Ладислас Фараго - Дом на Харрен–стрит. В сетях шпионажа Страница 54

Беспокойство по поводу пароходных агентств появилось у немцев еще в ноябре 1939 года, когда немецкая газета «Дейче альгемейне цейтунг» сообщила в корреспонденции из Осло, что состав английских консульских учреждений непомерно возрос. «Каждому ясно, — подчеркивал корреспондент, — что речь в данном случае идет об английских морских офицерах. Во всех портовых городах эти господа создали английские контрольные посты — так называемые пароходные агентства. Конечно, именно здесь сходятся нити английского шпионажа. Даже непосвященным мирным жителям западного побережья Норвегии этот шпионаж резко бросается в глаза», — писал корреспондент. Далее в статье говорилось, что шпионская деятельность англичан не ограничивается простым наблюдением за судами. В Тронхейме, например, были замечены сотрудники пароходных агентств, которые разъезжали по окрестностям с записными книжками и карандашами. Они интересовались товарными поездами на станциях, их грузом, местом назначения и т. п.

Главный редактор упомянутой немецкой газеты был одновременно и пресс–референтом адмирала Редера, поэтому все подобные сведения немедленно попадали в соответствующие военные инстанции. Норвежские газеты, в свою очередь, неоднократно перепечатывали эти сообщения немецких газет. Пожалуй, Прук был прав, когда рассказывал, что такие сведения способствовали усилению тревоги у руководства в Берлине и что именно они были причиной его отправки в Норвегию.

Вторая половина марта и первые дни апреля были, пожалуй, самыми напряженными для офицеров германской разведки, действовавших в Норвегии.

Спустя два дня после заключения мира между Финляндией и Советским Союзом, а именно 15 марта, германский посланник попросил «доктора Дитриха» тайно выехать в Нарвик и передать консулу Вуссову портативную коротковолновую радиостанцию для использования в случае необходимости. Передатчик был упакован в чемодан, который оказался необычно тяжелым. В Нарвике какой–то человек в форме, обративший на это внимание, любезно предложил немцу свою помощь. «Доктор Дитрих» решил, что человек, несший его чемодан, был полицейским, и искренне наслаждался мыслью о том, что его шпионскую рацию несет сам блюститель закона. В действительности же это был кондуктор поезда, который воспользовался случаем подработать. Красивая форма кондуктора сбила немецкого шпиона с толку. В то же время он не заметил, что к моменту прибытия поезда на перроне уже был представитель тайной полиции. Полицмейстер Нарвика получил сообщение о прибытии «доктора Дитриха» через своего коллегу в Стокгольме.

От консула Вуссова «доктор Дитрих» узнал, что норвежская полиция накануне осведомлялась о нем. Инженер Карл Мюллер, представлявший абвер на железорудных разработках в Елливаре и в Нарвике, был арестован за шпионаж и сидел в норвежской тюрьме. На допросах он показал, что еще в сентябре 1939 года некий господин К. передал ему симпатические чернила и соответствующие инструкции. «Доктор Дитрих» понял, что за ним установлена особая слежка. Нельзя было терять ни минуты. Передав рацию, он тут же выехал в Стокгольм, чтобы доложить обо всем адмиралу Стеффа–иу. Между тем за деятельностью адмирала уже внимательно следила шведская полиция безопасности. Узнав, что Мюллер выдал его как поставщика симпатических чернил, «доктор Дитрих» по совету адмирала немедленно вернулся в Берлин. О приеме, оказанном ему Кана–рисом, нетрудно догадаться. «Дитрих» получил длительный «отпуск» в Германии.

16 марта, то есть через три дня после того как Финляндия и Советский Союз заключили мир, немецкое генеральное консульство в Бергене направило миссии в Осло срочную шифровку следующего содержания:

«Вчера пароход «Метеор» Бергенского пароходства доставил из Англии приблизительно 300 английских и французских солдат. По имеющимся слухам, «Метеор», якобы зафрахтованный Англией, возвращается для доставки сюда новых подразделений союзных войск.

После заключения перемирия в Финляндии эти действия англо–французов выглядят весьма подозрительно».

Это сообщение серьезно обеспокоило немецкого посланника. Он дал его прочитать майору Пруку, который в это время случайно находился в здании миссии. Доктор Брэйер позвонил генеральному консулу и по его осторожным завуалированным фразам понял, что все в консульстве серьезно встревожены и совершенно не знают, что предпринять. Там опасаются, что прибытие «Метеора» — это начало вторжения союзников. Он узнал, что прибывшие на «Метеоре» французские солдаты, одетые в одинаковые синие лыжные костюмы, разместились в гостинице «Бристоль».

