Елизавета Берестова - Корона клинков Страница 50

Двое суток в седле — это много, — подумал он, ощущая ноющие от усталости мышцы. — Да и вообще, пора на покой. Куплю где-нибудь славную ферму и племенных лошадей. Вот только выберусь из этой поганой истории. Если выберусь, — добавил в конце.

Ветчина и хлеб были свежими, а яйца — в меру горячими. В пузатом глиняном чайнике плескался зелёный чай. Всяко лучше той бурды, которую ему подавали вчера вечером и по чистому недоразумению называли кофе.

Осокорь налил себе чаю. Беглецов можно перехватить у Седельного перевала. Во всех городах по пути от Лероны до Пригориц он оставил людей. Если эльф собрался в горы, Пригориц ему не миновать. К тому же нужны припасы, одеяла, тёплая одежда. За Серакским хребтом зима приходит рано. Ничего, что они пока не нашли следов Ясеня, это только увеличивает шансы наткнутся на них именно в Пригорицах. А попасть туда можно к полудню, если поторопиться. Он расплатился за завтрак и ночлег, оставил солдата наблюдать и выехал с остальными людьми в Пригорицы.

Аэций проснулся, вылез из кровати и постарался одеться как можно тише, чтобы не разбудить дядю. Он бросил взгляд на спящего Ясеня и попытался определить, стало ли тому лучше.

Болезнь навалилась на Брэка к вечеру того дня, когда они пришли в Пригорицы и получили комнату в «Приюте ветерана». Сначала у эльфа резко разболелась голова, потом горло, а к ночи он весь горел от жара. Аэций не на шутку перепугался.

— Ничего, — успокоил его дядя, — со мной такое случается. Не часто, правда, но бывает. Я сильно устал и переволновался. Завтра станет легче.

Ночью принц слышал, как Ясень ворочался и несколько раз вставал. Но на тревожные вопросы шёпотом отвечал:

— Спи, я в порядке.

Однако это было не так. Утро вопреки ожиданиям не принесло облегчения. Эльф страдал от боли в мышцах и был слаб до головокружения. Он ничего не ел, часто пил чай и почти не разговаривал. Большую часть дня он проспал тяжёлым сном, скорее похожим на беспамятство. Лихорадка спала лишь к утру следующего дня. Теперь Ясень спал спокойно, он даже отбросил мокрое полотенце, которое держал на лбу.

Аэций осторожно прикрыл за собой дверь и спустился вниз. В этот ранний час постояльцы ещё спали, а на кухне вдова лысого ветерана в неизменном клетчатом переднике разводила огонь в очаге. Служанка с заспанным видом громыхала вёдрами для дойки.

— А, проснулся уже, — приветливо встретила принца хозяйка гостиницы, — ранняя ты пташка.

— Доброе утро, — поздоровался мальчик.

— Как твой папенька?

— Хвала богам, ему полегчало. Он теперь спит.

— Вот и замечательно. Сон — он, знаешь ли, лучший лекарь. А ты садись-ка к столу, есть, поди, хочешь.

Аэций сглотнул и уселся за выскобленный до золотистого цвета деревянный стол.

— Парни в твоём возрасте вечно есть хотят. — Вдова ветерана была приятной полноватой женщиной с кокетливо повязанной косынкой, из-под которой выбивались пышные, рано поседевшие волосы. — Сейчас Дарька парного молочка принесёт, да и в моих запасах кое-что имеется.

Аэций солидно поблагодарил за завтрак и поднялся наверх, посмотреть, не проснулся ли дядя. Но он по-прежнему спал, только на другой бок перевернулся.

«Интересно, сколько он теперь проспит?» — подумал принц. Сидеть в комнате с задёрнутыми шторами непереносимо скучно, а у Аэция не было даже книги, чтобы скоротать время. Он вздохнул, посмотрел ещё раз на спящего эльфа с надеждой. Но тот и не думал просыпаться. Принцу ничего не оставалось делать, как спуститься во двор.

Из кухни доносились голоса хозяйки и Дарьки, у конюшни мальчишка одних лет с Аэцием чистил лошадей, а работник колол дрова. И им не было никакого дела до принца. Сделав круг по двору, Аэций решил возвратиться на кухню. Компания вдовы лысого ветерана казалась вполне сносной.

— Может, вам чем-нибудь помочь? — спросил он, остановившись в дверях.

— Что? — переспросила вдова, крошившая овощи большим ножом.

— Ну, я мог бы воды принести, — предложил он.

— Ишь чего выдумал! — хозяйка гостиницы швырнула в сердцах нож на стол и упёрла руки в бока, — воды он натаскает! Не хватало, чтобы постояльцы, которые мне деньги платят, ещё и чёрную работу на кухне делали. Нет, молодой человек, ни за что. Услышу подобное непристойное предложение ещё раз, выгоню из своей кухни навсегда.

