Сирийская жара - Ирина Владимировна Дегтярева Страница 42

догадавшись, что речь идет снова о ликвидации. Значит, вернувшись оттуда, девушка будет сама не своя, наверное, неделю, а то и две. С ней очень тяжело в такое время. Она рисует безумные сюжеты, животных и людей — абстракцию с вывороченными наизнанку лицами и внутренностями. Подобная живопись пользуется бешеным спросом, особенно в Европе, картины раскупают как горячий лаваш. Ищут в них глубокий философский смысл, пожалуй, только Фардина с души воротит от такой «живописи».

— Есть один человек… — сказала она задумчиво. — Поступила информация от наших осведомителей в Турции, что он должен прибыть туда в ближайшее время.

Фардин закурил снова, махнув рукой на экономию. Облокотился о колени так, словно собирался смотреть увлекательный футбольный матч и ждал продолжения.

— Его зовут Зерах Яглом. Он «эксперт» по Сирии и Ирану. Выворачивает любую ситуацию в пользу Израиля, США, ДАИШ. Неясно до конца он проплаченный специалист или вообще из Моссада, прикрывающийся учеными степенями. Ну ты знаешь, как это бывает… — она улыбнулась льстиво.

— Если второе, тогда ему было бы целесообразнее работать в другой стране. А он, как я понимаю, обитает в Иерусалиме.

— Ты его знаешь? — приподнялась на локтях художница.

— Я читал несколько интервью с ним. Поразительно, что он давал интервью даже «Хааретц». Есть там оппозиционный журналист Гидеон… — Фардин пощелкал пальцами. — Не важно. Так Яглом преподносил все под тем углом зрения, при котором ловко подстраивался под аудиторию данной газеты, интернет-издания, но в то же время гнул свою линию насчет враждебной Сирии, заполненной иранскими шиитами. И хоть мы — дикие люди, персы я имею в виду, наше оружие довольно опасное для Израиля и нам необходимо отойти от их границ куда-нибудь в Антарктиду. А еще лучше чтобы нас не существовало вовсе, так же, как и арабов. «Хезболла», ХАМАС — всех мы и сирийцы поддерживаем, а потому веры нам нет. Причем все это он выдает не в лоб, не называет вещи своими именами, а исподволь, прикрываясь научными выкладками, теориями, тактико-техническими характеристиками нашего оружия, раскладками по дальности стрельбы, кто и какими ракетами, не дай бог, может угодить по территории Израиля. А потому лучше нанести превентивный ракетный удар. Что они регулярно и делают по позициям нашей Аль-Кудс.

— Его тявканье надоело. Меня, как ты понимаешь, не посвящают в более детальные разработки этого Яглома.

— Одно очевидно, — кивнул Фардин, — евреи бьют по позициям сирийской армии и по нашим ребятам тогда, когда мы начинаем очередное наступление на аннусровцев на юге. Есть очевидно прослеживаемая связь налетов израильской авиации с наступлениями террористов. При этом всё скоординировано с действиями американцев в Сирии. Израиль, как луна, так же влияет на приливы и отливы, в данном случае террористов.

Он пошел на кухню, где все время сипел самовар, подключенный напрямую к газовой колонке. Налил чаю себе и Симин, достал для нее из холодильника блюдо с забанами[20], посыпанными фисташковой крошкой.

— Что ты планируешь предпринять?

Симин зажмурилась, откусив кусочек от забана и накрошив на диван Фардина. Он поморщился, но промолчал, подумав, что заставит Шаисту, его афганскую домработницу, пропылесосить диван особенно тщательно.

— Как обычно, — художница пожала плечами. — Ты же в курсе.

Он уже знал технологию ее работы. За границу она выезжала, как правило, самостоятельно, без сопровождения. Группа, работающая с ней, выдвигалась туда же по отдельности, врассыпную. Как правило, частично группа состояла из местных. Куда без них — они осуществляли почти всю подготовительную работу, учитывая особенности передвижения по городу, обеспечивали транспорт.

Симин всегда хорошо легендировали, то она участвовала в выставках, то в мастер-классах, то встречалась с галеристами, то с частными заказчиками, жаждавшими приобрести ее шедевры. И никто не нашел бы люфт в ее перемещениях по городу, который помог бы заподозрить иранскую художницу, хотя люфт, разумеется, был. Чаще всего ей требовалось переговорить с объектом ликвидации, перед тем как поставить последнюю точку в его судьбе и в спецоперации. Она — координатор. Но допросы, если их требовалось провести после похищения объекта, Симин проводила, скрыв лицо маской на непредвиденный случай.

«Непредвиденных» случаев у нее не происходило, кроме мелких шероховатостей. Ошибок ее руководство не прощало. Если ее разоблачат спецслужбы страны, где она проколется, осуществляя ликвидацию, то Симин лучше не возвращаться. От нее откажутся, в лучшем случае, а в худшем — обвинят в саботаже. При самом позитивном раскладе снимут с оперативной работы и посадят на бумажную, перебирать старые дела.

За последние два года Фардин вникал в ее заботы и нередко давал советы, которыми Симин не пренебрегала. Разработанная в МИ спецоперация порой требовала корректировки, и ставки девушки на службе выросли, когда она стала вносить рацпредложения.

— У нас не много времени, — Фардин позарился на забан, так аппетитно ела девушка, облизывая длинные артистичные пальцы.

Он ухитрился съесть слоеный язычок, не уронив ни крошки. Симин поаплодировала и сообщила:

— Ты зануда все-таки. Так зачем тебе время?.. Нам надо его убрать аккуратно, не вызвать подозрений. По нашей информации, он должен встречаться с кем-то то ли из правительства, то ли из спецслужб. Вот мы и прикидывали как лучше — до встречи или после. Мой начальник ратует за после.

— И чем он обосновывает такое решение? — поморщился Фардин, он был невысокого мнения о руководителе Симин и его оперативной смекалке.

— Он считает, что, если мы его ликвидируем после, у группы будет больше шансов безболезненно уехать из Турции. Ожидающий встречи чиновник поднимет шумиху, когда поймет, что Яглом растворился на просторах Босфора. Ты так не считаешь?

— Резон есть. Однако что-то здесь неладное. Как можно упускать возможность потрясти Яглома? А не предполагал твой шеф, что Яглом, тесно связанный, по вашим же предположениям, с Моссадом, едет в Турцию не с пустыми руками? — Фардин отпил чая, чтобы отбить желание закурить. Не помогло. Он закурил. — Хотя я не исключаю, что, может,