Майор Прук в этот же вечер сел в бергенский поезд и уже на следующее утро провел рекогносцировку на месте, и прежде всего, конечно, в гостинице «Бристоль». Правда, никто из сотрудников генерального консульства не хотел идти в гостиницу, и Прук вынужден был сделать это сам. В один из своих прошлых визитов в Берген он случайно познакомился со служащим администрации гостиницы. На него именно он и рассчитывал. Выяснилось, что в гостинице находятся около ста альпийских стрелков, в том числе — несколько офицеров. Они прибыли в Берген на пароходе под видом инженеров и техников и направляются в Финляндию. Служащий гостиницы шутя добавил, что ребятам не повезло, так как не успели они сойти на берег, как им сообщили о заключении Московского мира. Вскоре, однако, они получили телеграмму из Франции — ждать новых приказов. Все это походило на правду. Наблюдательному разведчику было нетрудно догадаться, что это за «инженеры» и «техники». Зайдя в гардеробную комнату, где аккуратными рядами висели их головные уборы, Прук установил, что они сшиты в Тулузе по армейскому заказу. Ни одного англичанина в «Бристоле» не оказалось.

В этот же вечер Прук выехал обратно в Осло и сообщил результаты своих наблюдений доктору Брэмеру. Посланник тут же отправил шифрованную телеграмму в Берлин, где сообщал об обстановке, сложившейся в Бергене. 23 марта генеральный консул Кюхлер телеграфировал, что французы покинули гостиницу «Бристоль» в неизвестном направлении. Ранним утром того же дня нескольких французов видели садящимися в поезд Берген — Осло.

Во время беседы между Гитлером и гросс–адмиралом Редером, состоявшейся 26 марта, то есть в тот самый день, когда Гитлер окончательно решил предпринять вторжение в Данию и Норвегию и назначил срок — между 8 и 10 апреля, Редер заявил, что существует серьезная угроза оккупации Норвегии англичанами. Он указал также и на большую группу французских офицеров, прибывших 15 марта в Берген, что наряду с другими сообщениями подтверждало намерения союзников провести операцию до заключения финско–русского мира. Однако Редер сомневался в возможности немедленной высадки британского десанта.

В связи с этим разговором Гитлера с Редером телеграммы об альпийских стрелках представляли особый интерес. 27 марта Кюхлер снова телеграфировал: «Французы покинули Берген несколько дней тому назад. Место их нахождения неизвестно. Новые французские или английские подразделения пока не замечены». 29 марта это сообщение было переслано верховному главнокомандованию и командованию военно–морскими силами.

Немало времени немцев пугала эта история с французскими альпийскими стрелками, которых приняли за скрытый авангард союзных войск, подготовленных для вторжения.

Агенты абвера и раньше неоднократно обращали внимание на небольшие группы английских военнослужащих, появившихся в некоторых городах Норвегии. Все эти люди носили повязки Красного Креста, но их военная выправка заставляла сомневаться в их принадлежности к медицинскому персоналу. В связи с этим германская миссия направила министерству иностранных дел Норвегии официальный запрос. Ответ был довольно туманным. В нем лишь утверждалось, что речь идет об английских солдатах медицинской службы, а также сообщалось, что они находятся в стране проездом и направляются в Финляндию.

Закупщики рыбы и шпионы

Между тем в Бергене сложилась довольно своеобразная обстановка. В городском суде в те дни слушалось вызвавшее много шума шпионское дело. Дело в том, что один из командированных сюда немецких закупщиков рыбы, некто Хиллегард, был арестован по подозрению в шпионаже. В связи с этим все немецкие закупщики рыбы не хотели иметь дела с бергенскими и молэйскими рыботорговцами.

25 марта Германия официально прекратила закупку рыбы в Бергене и Молэйе. Об этом открыто заявил прибывший в это время в Берген новый представитель. Условием возобновления коммерческих дел он поставил освобождение своего коллеги, находившегося в предварительном заключении. Одновременно немцы увеличили закупку рыбы в других городах. Не удивительно, что власти в Бергене и в Молэйе были серьезно уязвлены тем, что эта несправедливость касалась только их. На деле же это был точно рассчитанный тактический маневр немцев, результатом которого явилось обращение представителей деловых кругов Бергена в министерство торговли с требованием помочь в разрешении этого конфликта, из–за которого мог пострадать весь экспорт рыбы из этого района. Однако немец освобожден не был, и вывоз рыбы из Бергена так и не возобновился. 9 апреля жителям Бергена было уже не до рыбы. Интересно, что приговор по делу Хиллегара был вынесен тогда, когда немецкие войска уже занимали Южную Норвегию.