Аэций ошарашено заморгал.

— Ладно, — смягчилась женщина, — будем считать, что ты усвоил урок, заходи.

Нож снова замелькал с устрашающей скоростью.

— Тебе что, нечем заняться?

— Ага, — кивнул принц, усаживаясь на табуретку.

— Тогда пойди прогуляйся. Скоро в городе ярмарка. Вчера, сказывали, артисты приехали, разбили шатёр на рыночной площади. Если тебе отец даёт тебе мелкие деньги, купи себе сладостей, коли нет — просто среди людей потолкаешься. А папеньке твоему я скажу, куда ты отправился.

— Вы только его не будите.

— Конечно, не беспокойся. Не в моих правилах постояльцев, да ещё больных, с утра пораньше поднимать. Иди, гуляй спокойно. Я для него куриный бульон варить поставила. Накормлю, как проснётся.

Аэций кивнул и вышел во двор.

Всю дорогу до Пригориц дядя рассказывал ему о будущей жизни императора. Он так много говорил о долге, что принцу стало казаться, что это слово обрело вес и легло ему на плечи. Ничего особенно хорошего в будущем не было: нужно будет думать о подданных, держать провинции в повиновении и лавировать на дипломатическом поприще.

— Но пока я — ещё не император, — сказал сам себе Аэций, представив, как среагировал бы Ясень на предложение вдовы потолкаться по городу, — никому не будет плохо, если я спокойно и осторожно дойду до рыночной площади, посмотрю выступления артистов и дисциплинированно возвращусь назад. Никакого нарушения долга во всём этом нет. Может, он всё ещё спать будет, когда я вернусь.

Ноги принца, будто вторя его мыслям, сами вынесли его за ворота и двинулись прямиком к центру города. Аэция обгоняли телеги, нагруженные всевозможным товаром, торговцы победнее катили тачки, весело переговариваясь друг с другом. Хозяйки с корзинами торопились к рыночной площади, искоса поглядывая на выставленные у домов лотки. Город просыпался, и везде ощущалось то особое волнение, какое предшествует празднику.

Ярмарочная площадь в Пригорицах оказалась большой и вымощенной светлыми шестиугольными плитами. Принц подумал, что камень добывали в горах, которые величественно нависали над городом, рано проглатывая уходящее на запад солнце.

Вокруг была толкотня и давка. Все что-то покупали, продавали, громко торговались или расхваливали свой товар. Артисты не появлялись, их яркий шатёр казался пустым. Наверное, они начнут выступать после полудня, решил принц. Он съел пирожок с яблоками, обошёл подальше роскошных бойцовских гусей, норовивших цапнуть прохожих за ноги через прорехи в загородке. Тут внимание мальчика привлёк хорошо одетый горожанин, важно восседавший на вороном коне.

Лошади — это именно то, что им нужно. Ясень говорил что-то о покупке лошадей. Интересно, где этот толстячок приобрёл своего вороного? Не надо было быть специалистом, чтобы понять, насколько хорош конь. Аэций огляделся, прикидывая, у кого сподручнее узнать насчёт покупки лошадей. Дядя много говорил о долге и ответственности. Подобная покупка и будет первым ответственным поступком, особенно, если серьёзно подойти к выбору товара.

Бородатый мужик, сидевший на пороге шорной лавки, охотно и обстоятельно объяснил, как найти конюшню «Серебряная уздечка».

— У Марко самые лучшие скакуны во всей округе, — сообщил он, — можешь не сомневаться.

Найти «Серебряную уздечку» оказалось совсем непросто. Пришлось перейти через каменный мост над быстрой неглубокой речушкой и ещё довольно долго плутать по заросшим травой улицам пока, наконец, принц не увидел большие ворота. Они были увешаны подковами, а наверху красовалась вывеска, приглашавшая посетить конюшню и школу верховой езды. Ворота оказались запертыми, зато небольшая калитка, которую Аэций сперва не заметил, гостеприимно отворилась, выпуская наружу пухлого паренька в костюме для верховой езды, изрядно испачканном пылью.

— Кабы ты, Алко, не вцеплялся в поводья, как чёрт в грешную душу, — послышался грубоватый насмешливый голос, — и не сидел в седле, будто за столом на званом обеде у папеньки, твой зад реже встречался бы с матушкой-землёй.

Парень шмыгнул носом, засунул стек в сапог и вежливо ответил:

— Я буду стараться, господин Марко.

— Вы господин Марко? — Аэций поспешил спросить прежде, чем калитка захлопнется прямо перед его носом.

— Да, я владелец этой чудесной конюшни и нескольких акров выгона. А тебе чего?

На принца уставились глубоко посаженные глаза, цвет которых почти не отличался от цвета загорелого лица мужчины в широкополой шляпе. Вид мужчина имел не слишком дружелюбный.