинезон и маску, Мюллер сунул их в мешок, который положил под кормушку козе.

– Вот тебе на сохранение!

Он посмотрел на часы. Было четверть третьего. Пока все шло, как было задумано: весь город был взбудоражен. Мать и та помчалась на пожар. Мюллер и не предполагал, что все пойдет так гладко. Через какой-нибудь час он сядет на скорый поезд, отправляющийся в Будапешт, – иконец! Сейчас это было главное.

Мюллер прошел в сени, перед дверью остановился, подумал о том, что нужно будет как-то известить мать, чтобы она его не разыскивала. Но тут же раздумал.

Забрав свой сверток, он быстро вышел на ночную улицу и зашагал к вокзалу.

«Не надо зря волноваться», – внушал он себе, то и дело поглядывая на часы.

Идти прямо на станцию было еще рано. Он с полчаса постоял около одного дома с темными окнами.

Чупати вдруг хлопнул себя по лбу:

– Знаешь, начальник, а мы однажды уже заходили сюда! Вон там в углу сарай, а в сарае коза!

Подойдя к сараю, сержант открыл дверь. Из глубины послышалось блеяние. Чупати зажег фонарик.

– И как это я тогда сплоховал? – посетовал сержант, – Чего это ты там? – спросил Шатори.

– Я знал, что Кантор зря не поведет. Но я не понял его тогда…

– А сейчас понял? – засмеялся офицер.