Тайна Орлиной сопки. Повести - Левин Минель Иосифович Страница 7

— Упаси бог!

— Ладно, давай сюда штымпа. Познакомимся…

Разговор происходил в зарослях на берегу ворчливой Нежнинки. Вечер уже зажег звезды, с грохотом пронеслась невидимая за кустарником электричка, спешила в Южногорск.

Зуб подвел новичка. Лет шестнадцати, коренастый. С неприметным лицом.

— Познакомимся, детка. Как тебя кличут?

— Том.

— А настоящее имя?

— Со всех сторон Том.

— Ну что ж, — согласился Буйвол, — и это неплохо. Что о себе расскажешь?

— Вот.

Новичок выложил перед Буйволом все содержимое карманов. Золотые часы на цепочке с мудреным замком. Паспорт и курортная книжка. Лотерейные билеты, деньги. Несколько фотографий.

Буйвол раскурил папироску. Молодая красивая женщина снята возле грязелечебницы. Все фотокарточки одинаковые, видно, только что получила.

— Биография подходящая, — заметил Буйвол, кивая на вещи. — А где сумочка?

Новичок протянул руку в сторону Нежнинки.

— Молодец, детка, — процедил Буйвол простуженным голосом.

— Я — Том.

— Ну, если нужна самостоятельность — пожалуйста. Разве мы к себе звали?

— Одному тошно.

— Хорошо, пусть будет Том. А на чем засыпался?

— Человек попал под электричку. И откуда только взялся? Подбегаю — готов. Обобрал его, а тут еще люди, милиция. Я — ходу… Потом смотрю в его паспорт: Басенюк Афанасий Петрович. А паспорт чудной, никогда не видел такого. Сел я на первый поезд и уехал…

— Заливаешь складно.

— Правду говорю.

— А где чудной паспорт?

— Вот. — Том полез за пазуху.

Буйвол с любопытством изучил бордовые корки с золотым тиснением.

— Загранпаспорт?!

Зуб потянулся было тоже пощупать паспорт, но Буйвол плечом отодвинул.

— Теперь веришь? — спросил Том.

Буйвол пришел в отличное настроение:

— Все, что принесли, ваше. Хорошо поработали, детки.

Зуб забрал бумажник, из которого Буйвол уже вынул документы.

— Мое правило знаешь? Документы — штука опасная. Сам уничтожу.

Откуда-то появилась бутылка. Выпили из горлышка по очереди. Затем они прохаживались по тускло освещенному перрону. К платформе подошла электричка из Южногорска.

— Внимание, детки! — предупредил Буйвол.

Мужчина в плаще и офицер-пограничник, оживленно разговаривая, шли к стоянке такси.

— Завтра опять поедем вместе?

— Разумеется.

— А когда у вас процедуры?

— В четыре тридцать ванны.

— Устраивает. Там прямо и встретимся…

— Все слышали? — прошептал Буйвол и притянул дружков ближе к себе.

Истат показывает характер

Безусловно, ефрейтор Ковалдин хорошо знал, что восточноевропейскую овчарку лишь с конца прошлого века стали использовать в качестве розыскной и военной собаки, а впервые она была завезена в Россию накануне русско-японской войны. Но когда он начинал рассказывать про своего Амура, выходило, что его предки выносили раненых с поля Полтавской битвы. Тут Ковалдина нужно было останавливать, иначе дошел бы до индийского волка и ископаемой собаки бронзового века.

Последняя боевая операция надолго вывела овчарку из строя. Но вот уже несколько дней Амур наступал на лапы. Словно почувствовал, что на границе тревожно и болеть некогда. Сегодня утром Ковалдин возобновил тренировки. Он вывел Амура за дувал и дал волю.

— Гуляй!

Засидевшийся Амур с радостным лаем носился вокруг ефрейтора. Петр делал вид, что ловит его, и тогда Амур убегал большими пружинистыми скачками.

Неожиданно, когда Амур описывал самый дальний круг, Ковалдин резко окликнул его:

— Ко мне!

Амур с ходу врезался в песок и застыл.

— Ко мне! — требовательно повторил ефрейтор, поднимая руку в сторону и опуская на бедро.

Амур послушно вернулся к хозяину и сел у его левой ноги.

— Хорошо, Амур, хорошо! — Ковалдин достал из кармана небольшую палочку и бросил. — Апорт!

Потом Амур брал препятствия и легко выполнил еще несколько команд, словно никакого перерыва в его тренировках не было.

Петр возвращался на заставу, с удовольствием думая о своем четвероногом друге. Он не заметил, что надтреснутая кромка берега основательно размыта водой.

Свежий ветер, перейдя границу, срывал с гребней волн прозрачную пену. Ковалдину захотелось подставить лицо брызгам. Земля не выдержала его тяжести и с глухим шумом обвалилась.

Петр с головой ушел под воду. Фуражку подхватило течением, и она уплывала все дальше. Гимнастерка и сапоги сковывали движения. И в это время ефрейтор почувствовал на своей щеке горячее дыхание Амура.

— Выручай, друг!

Усталый и злой вылез Ковалдин на песок: пропала фуражка. Амур между тем то исчезал в клокочущих водоворотах, то снова на поверхности реки появлялась его остроухая морда. Петр вдруг испугался: загубит овчарку.

— Назад, Амур! — Но река перекрывала его голос.

Тогда он сорвал с себя сапоги и бросился в воду.

Дежурный передал Шарапову приказание начальника заставы выяснить, что за необычное купание затеял Ковалдин с Амуром, тем более что оно было временно запрещено.

Шарапов бросил Кошевнику:

— Отдать концы! — и, едва отойдя от берега, дал полный ход.

Капитан Ярцев не смотрел на Серебренникова. Опять ЧП! В руках у него только что полученная телефонограмма: ефрейтору Ковалдину присвоено звание младшего сержанта.

— Я, пожалуй, это сообщение придержу, — хмуро сказал капитан.

— Вы — начальник заставы, — спокойно ответил Серебренников. — Вам и решать.

Бегалин размечтался: вот бы с ним приключилась такая история! Несколько минут назад он сменился с поста и еще не знает, чем заняться.

— Рядовой Бегалин!

— Я, товарищ старшина!

— Понимаю, вы с наряда, и загружать вас больше не полагается, — начал говорить Пологалов. — Но, может быть, прокатитесь с водовозкой?..

За водой на реку? Да кто же от этого откажется! Золотой человек старшина!

Опуская шланг, Бегалин нарочно споткнулся и упал в реку. Потом нажал на коромысла насоса, прислушался, как вода стекает в цистерну. Звук становился все глуше. Цистерна наполнялась, а ему хотелось, чтобы она была бездонной. Наконец вода заплескалась через край. Бегалин вытащил шланг, снова окунулся.

Шофер медленно тронул машину с места. Бегалин следом. На заставу пришел сухой, точно и не окунался. Старшина с сожалением взглянул на него: что он может поделать?

Часов с шести вечера жара понемногу начала спадать. Пограничники возвратились со стрельбища.

Бородуля вычистил карабин, поставил в пирамиду. Посмотрел, как Кошевник сражается с Шараповым в бильярд, и присел на скамейку. Вообще-то он был недоволен. Как следует не дали отдохнуть с дороги, а сразу потащили на стрельбище. Хотел пожаловаться Микаеляну, длинные ноги которого торчали из-под «газика», но подумал, что тот ответит: «Это тебе не хозяйственный взвод!» — и не стал его трогать.

Солдат достал из кисета махорку, привычно скрутил цигарку. Подошел дежурный по заставе сержант Назаров:

— Ну, как успехи?

Никита Кошевник красиво забил шар и, очень довольный, ответил за Бородулю:

— Его пули, товарищ сержант, сейчас вокруг Луны вертятся.

Бородуля обиделся, а командир отделения сказал ободряюще:

— А ты научись стрелять, вот и не будут над тобой смеяться.

Но Бородуле показалось, что сержант тоже смеется.

Перед ужином Шарапов направился в поселок. За клубом встретился автопогрузчик. Ефремов остановил машину и любезно поздоровался с ним.

— Может, подвезти, старшина?

— Спасибо, мне рядом, — ответил Вахид и увидел на переднем крюке автопогрузчика камеру. — Вот если водички можно…

— Пей, — охотно разрешил Ефремов.